Валтасар - Михаил Ишков

Возвращаясь прежним путем в апартаменты царевича, Нур-Син приметил укоризну во взглядах крылатых быков, выставленных перед центральным входом в тронный зал. Непонятно только, к кому относились их пронизанные сожалением взоры — к нему или к повзрослевшему Валтасару.

Уже у себя в комнате царевич приказал.

— Говори.

— Господин, гонцы Кира уже месяц ждут ответа на просьбы их государя о помощи. Тянуть дальше нельзя. Кир выполнил обещание, отложился от Астиага, и мы обязались помочь ему.

— Кто обещал помощь?

— Наш господин Набонид, слава ему в веках.

— Так оказывай, — пожал плечами Валтасар.

Нур-Син удивленно взглянул на него.

— Что уставился? — спросил Валтасар. — Распорядись, чтобы этому недоноску отправили оружие и съестные припасы. Я-то здесь причем?

«Ага, — смекнул Нур-Син, — ему известно и насчет оружия, и насчет продовольствие. Что же он ломается?»

Опять загадка!

— Послушай, Нур-Син, — с неожиданной серьезностью начал Валтасар. — Я вижу тебя насквозь, змея ползучего. Тебе хочется непременно втянуть меня в какую-нибудь грязную историю? Не выйдет, я не настолько глуп, чтобы добровольно совать голову под топор. Тебе было приказано давать мне советы, вот и давай. Будем считать, что ты дал его. Вот мой ответ — поступай, как знаешь! Если нужны какие-нибудь документы, приноси, я поставлю на них отпечаток своего перстня, но читать их я не буду, тем более вдумываться, что вы там затеяли. Тебе все понятно?

— Все, господин.

— Вот и ладушки. А вообще-то я тебе, гаду ползучему, симпатизирую. По крайней мере, ты что-то видел в этой жизни. Говорят, у Креза красивая жена?

— Непревзойденной красоты, господин.

— А в Мидии как насчет женского пола? Есть хорошенькие?

Нур-Син хмыкнул.

— Встречаются. Особенно те, у кого голубые глаза и длинные светлые волосы. Цвета спелой ячменной соломы. Их много в городах на побережье Верхнего моря, где живут греки.

— Да ну! — встрепенулся Валтасар. — Если ты достанешь такую, мне будет легче воспринимать твои советы.

Нур-Син ответил не сразу. Долго медлил, прикидывал, стоит ли касаться потаенного? Может, страх давным-давно убил в этом раздавшемся вширь, с одутловатым лицом юноше желание мыслить, и всякое напоминание о том, что придет срок и ему придется принимать самостоятельные решения, может только озлобить царевича. Все-таки решился.

— Господин, почему бы вам не отправиться в армию и на деле применить свои отменные способности в стрельбе из лука? Кроме этого, необходимого на войне искусства, есть и другие не менее важные, например стратегия, вопросы руководства воинами на поле боя, организация лагерей, переправ, штурма городов и многое другое.

— Да? — усмехнулся Валтасар. — Кто же мне позволит выехать из этого скверного города? Кто пустит в Хамат, где стоит войско? Хороши же твои советы, эконом Эсагилы! Ты вовремя сбежал в экономы, Нур-Син! А мне куда бежать? Где я сумею отыскать надежное убежище? И зачем? Я слышал, ты любишь рассказывать всякие забавные истории, загадывать замысловатые загадки, до тонкостей разбирать всякие заумные вопросы. Давай детально разберем, где отыскать такое убежище, из которого я мог бы безнаказанно отправиться к армии, изучить приемы штурма городов, вволю пострелять по живым мишеням. Боишься? Нет?.. А я боюсь!.. Знаешь, чего я боюсь больше всего? Поспешить. Так что тащи пергаменты, пиши на них всякую чушь, я поставлю отпечаток перстня. Все понятно?

— Да, господин.

— Ступай. Погоди. — Валтасар задумчиво глянул в окно, прорезавшее толстую стену.

Небо в тот день было пасмурным, однако вершина Этеменанки с горящим на вершине костром рисовалась четко, до самых мелких деталей.

— Моя жизнь, — признался царевич, — уже давным-давно взвешена и расписана. Набонид не молод, так что все, что от меня требуется — это не совершить ошибку. Я откровенен с тобой, Нур-Син, потому что верю, ты не продашь. Кроме того, твое слово будет против моего. Скажи, верно ли говорят, что звезды ведут человека по жизни, и если совместить час, когда человек появился на свет с точным расположением звезд на небе, можно познать судьбу? До самых тонкостей. До последней минуты.

— Не совсем так, государь.

— Объясни.

