Компьютерное подполье. Истории о хакинге, безумии и одержимости - Сьюлетт Дрейфус

Отец Anthrax’a заехал за ним в университет в прекрасный ноябрьский денек и повез его в Мельбурн. Мать настояла, чтобы он присутствовал на допросе сына, потому что он знал все о законах и полиции. Anthrax не возражал против его присутствия: он полагал, что свидетель сможет оградить его от полицейского произвола.

По дороге в город Anthrax говорил о том, как он намерен вести себя на допросе. В АФП ему сообщили, что они собираются поговорить с ним о его фрикерских подвигах, а не о хакинге. Это была хорошая новость. Он ехал на допрос, понимая, что они будут обсуждать его «свежие дела» – фрикинг.

У него было два варианта поведения на допросе. Он мог отвечать начистоту и признаться во всем, как советовал его адвокат. Либо заявить, что готов сотрудничать, и запудрить федералам мозги, как подсказывали ему инстинкты.

Его отец запротестовал против второго варианта:

– Ты должен до конца сотрудничать с ними. Они поймут, если ты солжешь. Их учат распознавать ложь. Скажи им все, и они помогут тебе.

Короче, сплошной закон и порядок.

– Да кто они такие, по-твоему? Козлы, – Anthrax смотрел в сторону. Ему становилось дурно от мыслей о том, что полиция может так доставать людей, например его мать.

– Не называй их козлами, – рявкнул отец. – Они офицеры полиции. Если ты попадешь в беду, они будут первыми, кого ты позовешь на помощь.

– О, да. Интересно, в какую беду я должен попасть, что только АФП сможет мне помочь? – отозвался Anthrax.

Anthrax препирался с отцом всю дорогу, так что на допросе тот ни разу не раскрыл рта. Он, конечно же, приехал сюда не для того, чтобы лично поддержать сына. Они просто поддерживали отношения, не больше. Когда отец начал работать в том же городе, где Anthrax жил и учился, его мать попыталась помирить их. Она уговорила мужа приглашать Anthrax’a на ужин раз в неделю, чтобы смягчить обстановку. Углубить отношения. Они ужинали вместе несколько раз, и Anthrax выслушивал отцовские нотации. Признай, что ты неправ. Сотрудничай с полицией. Разберись в своей жизни. Наведи в ней порядок. Повзрослей. Будь ответственным. Не будь таким никчемным. Не будь таким глупым.

Все эти речи были слегка лицемерными, думал Anthrax, если учесть ту выгоду, которую получил папаша от хакерских умений сынка. Когда он узнавал, что Anthrax входил в большую новостную базу данных, он просил его найти все статьи со словом «тюрьма». Затем следовало слово «наказание». Эти поиски стоили целое состояние, возможно, тысячи долларов. Но отец не заплатил ни цента. И тогда он не утруждал себя нотациями о вреде хакинга.

Когда они приехали в управление АФП, Anthrax демонстративно залез с ногами на кожаный диван в вестибюле и открыл банку колы, которую принес с собой. Отец был недоволен.

– Убери ноги с дивана. Зачем ты принес эту банку? Это непрофессионально.

– Слушай, я пришел сюда не на работу наниматься, – огрызнулся Anthrax.

Рыжеволосый констебль Эндрю Секстон [Andrew Sexton], щеголявший двумя серьгами в ушах, подошел к Anthrax и его отцу и повел их наверх выпить по чашке кофе. Секстон сказал, что детектив сержант Кен Дэй, глава отдела по борьбе с компьютерными преступлениями, задерживается на важной встрече, так что придется немного подождать.

Секстон и отец Anthrax’a обнаружили, что у них во многом общие взгляды на вопросы охраны общественного порядка. Они обсуждали проблемы, связанные с реабилитацией и наказанием заключенных. Смеялись. Говорили о «юном Anthrax’e». Юный Anthrax то. Юный Anthrax се.

Юному Anthrax’y было тошно. Он смотрел, как его отец весело болтает с врагом, как будто его сына здесь нет.

Когда Секстон пошел узнать, не освободился ли Дэй, отец Anthrax’a недовольно заворчал:

– Не смотри так вызывающе, молодой человек. Ты не добьешься ничего в этой жизни с таким отношением, она раздавит тебя, как кирпич комара.

Anthrax не знал, что сказать. Почему он должен с уважением относиться к этим людям после того, как они обошлись с его матерью?

Комната для допросов была маленькой, но битком набитой коробками с подписанными распечатками.

Секстон начал допрос. «Запись допроса, состоявшегося в Управлении Австралийской федеральной полиции по адресу: Латроуб-стрит, 383, Мельбурн, 29 ноября 1994 года». Он перечислил имена присутствующих и попросил каждого назвать себя для того, чтобы впоследствии можно было распознать голос говорящего.

