Девичьи игрушки - Андрей Чернецов

В следующую секунду двое разрядили свои пистолеты в несчастного «жигуленка».

– Хватит! – прикрикнул на них только что выбравшийся наружу четвертый бандит – то ли крашеный, то ли седой. – Девку не зацепите! Мента валите, а ее – живьем! И пусть им…

Что имел в виду главарь сектантов, осталось невысказанным, потому что уже в следующую секунду Вадим дал очередь по тем, кто находился возле «хонды», и тут же вторую, короткую – туда, где стоял высокий беловолосый парень.

Грохнул ответный выстрел помпового ружья, перекрывший громкую нецензурную брань.

Над ухом Савельева резко взвыло – его противник пустил в дело турбинные пули, рвущие тело не хуже скоростной фрезы.

Вадим выпустил очередь в перекате, и она угодила стрелку точно в середину груди, пройдя навылет.

Сектант, судорожно дрыгая ногами, повалился наземь.

– Вадим!! – заверещала сзади Варвара.

Прямо к кустам, размахивая пистолетом, несся совсем еще молодой высокий парень, правая сторона футболки которого была залита кровью.

Что-то вопя, он упал на колено, и в несколько секунд опустошил магазин – как на тренировках. Пули ушли поверх головы Вадима, сшибая ветки.

Впрочем, это уже не имело значения – третья очередь сшибла незадачливого стрелка на землю.

Выждав пару минут, Савельев осторожно выбрался из укрытия.

Из простреленного капота иномарки шел дымок. Скверно, конечно. Машины в такой ситуации взрываются куда реже, чем в кино, но вот что «хондой» теперь уже не удастся воспользоваться – это точно…

Оба сектанта, лежавшие у «хонды», – немолодой, заросший седоватой щетиной мужик и чем-то похожий на него здоровяк лет тридцати, с синевой татуировок на обнаженных руках, были мертвы.

Второму еще первая очередь «Борза» разнесла всю правую половину черепа.

Позади кто-то простонал.

Обернувшись, Вадим увидел лицо Варвары, приобретшее цвет огуречной мякоти. Было видно, что ее желудок сейчас готов извергнуть все содержимое.

– Не смотри, – попросил или, вернее, приказал майор.

Но тут ему стало не до нервов спутницы – только что срезанный им третий бандит, разметавшийся в траве, вдруг зашевелился, привстал, поднялся на ноги. В руке его блеснул длинный кинжал на фигурной рукояти.

– Стой! – крикнул сыщик, поводя стволом «Борза». – Стоять, я сказал!

Долговязый поскользнулся, рухнул на траву, поджав под себя раненую ногу, но все равно пытался уползти.

– Ну мент! Возьми меня!.. – Его глаза бешено вращались.

– Спокойно! – вскинул автомат Вадим. – Убери нож. Давай поговорим!

Предложение милиционера вызвало яростную ухмылку, бандит презрительно сплюнул:

– Не о чем мне с тобой говорить… – Его рука потянулась к валявшемуся пистолету. – Его Экселенция сказал – убить тебя…

– Не трожь волыну, – обратился майор к «гоблину»…

Что-то необычное почудилось ему в застывшем выражении костлявого лица, в расширенных зрачках, судорожно сжатых бледных губах. Потом уже Вадим поймет, на что оно было похоже – на лицо человека, решающего некую сложную и важную задачу, от которой зависит вся его жизнь, и вот наконец нашедшего решение.

А между тем Савельев вполне мог оценить, как тяжело ранен его противник.

Одна пуля вошла в бок. Вторая ударила под колено.

Страшно улыбаясь, парень сумел дотянуться до пистолета, хотя это и здоровому было непросто.

Майор мог бы попробовать взять его живым, но рефлексы десантника пробудились раньше, чем эта мысль оформилась.

Палец надавил на спуск – «Борз» выплюнул последние три патрона. На спине бандита хлестнули кровью три раны.

Варя за его спиной взвизгнула.

Вадим наскоро обшарил трупы, нет-нет, да и косясь на густеющий дымок, исходящий от расстрелянной иномарки.

Документов, кроме доверенности на вождение и засаленного паспорта у старика, при покойниках не было. Немного денег, пара ножей – вот и все.

Ружье он решил не брать. Лишь в одном из пистолетов оказалась неполная обойма – похоже, бандиты сорвались в погоню внезапно, не успев подготовиться.

Некоторое время он осматривал руки всех троих – ничего похожего на следы уколов. Значит, не наркоманы – те тоже неадекватны.

Значит, мелькнувшая мысль, что в этой неведомой секте, которой они с Варей перебежали дорогу, воспользовались опытом асассинов, к делу отношения не имеет. Впрочем, кто знает – в последнее время фармацевтика далеко шагнула вперед.

Все это время Варвара стояла, прислонившись к стволу старой березы, и рефлекторно вытирала рот. Глаза ее были наполнены ужасом и тихим отчаянием от всего пережитого.

– Ладно, садимся, может, хоть до шоссе дотащимся, – пнул он разлохмаченные покрышки.

Озерская как сомнамбула уселась на сиденье рядом с ним.

Вадим повернул ключ зажигания. Двигатель не отозвался – видимо, последствия дикой гонки фатально сказались на старом «жигуленке».

Глава 13.

ПРИАПУ

В-да, зима 1758 г.

Ивана развязали, одели, вновь связали, но на сей раз одни лишь руки и нацепили на глаза непроницаемую черную повязку.

– И товарища моего освободите! – потребовал парень.

– Ничего с твоим немцем не приключится, – пообещал ему тот же скрипучий старческий голос – Слово даю!

Барков поверил – столько твердости и достоинства было в этом обещании. Чувствовалось, что говорил человек, имеющий здесь право повелевать.

– Но, Мастер… – попыталась возразить Колдунья. – Это опасно. Вы же слышали…

– Я отвечаю!

– Повинуюсь.

Кто-то взял с двух сторон поэта под локотки (судя по стальной хватке, все те же псы-арапы), и его, словно куль с мукой, поволокли неведомо куда. Пройдя десятка два шагов, остановились. Скрипнула открываемая дверь. В лицо пахнуло сыростью. Ваня догадался, что они покидают ритуальный подвал.

– Барон, вы здесь? – спросил наугад, став как вкопанный и сопротивляясь попыткам влечь его дальше.

– Здесь, здесь, – ответил ему глумливый голос «ученого» арапа.

Затем последовал сильный подзатыльник, и парень приложился лбом к холодной, влажной стене.

– Полегче! – гаркнул на невидимого недруга.

Шли долго. Почти все время прямо, свернув всего два или три раза.

По тому, что на него не надели шубу и оттого, что не чувствовалось стужи и дуновений ветра, не скрипел под ногами снег, да и вообще не слышно было никаких звуков, кроме шума шагов, Барков понял, что идут они по подземному ходу. Но какому же длинному, однако! И куда это он, интересно, ведет? Да кто прокопал его? Сколько труда положено!