Реки Судьбы - Екатерина Селезнёва
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Думаю, что бесполезно, личный инф — это первое, что проанализировали убийцы Лилдах, — пробурчала Вир. — Чем же им помешал Рамсей?
Рэй хмуро взглянул на неё и поёжился, она рассматривала его, как будто была его учителем. Как оказалось не зря, она неожиданно спросила:
— Твой брат был знаком с роднёй Лилдах. А ты?
— Если ты опять ревнуешь… — Вир сердито надула губы, он покраснел, а Тарив укоризненно покачал головой. Рэй пожал плечами. — Не знаю, что это тебе даст… Я тоже был знаком, но встречался только по необходимости. Знаешь, они какие-то недружные и редко бывали дома.
— А Рамсей там бывал часто. Он говорил, что хорошо знал и родных, и друзей. Может, его из-за этого убили?
— Тогда надо убить половину этанов Улема.
— Почему? Они же недружелюбные, ты сам сказал.
— Когда-то дом Лилдах был гостеприимным.
— Когда?
— Когда она была ещё девочкой твоего возраста.
Вир рассержено фыркнула, ну почему он считает её девочкой? Она взрослая, и даже уже беременная женщина. Сердито посмотрела ему в глаза, неужели он смеётся, однако Рэй невозмутимо ждал следующих вопросов.
— А что случилось потом?
— Она стала поэтессой. Слава, осознание, что она — дочь Царствующей Семьи, сделали её такой, какой я её и узнал. Вообще я никогда не интересовался информацией об её юности. — Рэй пожал плечами.
Вир нахмурилась, обнаружив знакомую тень в его глазах. (Чёрт! Убеждена, что бедная Лилдах не позволила ему это). Последнее Рэй услышал и фыркнул. (Как же, бедная…) Рэй не любил вспоминать все, что касалось Лилдах. Однако и забыть не мог.
Он отошёл к окну, вспоминая своё первое свидание с Лилдах, которое принесло раздражение и отчаяние от выбора Семьи, а главное от того, что он сам согласился, а теперь ломал себя, пытаясь выглядеть любезным. Его раздражало все: комната с дорогой мебелью, роскошные меха. Изыскано одетая, Лилдах, смотревшая отстранённо и холодно. Её вычурная поза, хотя и соответствовала обстановке, раздражала до крайности.
— Это твоя комната? — он огляделся, не понимая зачем столько мебели.
Лилдах тепло улыбнулась в ответ на его вопрос.
— Правда, красиво? Я сама обставляла её.
У него пропало желание что-либо спрашивать по этому поводу, он тогда ляпнул, что обычно говорил хорошеньким женщинам.
— Удивительный дизайн. Здесь всё удивительно! — это не было ложью, но и не было правдой, от этого ему стало ещё более тошно. — На тебе красивый наряд, неужели и его ты сама делала?
— Ну что ты! — она фыркнула. — Моя Семья достаточно состоятельна, и я могу заниматься только творчеством.
— Скажи, почему в своих стихах ты описываешь в основном мечты вымышленных героев? Почему не личные переживания детства, — он мучительно искал тему для разговора, она была единственной женщиной, с которой ему было не интересно.
— Зачем тебе это, дорим? — вся её фигура выдала напряжение.
— Как зачем? Ты моя будущая жена, а мы все родом из детства. Мне так легче будет тебя понять и принять в свою жизнь, — он старался говорить мягко и недоумевал, почему она это спрашивает.
— Я же не интересуюсь твоим детством или юностью, — странная усмешка скривила её губы.
— Спрашивай, мне нечего скрывать! — он ей подмигнул, стараясь разрядить возникшее напряжение. — Ты думаешь, у меня есть тайны?
— Надеюсь, ты порядочен и не будешь применять ваши доримские штучки, чтобы узнать, о чём я думаю.
Рэйнер удивился.
— Штучки?! Объясни, Лилдах, зачем ты согласилась на брак, если боишься меня и не доверяешь мне?
Красавица раздражённо завесила лицо перьями бровей, но, услышав его сердитое фырканье, соизволила ответить:
— Не надо, дорим! Я много знаю о тебе от твоего брата. Именно он убедил меня в том, что ты образец честности и… — она замялась. — Он говорил, что у тебя есть романтические мечты о страсти.
Тогда от неожиданности он стал откровенным.
— Есть… они похожи на те, что ты описала в своих стихах. Это основная причина, почему я согласился на наш брак. Я много в юности читал древних сказаний. Видимо поэтому я до сих пор считаю, что между близкими людьми не должно быть тайн. Эти саги…
— Довольно, дорим! — она порывисто подошла к нему. — Мы взрослые люди. Я готова испытать твою нежность и страсть.
«Марф! Как же я не допёр, что она просто отвлекла меня от разговора о её прошлом!», — подумал он и зло оскалился.
— Ты что-то вспомнил? — Вир обеспокоило выражением его лица.
— Так… один разговор, — ему неприятно говорить об этом, — теперь, всё это бессмысленно.
— Ага, — королева побледнела, она была уверена, что он опять вспомнил Лилдах.
Дим, проходя мимо Рэя, прошептала ему, что он полный дурак. Король прислушался к мыслям королевы, там было горестное отчаяние (Он любил Лилдах). Он подошёл к ней.
— Дурочка, я твой! Я могу рассказать, но это бессмысленная информация. (Марф, котёнок, ты и только ты в моём сердце. Там никто и никогда не был до тебя. Почему не веришь?)
— Понимаю (Господи, ему больно!).
Рэй, поймав её мысль, расстроился. Не хватало, чтобы она переживала из-за того, что в его жизни не случилось.
— Нет, не понимаешь! Когда семьи решили заключить брак, то даже на первом свидание Лилдах ничего не хотела рассказывать о себе.
— Думаешь, она что-то скрывала?
— Не знаю! Она считала, что дочери Царствующих Семей, должны быть благопристойными, любезными и воздержанными. Думаю, что она и стихи-то писала, потому что её фантазии не совпадали с её добродетелями.
Вир покачала головой, когда он сказал о добродетелях. Для неё Лилдах осталась песней, которую никто не спел. Она была похожа на земного ангела. Ангел — это вестник, что же за весть несла Лилдах?
— Где же взять информацию о её юности и детстве?
— Ну, уж точно не в информационном центре! Лилдах была скрытной этаной.
Это разговор его выматывал, и он сердито замолк. Вир нахмурилась (Ну и ладно, не хочешь говорить и не надо!), что-то в голове мелькнуло и ускользнуло. Отец всегда говорил Вир, если не получается получить ответ спрашивая в лоб, надо искать обходные пути. Она посмотрела на мужчин и решила. Что сейчас ей поможет Пав.
— Пав, ты ведь работал в каком-то информационном центре. Расскажи, как здесь хранится информация?
Пав забормотал о компьютерах, о лентах долгого хранения, о пластинах с электронным возбуждением.
— Стой! — остановила его Вир, — Почему пластины разного цвета? Это важно цвет и форма?
— Нет! Они просто произведены в разные годы. Хотя особая форма и цвет, позволяет их использовать в качестве
