Стеклянная мадонна - Кэтрин Куксон

– Мама…

Розина удовлетворенно улыбнулась и дотронулась до ее щеки.

– Ты так исхудала, девочка моя!

Аннабелла могла бы сказать ей то же самое. Сейчас, разглядев ее, она убедилась, что Розина за эти месяцы сильно постарела.

– Это и впрямь счастливейший день в моей жизни. Ты веришь мне, дорогая?

– Верю, мама.

Розина тоже ревностно разглядывала ее. Аннабелла произносила прежние послушные слова, но совсем другим, незнакомым тоном. Дядя Джеймс предупреждал ее об этой перемене, но она не придала значения предупреждениям. Стоит им хотя бы немного побыть вместе – и все вернется на круги своя; десять ужасных месяцев, полных скитаний по сельским дорогам, забудутся, как страшный сон. Разумеется, придется помнить о существовании Мануэля, но с этим, слава Богу, можно будет без труда покончить по той простой причине, что он не успел вступить в свои супружеские права. Она считала это огромным везением. Стоит Аннабелле вкусить прежней жизни, как она поймет, что все к лучшему.

– Дорогая, у тебя усталый вид, – сказала Розина. – Мы попьем чаю и поговорим. Элис и Бриджит приготовили тебе комнату…

– Прости, мама. – Аннабелла осталась сидеть, но чуть отодвинулась. – Прости, но я решила вернуться к дяде Джеймсу. Я должна успеть к пятичасовому дилижансу.

– Но, дитя мое, ты только появилась, и…

– Я приду еще. Но до тех пор, пока не прояснится судьба Мануэля – я знаю, что дядя Джеймс рассказал тебе про нас с Мануэлем, – словом, до тех пор, пока не станет ясно, как с ним поступят, я хочу быть как можно ближе к нему.

Розина оцепенела. Таких ударов она не испытывала уже около года, с тех самых пор, как не стало его. У нее в голове пронеслась отчаянная мысль: «Господи, не возводи на моем пути новых преград! Я больше не выдержу! Ты вернул ее мне, так позволь нам зажить в мире». Однако она подвигла себя на спокойный ответ:

– Да, дядя Джеймс мне все рассказал. Но, милая, не сможешь же ты навещать Мануэля ежедневно! Это было бы для тебя слишком большим переживанием. Ты и так достаточно перенесла.

– Я перенесла не так уж много, мама. Пострадал Мануэль. Он и сейчас страдает.

– Да, конечно. – Розина поджала губы. – В целом он проявил похвальную доброту и понимание. Если бы тогда, придя сюда, он сумел поговорить со мной, а не с моей матерью, то тебе бы не пришлось столько мучиться. Ты не совершила бы и этой последней, грубейшей ошибки.

Аннабелла медленно отняла у Розины руку и с расстановкой, обстоятельно проговорила:

– Если ты имеешь в виду мой брак с Мануэлем, мама, то ты отозвалась о нем неправильно. Это не было ошибкой. Я сама этого захотела. Мне не стыдно признаться, что я хотела этого задолго до того, как он сделал мне предложение.

– Что ж, как ни странно это покажется, я способна тебя понять: видимо, ты чувствовала, что скитания на пару с ним ставят тебя в сомнительное положение, и сочла брак наиболее правильным и достойным выходом из положения.

– Нет, мама, нет! Все было совсем не так. Я захотела выйти за Мануэля замуж, потому что полюбила его.

– Дитя мое! – Розина со снисходительным терпением покачала головой. – Что ты знаешь о любви? Для этого ты еще слишком молода. Ведь тебе всего восемнадцать лет…

– Мне было всего семнадцать, но меня и тогда можно было выдать за Стивена, пожелай он этого.

Розина встала и подошла к камину. Некоторое время она смотрела на огонь, а потом с улыбкой обернулась.

– Дорогая, я хочу, чтобы ты знала: я испытываю к Мануэлю глубокое уважение и не рассматриваю ситуацию в том же свете, что дядя Джеймс. Я знаю, что Мануэль с самого начала вел себя безупречно. Он не только искал тебя, но и нашел, после чего явился сюда, чтобы сообщить мне об этом. Не его вина, что эта весть не достигла меня: его ввели в заблуждение, сказав, что я все равно ничего не пойму. Потом он взял на себя заботу о тебе. Все, что он делал, включая женитьбу, преследовало цель защитить тебя. Но теперь все переменилось: ты вернулась домой, и он, если я не ошибаюсь на его счет, сам теперь изъявит желание объявить ваш брак недействительным.

– Не изъявит! – Аннабелла тоже встала. – Не изъявит. Ты не знаешь Мануэля. Он любит меня, любит страстно. Уж я-то это знаю. Я – это единственное, что для него важно. А он – для меня.

Розина с трудом сдержалась, чтобы не выразить своего отношения к этому заявлению самым решительным и нелицеприятным образом, и ограничилась репликой:

– Ты не осознаешь, какую боль причиняешь мне, дитя.

– Прости меня. – Аннабелла смягчилась. – Мне действительно очень жаль, ведь я счастлива от встречи с тобой, я очень тосковала по тебе, но Мануэль – это вся моя жизнь, мама, и я сделаю все, чтобы так оставалось и впредь.

Теперь они избегали смотреть друг на друга: Розина уперла взгляд в пол, Аннабелла отвернулась к окну. Но постепенно напряжение прошло, взгляды обрели осмысленность, и Розина, вооружившись терпением, изложила свое представление о будущем развитии событий:

– Хорошо, дорогая, пускай все идет своим чередом. Мы сделаем все, что от нас зависит, для освобождения Мануэля. Обещаю тебе это. Ты вернулась домой; независимо от того, где ты находишься, в Дарэме или здесь, ты дома. Я с радостью взялась бы ухаживать за тобой, чтобы поправить твое состояние после всех этих… – Она опустила голову, пряча улыбку. – Не скажу «мучений», раз ты заявляешь, что чуть ли не получала удовольствие от своих скитаний. Взгляни хотя бы на свою одежду. Она в том же виде, как ты ее оставила. Мы с Элис каждую неделю перебирали ее, хотя я и боялась, что она тебе больше не пригодится… Ты можешь переодеться. Ты, кажется, пришла в старом садовом плаще? – Она указала на плащ, лежащий на кресле.

– Мама! – Аннабелла подбежала к ней и схватила за худые руки. – Прошу, пойми меня правильно, не считай меня неблагодарной и не думай, что я не рада вернуться домой, ибо это не так. Не сосчитать, сколько раз меня охватывали тоска и желание вернуться к тебе, к привычной жизни! Постарайся меня понять, когда я говорю, что не могу надеть старую… То есть элегантную одежду, – с улыбкой поправилась она. – Не могу же я явиться в тюрьму на свидание к Мануэлю в богатом наряде! Когда я узнаю его приговор, то возьму самое простое из всех платьев и тем удовлетворюсь.

– Дорогая моя!.. – Розина сделала глубокий вдох и сказала: – Хорошо, как тебе будет угодно. – Она заставила себя улыбнуться и предложила: – Тогда, может быть, попьем чаю?

– Спасибо, мама. – Аннабелла помялась и неуверенно продолжила: – Мне неприятно это говорить, но я предпочла бы проститься с тобой часа в четыре, чтобы успеть побывать у Эми… миссис Стретфорд. – Она не смогла добавить, что пообещала Мануэлю, что сделает это, зато объяснила: – Эми меня выходила. Она живет на берегу реки. Если бы не она, я бы не выжила после того, как провалялась две ночи под дождем. Если не возражаешь, в четыре часа я уйду.