Синее Пламя - Дмитрий Воронин

— Заткнись, Дохлый, — кличка была дана без особой изобретательности, зато метко. — Надо так, понял? Эти двое мне не нравятся. Совсем не нравятся.

Эта крепость была иной — и больше, и крепче. Стены явно сложены недавно, еще не успели обветшать, обрасти мхом, а местами выкрошиться. И башни сделаны как надо, обеспечивают надежный обстрел всех подступов — даже тем, кто подойдет к самому подножию стен, не укрыться от стрел. И гарнизон здесь был соответствующий — четыре сотни солдат…

И все-таки это была именно приграничная крепость, пусть и выглядящая грозной. Да с точки зрения жителей окрестных сел она таковой и была, и мужики в тавернах — а разговоры любителей крепкого пива одинаковы везде, что в Ордене, что в Минге, что в дальних и странных арделлских землях — не раз спорили, какая твердыня сильнее. И неизменно приходили к одному, вполне предсказуемому выводу — мол, у Ордена не крепость, а недомерок какой-то, слова доброго не стоит. Но любой опытный воин прекрасно понимал, что и у этой крепости назначение то же самое — сдержать. Сдержать на несколько дней, дать время привести армию в готовность. И если начнется вторжение, то мингская крепость продержится ничуть не дольше орденской. Разве что самую малость.

Ранним утром немалая часть населения ближайшей к крепости деревеньки высыпала на улицу, привлеченная грохотом многочисленных копыт. По главной (и единственной) улице — вернее, просто тракту, разрезавшему деревеньку надвое, — неслись всадники. Сияли наконечники копий, ловя лучи встающего над горизонтом солнца, блестели доспехи, столбом поднималась пыль. На всех воинах странные шлемы, похожие на выкованные из металла волчьи головы, и только один, тот, что впереди, без шлема. Длинные белые волосы развеваются на ветру, черный плащ с какой-то — не разобрать — белой отметиной плещется за плечами.

Всадники промчались, направляясь к крепости. Пыль стояла столбом — в отряде человек тридцать, а дождя не было давно. Жители переглядывались, бабы вдруг истошно завопили, собирая детей, а мужики уже задумчиво крутили усы — мол, надо бы в таверну да посидеть, подумать… с чего это сюда, в эдакую глушь, примчалась имперская гвардия. Знатоков не было, сказать, к какому корпусу относятся волкоголовые, никто не мог — но воины явно не из простых. Это и слепому видно.

В крепости кавалькаду заметили. То ли были извещены, то ли узнали человека, что мчался впереди, — так или иначе, но решетка медленно поползла вверх, чтобы полностью открыться как раз к тому моменту, как копыта всадников заколотили по настилу подъемного моста. Немалая часть гарнизона высыпала во двор — все с оружием, готовы, в случае чего, дать отпор. Остальные спешно заняли места на стенах. Беловолосый спрыгнул на землю, швырнул поводья подскочившему слуге.

— Кто комендант? — рявкнул он, смахивая с лица пыль. На него смотрели во все глаза. Кое-кто знал Регнара Снежного Барса в лицо, почти все остальные о нем слышали. Слухи ходили разные, в чем-то друг другу даже противоречащие — но в одном совпадали всегда. Если и был в мингской армии образец странной смеси жестокости и истинного рыцарства, то именно он сейчас и стоял на камнях, вымостивших внутренний двор пограничной твердыни. Еще о нем ходили слухи, что Снежный Барс прошел десятки и сотни боев, не получив в них и царапины. Поговаривали даже, что его защищает неведомая сила… может быть, даже магия. Но эти слухи явно были преувеличены — каждый мог видеть, что щеку Регнара пересекает рваный шрам, заживший относительно недавно. Видать, не скоро еще этому воину доведется надеть шлем, придется ждать, пока рана как следует зарубцуется.

— Приветствую тебя, Регнар. Слава о твоих подвигах летит впереди твоего коня.

Из дверей донжона вышел тучный человек в дорогих латах, явно здесь главный. Регнар скривился, словно от зубной боли, — как же, тонкое оскорбление. Мол, ты, может, и герой, но здесь мои владения, и бежать тебе навстречу, как любопытный мальчишка, не буду, не жди. Комендант шествовал неторопливо, важно… а может, из-за своей комплекции иначе и не умел. Высок, а оттого кажется еще более огромным — но на лице, да и на всем теле заметны признаки долгой праздной жизни, да еще и скрашиваемой ежедневными возлияниями. Кожа лоснилась жиром, под глазами — темные мешки, да и походка не твердая и уверенная, как у истинного воина. А если внимательно взглянуть, то и латы, вычурные и блестящие, больше предназначены для парадов, чем для серьезного дела.

— Ваше имя, комендант?

— Винер Арнвельд, комендант крепости Дир… — Он сделал небольшую паузу, затем добавил с притворной любезностью: — К вашим услугам, Могу я узнать, что привело героя в наши скромные стены?

Более всего упомянутому герою хотелось достать из-за плеча огромный меч и объяснить этому зажравшемуся борову, кто тут герой, а кто корм для червей. Но Регнар сдержался… сейчас он нуждался в содействии, дабы выполнить полученный приказ Императора.

— Дело важное и срочное, — бросил он хмуро. — Надеюсь, мы сможем поговорить об этом в более подходящем месте.

— Разумеется, — снисходительно кивнул комендант. — О ваших людях позаботятся. Прошу вас следовать за мной.

Еще одно тонкое оскорбление. В Империи было принято пропускать гостя вперед — ибо опасно оставлять за спиной незнакомого человека. Спиной поворачивались либо к тем, кому безоглядно доверяли — а о каком таком доверии может идти речь, если между этими двоими сразу же, с первого взгляда, возникло чувство взаимной неприязни, — либо к тем, кого и в грош не ставили как воинов. Намек сделан аккуратно, поймут немногие… но Регнар понял. И, заметив хмурые взгляды кое-кого из своих солдат, уже снявших шлемы, понял также, что не он один такой догадливый.

Гостя комендант решил принять в большом зале — самом большом, где наверняка собирались десятники и сотники, дабы получить приказы. Огромный стол, жесткие стулья с высокими спинками — леди на таком стуле извертелась бы в тщетных попытках устроиться поудобнее, но у воинов задницы луженые, привычные к седлу, им и на голых камнях сидеть нипочем. Следуя приглашающему жесту хозяина, Регнар опустился на один из стульев, отметив про себя, что комендант занял единственное в зале кресло — даже оставаясь наедине с гостем, который, между прочим, и родовитее, и к Императору ближе, все же продолжает демонстрировать свое превосходство. Даже в мелочах. Снежный Барс чуть заметно ухмыльнулся — пусть тешит самолюбие, недолго осталось.

— Итак?

Регнар неспешно извлек из небольшой, дорогой кожи, сумки свернутый лист пергамента. Протянул даже с некоторым благоговением — не просто императорская печать, какую по велению Явора Герата Седьмого ставили на многие документы. Здесь же была его личная подпись, что значила куда больше, чем все печати, вместе взятые. На миг заползла ехидная мысль — а умеет ли читать этот обрюзгший гордец?