Возлюбленный мой - Дж. Уорд

Хекс прислонилась головой к стене, которая держала ее тело. – Лишь так я смогла вернуть его сюда.

– Почему?

Ее глаза вспыхнули. – Скажем так… он рвался на поиски Лэша.

– Ну, это понятно.

– Ага.

Когда это короткое слово повисло в воздухе, у Блэя возникло чувство, что он не знает и половины из того, что произошло на самом деле. Он уверился в своей правоте, когда она не прокомментировала ситуацию.

Внезапно ее взгляд цвета штормового неба застыл на его лице. – Значит, ты и есть причина дурацкого настроения, в котором весь вечер пребывает Куин?

Блэй удивленно отпрянул, а затем покачал головой. – Это не имеет ко мне никакого отношения. У Куина часто бывает плохое настроение.

– Такое часто случается с теми, кто выбирает неверный путь. Круглые колышки никогда не впишутся в квадратные отверстия.

Блэй откашлялся, думая о том, что симпаты, даже те, кто не настроены агрессивно, не самая лучшая компания для человека с оголенными нервами и чувствами. Например в тот момент, когда мужчина, которого он хотел, был наедине с Избранной с лицом ангела и телом грешницы.

Один Бог ведал, что сейчас Хекс могла обнаружить у него в голове.

– Ну... Мне пора на тренировку.

Будто эта ложь не выдавала его с потрохами.

– Хорошо, может, тебе удастся поговорить с ним.

– Попробую. – Блэй замялся, подумав о том, что Хекс сейчас выглядела практически так же, как он себя чувствовал. – Слушай, ты выглядишь ну совсем уставшей. Может, тебе лучше подняться в комнату для гостей и поспать?

Она покачала головой. – Я не оставлю Джона. И я жду его здесь только потому, что сама довела его до такого состояния. Мой вид... не самое лучшее для его психического состояния. Но надеюсь, все изменится после того, как он сломает вторую беговую дорожку.

– Вторую?

– Я абсолютно уверена, что запах дыма и хлопок, который я слышала примерно пятнадцать минут назад, означали, что он втоптал одну из них в землю.

– Черт.

– Да уж.

Взяв себя в руки, Блэй зашел в тренажерный зал.

– Господь... Всемогущий. Джон.

Он не смог услышать свой голос. Рев беговой дорожки и стук шагов Джона заглушили бы и рычание выхлопной трубы трактора.

Парень возвышался над тренажером, футболка и массивное тело были мокрые от пота, капли которого слетали со  сжатых кулаков, образуя две мокрые дорожки на полу. Его белые носки были красными от крови, как будто он стер кожу на подошвах ног до самого мяса, а черные нейлоновые шорты хлопали по бедрам словно мокрое полотенце.

– Джон? – закричал Блэй, посмотрев на сгоревший тренажер рядом с ним. – Джон!

Когда тот не обернулся на крик, Блэй подошел ближе и помахал рукой перед глазами парня. И тут же пожалел об этом. Когда Джон повернул голову, его взгляд пылал ненавистью настолько сильной, что Блэй отступил назад.

Джон снова уставился прямо перед собой, и было очевидно, что ублюдок собирается продолжать в том же духе, пока не станет на метр короче от того, что сотрет ноги по самое нехочу.

– Джон, как насчет того, чтобы остановиться?! – закричал Блэй. – Пока ты не свалился?!

Ответа не последовало. Лишь оглушающий шум беговой дорожки и стук шагов о ковровое покрытие.

– Джон! Ну давай же! Ты себя убьешь!

Да что за хрень с ним творится.

Блэй обошел беговую дорожку и выдернул шнур из розетки. От резкой остановки Джон дернулся и чуть не упал, но удержался, ухватившись руками за ручки тренажера. А может, просто рухнув на них.

Тяжелое дыхание вырывалось изо рта, голова упала на руку.

Блэй подтащил скамью и поставил ее так, чтобы он мог смотреть в лицо парня.

– Джон... Какого черта здесь происходит?

Джон отпустил ручки и рухнул на задницу. Несколько раз тяжело вздохнув, он провел рукой по мокрым волосам.

– Поговори со мной, Джон. Это останется только между нами. Я клянусь жизнью своей матери.

Прошло много времени, прежде чем Джон поднял голову, его глаза блестели. И не от попавшего в них пота или физической перегрузки.

– Расскажи мне,  наш разговор не уйдет за пределы этого зала, – прошептал Блэй. – Что случилось? Ну, скажи мне.

Когда парень, в конце концов, начал жестикулировать, причем запутанно , Блэй все равно все отлично понял.

«Он сделал ей больно, Блэй. Он... причинил ей боль.»

– Ну, да, я знаю. Слышал, в каком состоянии она была, когда…

Джон крепко зажмурился и покачал головой.

В напряженной тишине, Блэй почувствовал, как зашевелились волосы у него на затылке. О... Господи.

Это было еще не все. Не все.

– Как сильно? – прорычал Блэй.

«Хуже некуда», – сказал Джон одними губами.

– Сукин сын. Блядский ублюдок. Подлая крыса. Мерзкая тварь.

Блэй редко выражался, но бывают моменты, когда мат – это все, что ты можешь предложить посторонним ушам: Хекс не была его парой, тем не менее, он сам считал, что недопустимо причинять боль женщине. Никоим образом... тем более таким.

Боже, выражение боли на ее лице было не только из-за переживаний за Джона. Это были воспоминания. Ужасные, отвратительные воспоминания...

– Джон... мне так жаль.

Мокрые капли падали с его подбородка на черное покрытие беговой дорожки, и Джон несколько раз вытер глаза, прежде чем поднять взгляд. На его лице боль смешивалась с такой яростью, от которой в страхе сжимались яйца.

Что было абсолютно понятно. С его-то прошлым, то, что случилось с Хекс, резало без ножа.

«Я должен убить его, показал Джон. Я не смогу жить, если не сделаю этого.»

Блэй кивнул, причины для мести были очевидны. Связанный мужчина с ужасным прошлым.

На смертный приговор Лэша только что поставили штамп «К ИСПОЛНЕНИЮ».

Блэй сжал руку в кулак и протянул его Джону, выставив вперед костяшки пальцев. – Что бы ни случилось, что бы тебе ни понадобилось, я с тобой. И я никому не скажу ни слова.

Джон помедлил, а затем их кулаки встретились. «Я знал, что могу на тебя  рассчитывать», сказал он одними губами.

– Всегда, – произнес Блэй как клятву. – Всегда.

Глава 42

Спустя час в доме Элиу Ретбуна снова стало тихо.

Попытка Грега прорваться на третий этаж закончилась провалом, и он долго ждал, пока дворецкий наконец спустится вниз, прежде чем предпринять еще одну.

Он и Холли провели это время не в постели, как это бывало раньше , по старой привычке, а за разговорами. И чем больше они разговаривали, тем больше он понимал, насколько же мало он ее знал. Он не знал, что она увлекалась таким обычным занятием как вязание. Или то, что она мечтала работать в реальных телевизионных новостях –что, на первый взгляд, не так уж и шокировало: очень много женщин, постоянно кивающих словно болванчики, соглашающихся со всеми, отличались амбициями более высокими, чем представлять дилетантов-карьеристов или комментировать, как правильно есть тараканов. И он знал, что когда-то Холли даже пробовала себя в роли ведущей новостей на одном из Питсбургских каналов, пока ее не уволили с этой начальной должности[82].