– Как я уже сказал, сержант Кен Дэй и я провели расследование на основании заявления о вашем участии в незаконных манипуляциях частными автоматическими распределительными коммутаторами посредством номеров 008 Telecom с целью получения доступа к бесплатным национальным и международным звонкам. Вам ясен смысл заявления?

– Да.

Секстон продолжил эти необходимые и важные формальности. Понимает ли Anthrax, что он не обязан отвечать на каждый вопрос? Что у него есть право на присутствие адвоката? По собственной ли воле он явился на допрос? Знает ли он, что может уйти в любой момент?

Anthrax ответил утвердительно на каждый вопрос.

Затем Секстон приступил еще к нескольким обычным процедурам, прежде чем, наконец, дошел до сути дела – до телефонов. Он порылся в одной из коробок и выудил оттуда мобильный телефон. Anthrax подтвердил, что это его телефон.

– Звонки по номерам 008 и последующие соединения были осуществлены вами с этого телефона? – спросил Секстон.

– Да.

– Содержимое блока памяти этого телефона является набором заранее введенных номеров телефонов. Признаете ли вы этот факт?

– Да.

– Мне пришлось столкнуться с трудностями при их извлечении. – Секстон явно был доволен собой, говоря о взломе мобильного Anthrax’a и его номеров быстрого набора. – Номер 22 заинтересовал меня. Он записан как Аарон. Не является ли этот человек Аароном из Южной Австралии?

– Да, но он постоянно переезжает. За ним нелегко угнаться.

Секстон перечислил еще несколько номеров, по большинству из которых Anthrax ушел от ответа. Он спросил Anthrax’a о его манипуляциях с телефонной системой. В особенности Секстона интересовало, каким образом ему удалось совершать звонки в другие страны при помощи номеров 008 австралийских компаний.

После того, как Anthrax терпеливо объяснил принцип своей работы, Секстон снова вернулся к номерам быстрого набора.

– Номер 43. Вы узнаете его?

– Да, это Swedish Party Line.

– Что вы скажете о других номерах? 78? 30?

– Я не уверен. Я не могу сказать, что это за номера. Это было так давно, – Anthrax на секунду замолчал, чувствуя давление с той стороны стола. – По-моему, эти два номера из моего города. Но я не знаю, чьи они. Когда у меня не было ручки и бумаги, я часто записывал номер в телефон.

Секстон был явно разочарован. Он решил взяться за дело покруче.

– Я буду с вами откровенен. Поскольку вы признали свои действия с номерами 008, я думаю, что вы принижаете свои знания и опыт, когда речь заходит об этих преступлениях, – он поправил сам себя. – Не преступлениях. Но о вашем участии во всем этом… Я не хочу сказать, что вы лжете, поймите меня правильно, но вы стараетесь заставить нас подумать, что вы не так уж глубоко в этом замешаны. Не так, как все об этом думали.

Это был вызов, прямой и явный. Anthrax ответил на него:

– Думали обо мне? Это просто чьи-то представления. Если честно, я не слишком в этом разбираюсь. Я не могу рассказать вам ничего о телефонных коммутаторах или о чем-то подобном. Я полагаю, что раньше меня могли считать лидером, потому что я совершал поступки, о которых вы, возможно, знаете, и это создало мне репутацию. С тех пор я решил, что больше не буду этим заниматься.

– С каких пор? Сегодня? – мгновенно отреагировал Секстон.

– Нет. Раньше. Я просто сказал себе: «Я больше никогда не буду этого делать. Это так глупо». Но когда я расстался со своей девушкой… я снова вернулся к этому. Я не хочу сказать, что я в меньшей степени отвечаю за то, что я сделал. Я просто хочу сказать, что все эти номера 008 – это не моих рук дело. Они были получены другими людьми. Но я звонил по ним и, наверное, наделал много глупостей.

Но Секстон не желал так легко выпускать кость.

– Я чувствую, что вы продолжаете… Не знаю, может быть, это связано с тем, что ваш отец здесь, или… Мне как-то пришлось прочитать такую штуку: «Anthrax был легендой, когда он начал заниматься этим, он был сканером, он был тем, с кем можно поговорить о Х.25, о Tymnet, о хакинге, об Unix. Хоть о чем».

Anthrax не клюнул на эту удочку. Копы всегда гнули эту линию. Сыграть на самолюбии хакера, заставить его похвастаться своими подвигами. Это было так явно.

– Это неправда, – ответил он. – Я ничего не знаю о… Я не умею программировать. У меня простая Amiga с одним мегом памяти. У меня нет никакого компьютерного образования.

Эта часть была совершенной правдой. Он посещал один курс по программированию в университете, но безуспешно. Он просиживал в библиотеке в поисках дополнительной информации, когда писал курсовую работу. Большинство из его однокурсников написали простые двухсотстрочные программы с несколькими функциями; его программа состояла из пятисот строк и имела множество специальных функций. Но преподаватель завалила его. Она сказала, что функции в его программе не изучались на ее курсе.