С «Джу» через Тихий океан - Дончо Папазов

В этом состязании с предрешенным концом и прошел день.

Остров Тутуила издали сказочно красив. Лучи заходящего солнца ослепляют и не позволяют разглядеть контуры суши. Вот вершины гор засияли в розовых и оранжевых отблесках заката. Затем их окружил золотистый ореол. Вечерние сумерки рассеяли волшебство и погрузили остров во мрак.

Будильник выбрал самый подходящий момент, чтобы сломаться. И всю ночь мы глаз не сомкнули. Боялись, что оба уснем и проснемся уже на рифах. Ночь превратилась в бесконечное бдение.

Ничего нового не произошло. Ничегошеньки! Все то же безветрие. Все то же коварное течение. Новое – лишь сам остров, ненавистный Тутуила.

Утро застало нас в трех милях от рифов. Приготовленные с вечера мешки мы сложили на палубе в намеченном месте. С таким расчетом, что, когда лодка налетит на риф, первая же волна подхватит их и выбросит на сушу.

Через час стало ясно, что течение пронесет нас в миле от острова. Через два – что оно тащит нас к Уполу, главному острову Западного Самоа. На этом же острове находится и Апиа.

Нашей радости не было границ. Но радость оказалась преждевременной: течение несло лодку прямо на большие западные рифы Уполу.

Спустя некоторое время расстояние между нами и рифами сократилось до пяти миль. Потом – до четырех, до трех, до двух…

Сидим на палубе, упираясь спиной в пухлые мешки, и молчим. Спасательные жилеты – рядом. Когда потребуется, наденем их меньше чем за пять секунд.

Ждем. Ждем. Бесконечно ждем.

Течение повело лодку в сторону. Ее нос указывает на северо-восток. Продвигаемся черепашьими темпами. Точно по левому борту белеет риф. В сторону океана он извергает потоки воды, образуя белый пенящийся пояс. Впечатление такое, будто тысячи гейзеров, выстроенных в ряд, одновременно взметают свои струи к небу. Собственно, это не пояс, это гигантская водяная стена. За ней царит спокойствие лагуны, а под ней – риф. Об эту преграду разбиваются огромные океанские волны и, уже обессиленные, сломленные, входят в лагуну.

Возле нас нет волн. Океан спокойный. Но это обманчивый покой. Близ рифов океан всегда словно дышит. Волны образуются, кажется, из ничего. Мне приходилось видеть волны перед рифом даже при ветре с суши. Прибой тогда – красивейшее зрелище. Скорость волн замедляется, и дующий им навстречу ветер распыляет и вздымает целые облака водяной пыли. Возникает впечатление, будто развевается гигантский белый платок. У острова Хуахине мы прошли метрах в пятнадцати от прибоя. И были потрясены увиденным.

Сейчас в пяти кабельтовых от нас внушительный вид и грозный рев прибоя как бы в сотый раз напоминают нам, сколь беспомощны мы сейчас.

Медленно, но верно идем на рифы. Внешне все спокойно. Солнце все так же немилосердно палит, волн нет. Стоит тихая, ясная погода. А нам остается всего четыре кабельтовых…

– Надеть спасательные жилеты!

Жилеты теперь – единственная надежда. С их помощью непременно переберемся через риф. Другое дело – в каком состоянии.

Перешли на корму. Мы ничуть не потрясены. Мне даже кажется, что события развиваются обычно, буднично. Проще, чем все, что читал об этом. До сих пор я думал, что перед смертью человек держится торжественно и гордо и что в такой момент он произносит умные и глубокие мысли. А у нас даже настроение не приподнятое.

Белая стена прибоя встала всего в двух кабельтовых. Всем существом своим ощущаю ее кипение. Как ни странно, но желудок особенно остро воспринимает глухой рокот разбивающихся волн.

Какие же мы беззащитные!

Где-то далеко в Софии находится наша Улыбушка, Дочурка Яна.

Осталось полтора кабельтовых.

– Джу, пора! Мы должны переплыть прибой! Не такой уж он и страшный. Самое большее получим одну-две царапины.

Знаю, что смешно даже думать так, но я верю, всей душой верю, что мы не погибнем.

Неожиданно почувствовал: в воздухе что-то происходит, наступает какая-то перемена. Странно, но первыми на это отреагировали мои «косички». Волосы у меня жидкие и очень мягкие. Несколько минут назад я снял тропический шлем, чтобы он не мешал, когда окажусь в прибое. Кинул взгляд на ленточки вант и увидал – они тоже чуть-чуть колышутся.

– Ветер!

– Ставь грот!

– Мы спасены, Джу!

И ветер действительно подул. Но… встречный. Прямо в лоб. С таким ветром можем пуститься в обратный путь к Бора-Бора. Но нам сейчас все равно куда, лишь бы подальше от рифов.

В парусах появился ветер. Они стали наполняться. Румпель действует. Лодка ожила. Мы уже не детская игрушка в лапах течения. Ветер повернул на юго-запад. Ни один справочник не указывает ветра такого направления. Но мы очевидцы. Есть такой! Джу немного огорчилась, узнав, что наш милый спаситель оказался нестандартным.

Не знаю почему, но я стал называть своего спасителя аномалией, эпизодиком и т. д. Джу рассердилась и обозвала меня неблагодарным. А я радуюсь, будто сам лич но создал этот ветер. Даже немного горжусь им, потому как до последнего мгновения верил, что он появится.

Все во мне поет. Чувствую себя самым счастливым нечестивцем.

– Джу, я бы никогда тебе не простил, если бы ты в ту минуту изрекла что-нибудь исключительно умное. Я бы сделал тебя посмешищем в глазах всех наших друзей.

Мы развеселились. Смеемся как сумасшедшие. Не могу насмотреться на разрезаемые носом лодки волны. Эти волны и удаляющийся риф лучше всего говорят нам, что мы спасены.

Никогда в жизни мы не работали с таким воодушевлением. Совершили десятки поворотов, лодка мечется как живая. И вот мы уже в миле от прибоя. В двух. Взяли курс на заветную Апиа.

Через несколько часов прямо перед нами на берегу появилось белое пятно. Оно особенно ярко выделялось на покатом, покрытом пышной зеленью склоне. Постепенно пятно обретало формы и вскоре превратилось в церковь. Шли мы со скоростью около двух узлов. Ветер давно уж дул по всем правилам и гнал лодку к Апиа.

Спустя немного перед нами развернулась панорама порта. Как и всегда, первыми появились общественные здания, склады, церкви, школы. Чуть позже показались отели и дома местных богатеев.

Апиа расположена на лесистом склоне. Церкви прячутся в буйной зелени. Буквально все побережье напичкано ими. Их тут не меньше пятидесяти – шестидесяти. Столько церквей, собранных в одном месте, я видел лишь в Болгарии, на горе Трапезица, куда ходили молиться тырновские боляре во времена Второго Болгарского царства (1187–1396 годы).

Пока мы любовались и говорили об Апиа, ветер неожиданно стих. Как отрезало. Всего в какой-то миле от входа в порт.