В самое сердце - Алекс Джиллиан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Несколько раз меня навещал Стив, он сообщил, что выяснил, кто был кротом в компании, кроме Стаффа. Стелла и директор по маркетингу Саманта Грей, та самая, что все время советовал продать часть бизнеса Ронски. Насчет нее я не удивился, а вот Стелла неприятно поразила меня. Я так же понимал и то, что раз Стелла – часть команды, то Даша знает, что произошло между нами тогда в машине. Господи, каким гавнюком я выгляжу в ее глазах? Но в личных проблемах мы разберемся позже.
Я продал дом, дороже, чем ожидал, не смотря на срочность. И машину. Квартира пока зависла, но лишь потому, что я не хочу снижать цену. Лучший район Манхеттена, а это последнее, что у меня осталось. Неизвестно, сколько еще денег потребуется на лечение Даши. Я не могу продешевить. Пока у меня достаточно денег. Я уже проплатил счета за лечение и новые препараты, которые разрекламировал доктор. Стоят бешенных денег, и самое главное – помогают. Мы пока справляемся. Без химии. Но перед операцией Даше придется пройти усиленный курс химиотерапии, который напрочь уничтожит ее иммунитет, чтобы он не смог бороться с клетками донора и не произошло отторжение. И этот период будет очень тяжелым. Мы оба знаем об этом. Даша молчит, но я знаю – она боится. Я тоже.
Возвращаясь к внешним факторам. Меня удивила Паола. Узнав, как сильно поменялись обстоятельства моей жизни, и даже получив расчет, она не ушла, хлопнув дверью к Камилле, которая приглашала ее на работу в свой дом. Старая преданная женщина каждое утро приходила ко мне и готовила для Даши здоровую пищу, которую передавала со мной. И похоже совсем не удивилась узнав, кто она на самом деле. Поли отказалась от зарплаты и бесплатно прибиралась в квартире и кормила меня. Это, оказывается, приятно, когда о тебе заботятся просто так, потому что ты дорог.
Да, я совсем Романе забыл. Вернувшись домой после переговоров с Ронски, я отпустил Смирнова на четыре стороны, как и его подельника Стаффа. Не думаю, что в свете сложившихся обстоятельств у кого-то остались претензии ко мне. Роман ушел молча, хотя мне бы хотелось попытаться наладить отношения. Но понимаю, что его ненависть ко мне имеет очень глубокие истоки, которые уходят далеко в прошлое. Так что, когда я заставил Дашу согласится на лечение, я блефовал. Роман уже давно был свободен. Правда, я взял с него слово, что он не будет соваться к Даше. Я сам позабочусь о ней. Когда она поправится, может быть, мы встретимся все вместе. Но не раньше.
В соревновании между Германией и Израилем побеждает Германия. Я сообщаю об этом Даше, когда у меня уже есть разрешение врача и билеты на руках. Она почти не разговаривает со мной, лишь изредка бросая односложные фразы. Меня смущает ее депрессивное состоянии, но врач сказал, что это нормально и бъясняется рядом объективных причин. Новые препараты поставили Дашу на ноги. Она даже выходит во двор на прогулку, но быстро устает. Мне хочется находиться рядом с ней постоянно, но она выгоняет меня через пятнадцать минут, после моего прихода. Выглядит бледной и осунувшейся. Лечащий врач говорит, что ее часто тошнит, но он старается медикаментозно купировать этот побочный эффект от лечения.
Перелет она переносит плохо. Ее все время рвет в пакет, и когда мы приземляемся, я выношу ее на руках с трапа самолета, потому что она совершенно обессилена.
Мы едем в квартиру, которую я предварительно снял рядом с клиникой. У нас небольшой багаж. Самые необходимые вещи. Я оставляю ее отдыхать и еду в больницу для оформления необходимых документов. Через две недели ее положат. Я понимаю, что мы оказались в последней инстанции. Теперь все зависит от … чуда?
Беседа с доктором Альбертом Смитом проходит именно так, как я ожидал. Он ничего не обещает, просто констатирует факты, сообщает, какой огромный перечень обследований Даше предстоит пройти перед процедурой и сыплет медицинскими терминами. Долго рассказывает о периоде подготовки к пересадке, так называемом кондиционировании, которого так боится Даша, включающем себя химиотерапию и облучение. Дозы будут гораздо выше, чем при обычном лечении, я много читал о том, как сложно пациенты переживают данный период. Сама операция безболезненная и не очень сложная. Самое ужасное – это ожидание, долгие недели после, пока идет приживление костного мозга, реакция организма на него. У нас большие шансы, потому что донор – однояйцевый близнец, ампулы с замороженным костным мозгом Анастасии уже находятся в клинике, их доставили из Израиля и уже проверили на пригодность и совместимость. Однажды Даша успешно прошла через пересадку. Альберт Смит говорит, что прогноз неоднозначный, но операция – ее единственный шанс. Мы разговариваем больше часа, я узнаю массу новых важных моментов. Мне чертовски страшно, но я почему-то уверен, что все будет хорошо.
Возвращаясь в квартиру застаю Дашу в подавленном и раздраженном состоянии. Она ходит по квартире в пижамных штанах и майке на бретельках, босая и лохматая. Пытается раскладывать вещи, но я с порога чувствую искры агрессии, направленные на меня.
– Что не так? – сунув руки в карманы джинсов, спрашиваю я, загораживая дорогу, когда она снова пытается куда-то убежать. Зеленые глаза встречаются с моими, и я осознаю, что за последние месяцы мы впервые оказались наедине, и не в стенах клиники. Она хорошо себя чувствует и выглядит тоже, несмотря на жуткую прическу. Неделю назад она состригла наращённые волосы. Сама. Стала похожа на пацанку. Очень сексуальную пацанку. Все эти бешенные недели, пока мы боролись с болезнью у меня не оставалось времени на мысли о сексе, да и кем бы я был, думая о нем, когда моя девушка на грани выживания? Но сейчас мое тело забыло о причинах, которые делали невозможным вернуть горячий секс в наши отношения. Думаю, она заметила, как расширились мои зрачки, и резко отвернулась, отступая назад.
– Ты обещал две отдельные комнаты с санузлами, – прокашлявшись, произнесла она, задумчиво глядя мне в лицо. Я пожал плечами, открывая шкаф в поисках полотенца.
– Так здесь
