Простые желания (СИ) - Предгорная Арина

Перед уходом на службу муж заглянул к ней и долго маячил в дверях скорбной покаянной тенью. Девушка молча разбирала травы, пока возле Мада не оказался свёкор и не увёл с собой.

— Я сделала всё, что вы просили, леди, — в комнату заглянула деловитая негромкая Сиона.

— Хорошо, очень хорошо. — Элге со вздохом поднялась, быстро складывая засушенные соцветия в полотняный мешочек. — А леди Бритта?..

— Принимает у себя леди Дейдан. Хагд подгонит экипаж к вашему входу.

— Одевайся и жди меня внизу.

Теперь, когда момент настал, она чувствовала себя собранной и уверенной в правильности принятого решения.

Тетради с записями, свои и прабабки Элгарии, Элге упаковала лично. Исписанные рецептами и заклинаниями листы она не доверяла никому, остальное собрала умница-горничная, не задавшая ни одного вопроса.

В спальню Мадвика девушка зашла не без содрогания. Знакомый интерьер… насквозь пропитавшийся ложью и приторными чужими духами. Положила на прикроватный столик не подписанный конверт с несколькими сухими строчками внутри.

Хмурый, неприветливый день, крупные хлопья снега порывистый ветер швырял в лицо; фыркали у крыльца вороные лошади, недовольные снегопадом. Хагд, во лбу которого, как звезда, горел большой жирный вопрос, молча помог молодой хозяйке и её личной горничной забраться в тёплое нутро экипажа, подал покрывало, щёлкнул пальцами, зажигая под крышей свет. Достал дорожный артефакт, активировал заклинание: оно разгоняло сильный снегопад, позволяя лошадям и вознице видеть дорогу.

До маленького домика, огороженного низким заборчиком, утонувшим в сугробах, доехали быстро. Виррис, увидев в дверях сестру, приветливо заулыбалась, торопясь по лестнице вниз, пока не увидела Сиону с ящичком в руках, а следом за ней возницу Форрилей, заносящем багаж. Лицо у кареглазой красавицы вытянулось, но она ни о чём не спрашивала, пока Хагд, потоптавшись в дверях, не внял настойчивости молодой хозяйки и не уехал. Элге оглянулась на притихшую в уголке горничную.

— Сиона, разбери мои вещи. Где комната, ты, должно быть, помнишь. А я пока подумаю, где можно разместить тебя.

— Ты с ума сошла!.. — Виррис приложила ладонь ко рту.

— Я подумала. Я очень хорошо подумала, Вир. Угостишь меня кофе? Утром кусок в горло не лез, а теперь хочется.

…Кофе Элге любила, как и чаи, с мудрёными добавками, больше всего — с кусочками сушёной вишни. Виррис приготовила именно такой, точно рассчитав пропорции. И сёстры сели разговаривать, как будто и не было вчерашних длинных бесед.

— Ты безрассудная девчонка! Пора научиться жить разумом, а ты в своих решениях опираешься на чувства и эмоции, тогда как, если остыть и как следует…

— Я — как следует, — отрезала Элге с нехорошим блеском в глазах. — Я очень долго взвешивала все за и против. Это не блажь, не каприз, и я не пожалею о своём решении. Если тебе неудобно, чтобы я осталась здесь, скажи сразу, ничего страшного, я найду съёмное жи…

— Не дури, Эль! Никакого съёмного жилья! Это общий дом.

Виррис сердито капнула в свою чашку несколько капель янтарного орехового ликёра, и, поморщившись, продолжила.

— Но почему обязательно расторжение?! Если совсем претит, можно просто разъехаться, так многие семьи делают. Ты сохранишь доброе имя, репутацию, положение, в конце концов! Перед тобой не закроет двери высшее общество! И деньгами Форрилей сможешь пользоваться, тогда как при разводе неизвестно, добьёшься ли ты содержания…

Элге возмущённо выдохнула. В этом вся Вир. Разбитое сердце, разбитая жизнь, мир, что никогда не станет прежним — а её волнует только материальное благополучие. Хотелось кричать и топать ногами, но — проверено — так до Вир не докричаться. Девушка сделала несколько глотков божественного кофе с оригинальной вишнёвой кислинкой. Стало чуточку легче.

