Мы из подводного космоса - Валерий Касатонов

И всё благодаря далеко смотрящему вперёд генералу Скобелеву Михаилу Дмитриевичу – благородному сыну России, уважающему своих солдат. Вот эти военачальники и были для Станислава Сергеевича образцом выполнения своего воинского долга. Он хотел быть похожим на них…

Всё шло хорошо. Оставалась последняя неделя сборов. И вот однажды случилась беда. Матрос Озеров не прибыл из ночного увольнения. И произошло это в понедельник, когда по всему флоту идут доклады о результатах увольнения за выходные дни. Подождали матроса до восьми часов, может просто опаздывает? Не появился. В девять часов Станислав Сергеевич понял, надо готовиться к худшему. В девять тридцать его вызвал маленький адмирал. С порога адмирал набросился на командира. Забыв, что вчера ещё отмечал прекрасную работу командования подводной лодки с экипажем из запаса, он прямо-таки заклеймил командира за пьянство, за развал, за самоволки – одним словом за всё! «Я вас не спрашиваю ПОЧЕМУ? Ответьте мне, почему ваш матрос оказался в больнице?»

И сам же адмирал отвечал: «Сбежал, напился, подрался. А где командир? Где вечерняя поверка? Почему не выявили отсутствующего матроса?» Адмирал задохнулся, потерял дар речи, остался с открытым ртом, когда Станислав Сергеевич спокойно сказал: «Я уволил матроса Озерова в город по семейным обстоятельствам». – «Да как вы могли нарушить директиву Генерального штаба», – просипел покрывшийся потом адмирал. «Нарушил. И на лодке был порядок. И вы сами отмечали и ставили меня в пример». – «Знать ничего не знаю. Первый раз слышу. Лично поезжайте в больницу, привезите письменные объяснения главврача, в каком состоянии был доставлен ваш матрос. И готовьтесь, «неполное служебное соответствие» – это будет вам самое лёгкое наказание. Возможно, вообще вас выгонят с флота, как не умеющего работать с личным составом! Директива Генштаба ему не указ!»

И пошёл командир, которому матросы смотрели в рот, которого носили на руках, пошёл он, униженный и оскоблённый, куда послал его гневный адмирал. В Севастополь – автобусом, через весь город – троллейбусом, на Северную сторону – катером, а там – снова автобусом.

В больнице очень симпатичный молодой главврач охотно рассказал о доставленном вчера больном Озерове. Тот перекрывал дома крышу, оступился и упал. Сломал щиколотку. Наложен гипс. Неделю полежит без движений. Не пьяный. Совершенно трезвый. Очень хорошо воспитанный. Переживал, что подвёл командира. Упросил сегодня утром сообщить по телефону в Балаклаву, где он находится. Проведать нельзя, после наложения гипса под наркозом спит. Во второй половине дня командир доложил адмиралу результаты расследования. Адмирал, занятый уже другими проблемами, всё же пригрозил, чтобы последнюю неделю сборов выполняли директиву Генштаба. Контроль будет жёсткий. Трепещите!

А через час пришёл матрос Родионов. Высокий, стройный, красивый, черноволосый. Всегда улыбающееся привлекательное лицо моряка было омрачено внутренней борьбой и страданиями. Он узнал, что увольнение на берег запрещено. А как раз сегодня ему нужно быть в Севастополе. Он весь месяц не увольнялся, его молодая жена была в отъезде – на установочной сессии. Сегодня она ждёт его. До встречи осталось два часа и уже никак не сообщить, что он не сможет прийти. Катастрофа!

Матрос просил. Матрос умолял. Уже не здравый смысл, а гормоны руководили его действиями. И Станислав Сергеевич по-человечески понимал его. Но сделать ничего не мог. Нельзя. Именно сегодня нельзя. Завтра можно будет рискнуть, но не сегодня. «Прости меня, не могу». Матрос Родионов стал заламывать руки, говоря, что у них и так отношения не простые. Он не очень доверяет красивым женщинам, которые любят внимание посторонних мужчин. Он даже несколько раз одёргивал свою бесшабашную жёнушку. Пока у неё ветер в голове. И если он сегодня не придёт, она может чего-нибудь натворить, отчубучить. Назло ему, в отместку.

Красивый молодой мужчина стал перед командиром на колени и заплакал… (Вот до чего доводят нас женщины. Откуда у них такая страшная сила?) «Коля, не рви мне сердце, не могу», – простонал Станислав Сергеевич, проклиная свою слабость и вынужденную жестокость. Матрос Николай Родионов в сердцах как-то грязно выразился в адрес женщин и, всхлипывая, исчез. Станислав Сергеевич, совершенно раздавленный и обессиленный, сидел, тупо уставившись в стенку. Он выполнил директиву. Но какой ценой!..

