Вертоград старчества. Оптинский патерик на фоне истории обители - Монах Лазарь (Афанасьев)
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
О благодатном духовном устроении старца говорит и данный ему от Господа, как и прежним оптинским старцам, дар исцелений. Это не какие-нибудь отдельные случаи, а прямо-таки постоянное делание. Есть десятки и десятки свидетельств об этом самых разных людей. Рассказывали, например, о том, как мать привезла в Оптину сына своего, который не мог ходить из-за болей в ноге, — после посещения старца Иосифа обнаружилось, что нога больше не болит.
Крестьянке, которой дважды делали операцию околошейных желез, и безуспешно (шея продолжала опухать), отец Иосиф посоветовал больше не оперироваться, а отслужить молебен великомученику и целителю Пантелеимону. После молебна болезнь ее прошла. Одного человека, страдавшего приступами тяжелой тоски, старец направил искупаться в источнике при Тихоновой пустыни. Это было морозным февралем. Больной хотя и с трудом, но выполнил условие и, забыв об унынии и тоске, смог наконец приступить к обычной своей работе.
Скитской монах Иларион вспоминал: «На глазах у меня появился гной; страшная боль, видеть стал я плохо; опухоль совсем почти закрыла глаза, да еще к этому их залепляло слезотечение… Напало на меня страшное уныние, скорбь ужасная… Думаю пойти к старцу объясниться по поводу болезни да и боюсь — а ну-ка старец меня прогонит… иду к старцу, но не знаю, как и с чего начать разговор свой. К счастью моему, впереди меня пришел к старцу один скитской иеромонах. И тоже с больными глазами. Слышу, этот иеромонах объясняется и говорит батюшке: “Нет ли у вас какой мази для глаз?”. Батюшка сказал: “Ну, хорошо”, — и сам пошел к себе. Немного спустя времени выносит в баночке мазь, говорит: “Вот, возьми к себе, и там помажешь”, а иеромонах говорит: “Батюшка, да вы сами помажьте мне глаза”, — и батюшка стал мазать прямо пальцем. А я внимательно всё это видел и слышал их объяснение. В этот день все-таки не осмелился я объяснить о себе старцу. Прихожу на другой день, доложили батюшке, он скоро взял меня. Я подробно объяснил ему о болезни глаз своих. Батюшка посмотрел мне в глаза и говорит: “Ну, брат, твое дело плохо, надо тебе лечиться”. А я говорю ему: “Нет ли у вас какой мази для глаз, я видел, вы вчера давали отцу П. мази, быть может, и мне ею благословите полечиться”. — “Ну что ж, Бог благословит”. Выносит из своей комнаты баночку с мазью, говорит: “Ну вот, на ночь помажь”. А я видел, как батюшка вчера отцу иеромонаху сам (помазал), вот я и взял смелость и говорю: “Батюшка, мне желательно, чтобы вы сами помазали мне”. Тогда батюшка достает пальцем из баночки мазь и намазал мне веки и так растер и все-таки дал мази с собой. Прихожу к себе поздно вечером, чувствую — боли в глазах нет. Ночь спал хорошо. Встаю утром, чувствую — опухоль у меня пропала, течение слез прекратилось, я стал видеть сравнительно лучше. К вечеру этого же дня уже свободно стал читать свое келейное правило, следовательно, как раз через сутки я совершенно стал зрячим… Что это такое совершилось надо мною, — другого ничего не могу сказать, как посещение Божие, то есть явное исцеление по молитвам дорогого батюшки Иосифа»370.
Случаев прозорливости отца Иосифа также множество. Несколько их приводится в его житии, составленном его учениками. Например, случай с дочерью одной помещицы: она не поехала в Оптину пустынь с матерью и сестрой, желая повеселиться дома с гостями. Помещица с другой дочерью побывала у отца Иосифа; она сказала, что ей здесь так понравилось, что она решила пожить тут подольше, но отец Иосиф велел ей поспешить домой: «А то, пожалуй, и гроба не застанете», — сказал он. Подъехав к своему дому, она увидела, что в раскрытые двери выносят гроб… Дочь ее, отказавшаяся от поездки в Оптину, упала на прогулке с лошади и убилась до смерти. Другая дама просила у отца Иосифа благословения на перестройку дома. Он принялся чертить план, говоря, что вот тут вход, здесь столовая и тому подобное. Уже выйдя от старца, дама спохватилась и стала удивляться — откуда старцу известно устройство ее дома? Другая женщина сильно скорбела, так как ей кто-то сообщил, что ее дочь умерла; отец Иосиф успокоил ее, сказав, что дочь жива. Так и оказалось. Родственник одной послушницы, больной человек, боялся за своих мать и сестру, что если он умрет, то их будет обижать зять, и просил благословения разделиться. «Не надо, — сказал старец. — Бывает, что и здоровое дерево падает, а гнилое скрипит да скрипит». И вот здоровый зять вдруг умирает, а больной человек живет… А некая монахиня благословилась у старца ехать в Саратов. При этом он сказал: «Только случится с тобой несчастье, придется тебе потерпеть». На обратном пути украли у нее весь багаж. Подобные случаи бесчисленны. Для старца это было как бы обыкновенное дело, а люди поражались и дивились, нередко даже меняли свою жизнь, обращаясь к вере в Бога, к послушанию старцу; другие укреплялись в том, что уже имели.
После кончины отца Иосифа келейники его рассказывали о том, как проходили его дни. «Батюшка Иосиф вставал к утрени сам, — вспоминал рясофорный монах Стефан, — потом будил нас, келейных, по монастырскому благовесту. Спал батюшка или, лучше сказать, отдыхал от дневных трудов весьма мало, да и то ложился всегда в одежде, то есть в балахоне, опоясанный ремнем, в чулках и с четками на руке. Из этого можно видеть, что батюшка отходил ко сну в молитвенном настроении духа, следовательно, батюшка всегда был настроен в молитвенном духе. Например, на время приема посетителей батюшка всегда имел в руке четки, которые непрестанно теребил с молитвою. После приема батюшка уходил к себе, ложился немножко отдохнуть — до тех пор, пока опять попросят к посетителям, и этот отдых опять проводился за чтением книги, а более с молитвою Иисусовою.
Батюшка имел у себя всегда двух келейников. По звонку батюшки утром сходимся и начинаем