— Звезды, государь, лишь указывают направление. Говорят скорее о том, чего тому или иному черноголовому делать не следует, чего опасаться. Что никак не совпадает с его илу. Но ответить точно, в какой день или час нас настигнет Намтар, по какой конкретно причине это случится, ни один магдим не в состоянии. Ведь в чем смысл пророчества ли, гадания, познания смысла снов? Предположим, тебе, государь, необходимо принять важное решение — то есть решиться на поступок, способный круто изменить твою жизнь. Я верно уловил потаенный смысл твоего вопроса, государь?

Валтасар кивнул.

— Понятно, каждый из нас хотел бы получить надежное прорицание, свидетельствующее, что тот или иной поступок окажется удачным для нас или, наоборот, неудачным. Итак, мы вопрошаем богов о каком-то конкретном случае и желаем получить ответ точный, отражающий суть дела. Но прими во внимание, государь, что не одними человеческими делами озабочены боги. У них, помимо мелких людишек, есть иные задачи, о которых мы даже судить не можем. Все вокруг находится в движении, и поворот нескольких небесных сфер можно предугадать, но ответить, каков будет результат того или иного события, которое произойдет через многие десятилетия, никто не в силах, потому что, возможно, и самого события не будет. Единственное, что дано людям, это, обращаясь к оракулам, установить, что при тех-то и тех-то условиях, поступок, совершенный в определенный день, будет иметь такой-то результат. Государь, поверь, боги всегда обращают внимание, каким образом люди испытывают судьбу: добиваются ли они цели, прилагая собственные усилия, стараясь оседлать время и изменчивый рок. Трудятся ли они на пользу желаемого или сидючи ожидают неизбежное…

— Я понял тебе, Нур-Син, — вновь кивнул Валтасар. — Ты хочешь сказать, что мне уместно поторопить события и отправить усыновившего меня человека к предкам.

Нур-Сина бросило в краску.

— Ни в коем случае, государь! Вряд ли подобная торопливость понравится Мардуку-Белу, по чьей воле ты и твой приемный отец были наделены царственностью.

— Ладно, не пугайся. Я пошутил. Но если серьезно, ты тоже не в состоянии открыть, какое будущее меня ждет?

— Так ли это важно, государь?

— Это вопрос вопросов. Зачем трепыхаться, если, в конце концов, все рано или поздно свалится в мои руки.

Старик припомнил, как вечером он поделился с Луринду, заметно оплывшей в поясе, впечатлениями от разговора с царевичем. В конце с горечью заключил.

— В длинной истории рода Набополасара наступает последняя глава. Здесь спора нет. Если каждому из предыдущих правителей для описания их деяний можно отвести полный свиток, а Навуходоносору целую библиотеку, Валтасар достоин только точки, заключающей последнее предложение в анналах. Ну, разве что пары слов — был такой. После чего край, обрыв.

— Но последний свиток еще не заполнен до конца, — ответила жена. Что-то будет?

К изумлению Нур-Сина, уже на следующий день во дворце были подписаны соответствующие распоряжения, и персидские посланцы, тайно находившиеся в Вавилоне, начали получать из царских хранилищ оружие и продовольствие. Через две недели караван отправился в сторону Элама, затем в Персию. Нур-Син проводил «друга царя», с которым познакомился еще в Экбатанах и подружился во время долгого пути домой, до самых Суз. Там дождался известия о прибытии каравана, а также сообщение о начале мятежа.

Кир изгнал из пределов своих земель царских чиновников и отказался платить дань. Узнав о выступлении царя Парса, Астиаг в начале нового года (553 г. до н. э.) снял осаду с Харрана и скорым маршем возвратился в Мидию. В первом же сражении он разгромил малочисленное войско Кира, выдвинувшееся в северные предгорья хребта Кухруд и, решив до зимы добить мятежника в его собственном родовом гнезде, двинулся на столицу Парса Пасаргады. Во втором сражении, произошедшем в озерном дефиле, через которое проходила дорога к столичному городу, Астиаг вновь добился успеха. Бегущих воинов остановили персидские женщины, вышедшие из крепости и пристыдившие мужей и сыновей, отцов и братьев.

В третьей битве Кир удалось одолеть противника — вернее, остановить его порыв и не допустить осады и штурма Пасаргад. Этот момент оказался переломным.

Набонид после снятия осады с Харрана, полагая, что справился с мидийской угрозой, счел момент благоприятным для начала осуществления своего внутриполитического плана. Власть он удерживал твердой рукой, внутренние раздоры прекратились — теперь самое время отодвинуть границы государства на юг, захватить торговые пути через север Аравии, а также заняться реформированием многочисленных культов, существовавших в империи, выстроить общегосударственную иерархию поклонения божествам и освежить пантеон. Царь Вавилона отправился завоевывать Аравию, и на пути в пустыню заглянул в Вавилон, где осенью третьего года царствования (553 г. до н. э.) собрал государственный совет.