Месяц назад Станислав Сергеевич в морской форме ждал в аэропорту Симферополя свой самолёт. Он собрался лететь в Петербург на встречу с друзьями. Неожиданно к нему подошёл мужчина средних лет с приятной внешностью. «Товарищ командир! Я вас сразу узнал. Старший матрос Николай Родионов. Здравствуйте». Волнуясь и заикаясь, он продолжил: «Я вам очень благодарен. Вы сохранили мне семью. У нас с женой уже взрослые дети. Она мне призналась, что вы приезжали к ней домой в тот злополучный вечер. Вы рассказали ей о сложной, трудной и опасной службе на подводных лодках. О том, что я на ответственной вахте и не смогу прийти к ней на встречу. Но через неделю я вернусь домой насовсем. Что я её очень люблю и тоскую без неё. Жена моряка должна уметь ждать и что самое прекрасное в жизни – это встреча с любимым человеком после большой разлуки. Она была поражена, что командир подводной лодки сам приехал к ней, чтобы сказать тёплые слова в мой адрес. После вашего посещения она совсем по-другому стала относиться ко мне. Более уважительно. Более внимательно. И любовь наша стала крепкой. На всю жизнь. Спасибо вам.

Вот оно, морское братство!»

Они обнялись, пожали друг другу руки и побежали на посадку по своим самолётам.

Удивительно, но после этой встречи кошмарный сон перестал сниться. Воистину: «Нам жизнь дана на добрые дела!»

63. Моя «Аврора» вчера и сегодня

Когда сейчас говорят о крейсере «Аврора», я страдаю и испытываю боль. Для меня это не просто старый корабль, музейная реликвия. Это корабль моего детства. Скорей всего, благодаря ему я стал моряком. Каждый мальчишка в Ленинграде знал, что есть такой корабль, что стоит он на Неве, что его пушки защищали блокадный Ленинград в годы войны. Да что мальчишки! Каждый житель Питера гордился, что у нас в городе есть такой знаменитый корабль, который подвигами вписал свое имя в историю военно-морского Флота. В 1950 году мама взяла меня за руку (как я шутливо говорю) и отвела в Нахимовское училище. И я оказался на «Авроре». В то время это был боевой корабль, а на корме у него развивался Краснознаменный Военно-морской флаг. Каждый день мы поднимались по трапу на «Аврору», отдавая воинскую честь флагу, и изучали азы морского дела. Флажный семафор, азбука Морзе, первые морские узлы – все это мы постигали под руководством боевых офицеров, прошедших войну, на нашем первом в жизни корабле с нежным именем «Аврора».

И наша первая фотография на фоне этого корабля. 1951 год. Мне она напоминает, как назвал Валентин Саввич Пикуль, «мальчиков с бантиками». Но мы не с бантиками, мы уже проучились целый год. Мы не салаги. Мы уже морские волки. С нами воспитатели (второй ряд слева направо) – старшина роты мичман Новожилов Борис Васильевич, командир взвода лейтенант Фетисов Александр Александрович, командир роты капитан 2 ранга Осипенко Кондрат Филиппович и старшина 2 статьи Каркала Петр Андрианович – молдаванин. (Я в последнем ряду за головой лейтенанта Фетисова А.А.)

Мы воспитывались на прекрасных флотских традициях. И прежде всего, быть патриотами своей Родины. Флот учил нас быть готовыми к защите Родины, «не жалея живота своего», как завещал Петр Первый. Поэтому на следующей фотографии мы, мальчишки, на фоне памятника героическому миноносцу «Стерегущий», матросы которого, израсходовав весь боезапас, открыли кингстоны, чтобы корабль не достался японцам, и погибли вместе с кораблем.

1952 год. Воспитатели те же. Я в последнем ряду крайний слева.)

Крейсер «Аврора» участвовал в Русско-японской войне 1904–1905 годов. Самое удивительное, на Тришинском кладбище в далеком Бресте есть могила с фотографией комендора с крейсера «Аврора» Орлова Антона Григорьевича, девяностолетняя дочка которого очень дружила с нами – моряками и только в прошлом году, к сожалению, ушла от нас «в ту страну, где тишь и благодать». То есть крейсер «Аврора» и через 60 лет продолжает сопровождать меня по жизни.

А вот очень показательная фотография, сделанная в 1953 году, в кают-компании крейсера «Аврора» на встрече с участниками Цусимского сражения. Три поколения моряков собрались на «Авроре». Справа и слева расположились два ветерана, один даже сохранил Георгиевский крест. В центре – начальник Нахимовского училища капитан 1 ранга Грищенко Григорий Евтеевич, я оказался рядом с ним. Правее начальника училища стоит нахимовец Тузов Александр Иванович и рядом с ним виднеется его младший брат, это дети известной морской семьи Тузовых. Рядом с начальником училища справа сидит нахимовец Чефонов Олег Герасимович, один из братьев – близнецов. Второго нет на фото. Их трудно различить, этот стал в дальнейшем контр-адмиралом. Слева, положив левую руку на стол, в парадном мундире сидит командир крейсера «Аврора» капитан 2 ранга Шинкаренко Владимир Федорович. Чуть правее на фото стоит воспитатель старшина второй статьи Скорик. За моей головой виднеется начальник политотдела училища (возможно, Токарев), потом его сменил капитан первого ранга Розанов Григорий Васильевич. Такое ощущение, что старшее поколение моряков передает нам, мальчишкам, завтрашним офицерам, наказ – высоко нести по морям и океанам военно-морской Флаг нашей Родины.