Ученик Проклятого - Лилия Бернис

щенка? — немного ошарашено посмотрел на Микона юноша. Не то, чтобы парню было жаль животное, в конце концов, ему приходилось пытать человека, не то что зверей. Просто Наиль в некоторой степени разделял взгляды этих лесных хранителей после долгой жизни в лесу. Хочешь съесть — убей и съешь, но чтобы истязать беззащитное существо, пусть и ради задания…

— Да я что, совсем идиот? Сказал же, у меня среди этих ребят двое знакомцев. Они меня за такое найдут и ногами вверх прибьют на дереве в лесу, оставив помирать! Нет, конечно, я не буду на самом деле никого пытать. У меня есть ментальная сфера с записью. Не спрашивай, где я ее взял. Излучаемые ею ментальные волны абсолютно точные, я проверял. А именно по волнам страданий повелители и узнают о том, что детеныш в беде. Нам только и надо, что заставить диверсанта разоблачить себя.

— А если он в рабском ошейнике?

— Когда надо, эти ребята способны временно игнорировать даже ошейник. Говорю же, особый случай.

«Вот они все твердят, что повелители зверей — большая редкость, а у этого аж двое знакомых среди них. Не такие уж и редкие», — заметил одушевленный меч.

Наиль тут же озвучил мысли клинка.

— Да не то, чтобы они редкие, просто их выход из леса и есть редкость, — ответил Микон. — Я был чуть старше тебя, когда прочитал в одной летописи времен Фаиранской империи о том, как один граф, желая расширить пахотные угодья на своих землях, приказал вырубить огромную часть древнего леса. Вот тогда из лесных глубин и вышел один из повелителей. А за ним шла армия из миллионов зверей. И не только обычных, но и магических. Раскатали они графство в тонкий блинчик. Никто не выжил. Даже домашний скот, кошек и собак звериная армия сожрала. Замок графа, как и все строения, был уничтожен магическими тварями. Всего за половину дня от некогда процветающих земель осталась только голая пустошь. Там, кстати, до сих пор никто не селится. Проклятое место. Даже после Великой Катастрофы осталось таковым. С тех пор и повелось, что перед добычей леса нужно громко спросить, можно ли это сделать. Если после этого зверье начинает покидать свои места и уходить глубже — разрешение дано. Если же, наоборот, звери начинают скапливаться, почти не скрываясь от людей — то лучше забыть о такой глупости. Конечно, все это касается древних лесов. Они даже после погружения в океан не вымерли и со временем восстановились. Простой лес рубят без всякого спроса. Ну что? Готов?

Обычно молчаливый Микон в беседах с Наилем все чаще раскрывал себя с совершенно неожиданных сторон. Он был не просто убийцей и слугой генерала, в нем чувствовалась образованность высшего света, начитанность и богатый жизненный опыт. Зиргрину было все интереснее происхождение этого на первый взгляд невзрачного человека, однако Микон не спешил рассказывать о себе.

За разговорами незаметно пролетело время. Наступила полночь. Пора было выходить. Наиль молча кивнул, а его глаза изменились, знаменуя готовность к бою. Чтобы никто не сопоставил новую темную руку Дарнака с успевшим нашуметь в Затоне Жнецом, парню, как и Микону, выдали новые маски, сделанные по образу масок теней. Конечно, эти артефакты не были также удобны, поскольку все же местным артефакторам было очень далеко до тайных знаний древней Гильдии. Но выданные маски справлялись со своей задачей. Они изнутри были полностью прозрачны, а также имели руны воздушного вентилирования. Как сообщил им Дарнак, элита королевской разведки была переведена на такие маски полным составом. В столичной канцелярии пришли к выводу, что глаза — это слабое место, так что воспользовались возможностью устранить этот недостаток. Идея сплошной маски, проницаемой изнутри, в столице понравилась, так что новые образцы прислали вместе с приказом короля о мобилизации населения.

— Готов, — ответил юноша, надев на себя маску. Чары изменения голоса были очень простыми, так что тоже присутствовали в артефакте.

— Ну пошли, поработаем вместе, — усмехнулся Микон, также скрывая свое лицо, после чего растворился в тенях.

Наиль также набросил на себя иллюзию, превращаясь в невидимку. Воздушные потоки мягко обволакивали его тело, сглаживая любой лишний звук. Следуя за ментальной меткой Микона, которыми они обменялись минут двадцать назад, юноша покинул палатку, направляясь прочь из занятой штабом армии деревни.

Глава 28

Ночной воздух приятно щекотал ноздри запахами влажной травы и ночных цветов. Стрекот разнообразных насекомых успокаивал разум. Они остановились в лесу недалеко от очередной деревни, временно оборудовав скромный лагерь в довольно хорошо скрытом овраге, куда едва не провалился Микон.

— Хорошо, — выдохнул убийца, доедая свой кусок вяленой оленины с хлебом.

Заканчивался четвертый день их поисков. За прошедшее время они прочесали несколько окрестных деревень, но так и не вышли на след повелителя зверей. Так как перемещались на своих двоих, оба успели сильно вымотаться как морально, так и физически. Тренированный убийца мог двигаться даже быстрее, чем конный путник, но как долго это могло продолжаться?

— Осталось две деревни, — уныло заметил Наиль, отхлебывая из фляги чистой родниковой воды. — Как думаешь, мог он вернуться в лес?

— Сомневаюсь. Скорее всего, в одном из оставшихся двух поселений найдется. Мы же двигались по спирали и теперь как раз подобрались к самому центру затронутых зверьми территорий. И заметь, в отличие от окраин, здесь все спокойно. Никаких происшествий.

— Ты уверен, что мы его не пропустили? Если повелитель зверей на самом деле в плену у хальминцев, то его просто могли парализовать, не позволив ответить на зов твоего артефакта.

— Нет так все просто, парень, — усмехнулся Микон. — Если бы повелитель заметил артефакт, то первым делом попытался бы установить ментальный контакт с «истязаемым щенком». И тогда артефакт настроился бы на его ментальную метку, превращаясь в компас.

— Вот оно как, — осознал юноша. Он на самом деле недооценил армейское оборудование.

— Скоро утро. Предлагаю вздремнуть по очереди, иначе совсем не в форме будем.

— Ложись первым, я посторожу, — отозвался Наиль, усаживаясь в позу лотоса под деревом и укладывая одушевленный меч на колени.

На самом деле, сторожить предстояло Зиргрину, уже охватившему своей душевной чувствительностью всю окружающую территорию. И поскольку он еще при жизни мог концентрироваться сразу на нескольких вещах, то это не мешало ему одновременно позаботиться о своем ученике.

Сознание Наиля оказалось на поляне внутреннего мира Зиргрина. Здесь парню все было уже настолько знакомо, что даже с закрытыми глазами он легко мог бы ориентироваться. Как обычно, перед юношей появилась закутанная в черную, словно сама Тьма, дымку фигура.