— Если не назначат содержание — не умру. Жила же я до Мада, и дальше проживу. На всё необходимое и шпильки-булавки хватит. С господином Зораттом поговорю — может, зачислит со следующего года в свою Школу, или позволит продолжать частные уроки. Получу диплом целителя. Целительская практика — это совсем другие деньги, Вир.

— Вот только на обучение нужны средства…

— …Которые у меня есть.

Старшая вздохнула, снова и снова поправляла и без того идеально лежащее на груди декольте.

— Всё продумала, да? И в кого ты у нас такая смелая да отчаянная? Послушай, Эль… Не торопись подавать прошение. Слишком дерзкое решение, слишком много неприятных последствий. Подумай ещё раз, ладно? Ради себя. Оставайся, на любой срок, ты права…мы выживем…хотя твоя помощь деньгами была очень весомой. Ничего, я набрала дорогих заказов, и к тебе люди обращаются. Поживи дома, остынь и хорошенько подумай.

Для Виррис это было невероятной уступкой. Элге ожидала давления, убийственных аргументов, да что там — она к скандалу готовилась.

— Хорошо. Я подумаю, обещаю. Может, и правда, пока не спешить с разводом. Спасибо, Вир, я…

— Дурочка ты, забившая голову сказочками и волшебной любви, — мягко улыбнулась сестра. — Мне нужно к заказчице через час, пойду собираться. С тебя ужин.

Проводив Виррис, заглянула к горничной посмотреть, как та справляется с поручением. Между прихожей и кухонькой есть небольшой закуток с окошком и подобием двери: можно пока устроить Сиону там, пока не придумает вариант получше. Было стыдно перед женщиной: у Форрилей она жила в более комфортных условиях. В её руки спланировал сложенный клочок магической бумаги. Что ж, это было ожидаемо, она не пряталась, не запрещала Хагду говорить, куда он отвёз её. Всего одна неровная строчка с просьбой вернуться. Элге смяла бумажку; она не собиралась писать ответ, да и бумаги для писем не взяла.

Дома оказалось хорошо. Без постоянных требований соответствовать чьим-то ожиданиям дышалось свободнее. Наставления Вир и даже нотации от неё, оказывается, совершенно не мешали Элге быть собой.

Не читая, спалила в очаге ещё одно мужнино письмо. И ещё одно. Не злилась так, как накануне: весь гнев вышел ещё вчера, осталось безразличие и вместе с тем — жажда деятельности. Если забить дни простыми монотонными делами и обучением, на тоску и переживания почти не останется времени.

С улицы в дом просачивались мягкие сумерки, и девушка обошла комнаты, с усилием зажигая светильники. В дверь постучали, когда Элге прикидывала, что приготовить из найденных продуктовых запасов. Выпустила из рук сладкий клубень, подошла к окну, выходящему на крылечко.

— Я знаю, что ты здесь, Элге. Открывай.

Кареты возле дома не наблюдалось: верхом, что ли, примчался, или оставил транспорт вверх по улице? Девушка нехотя подняла перегородку на маленьком окошечке в двери, на уровне глаз; высокому Мадвику пришлось неудобно согнуться. Ветер трепал его непокрытые, вьющиеся на концах волосы.

— Я приехал за тобой, — отрывисто выдохнул он.

— Мне нечего добавить к тому, что я сказала тебе в письме. Я не хочу с тобой жить.

— Послушай, — муж мучительно подбирал слова. — Такие категоричные решения не принимаются со злости… Да открой ты эту троллеву дверь, я не могу разговаривать с тобой вот так!

Он мог сделать это сам — одним движением пальца, но стоял на промозглом ветру и ждал.

Элге подняла на него прищуренные глаза.

— А теперь ты меня послушай, Мадди, Вик, или как тебя там ещё. Образец семейной жизни, который ты так успешно продемонстрировал, мне не подходит. Совсем. Я не хочу мужа, который не умеет держать свои…желания в штанах. Если ты не нагулялся — мы можем легко это исправить. С этого дня ты свободен, делай, что хочешь.

Мад дёрнулся, посмотрел на неё предельно внимательно; в серых радужках разливался оттенок грозы. Как достучаться до такой жены, он не понимал. Опустив перегородку на место, Элге отступила от двери.

— Ты не можешь от меня уйти, Элге! — раздалось с улицы отчаянное.

«Уже ушла», — успела фыркнуть девушка, прежде чем крепкая входная дверь с силой распахнулась, врезавшись в перила крыльца. Вздрогнув всем телом, Элге обернулась на шум.