Новый Мир ( № 5 2006) - Новый Мир Новый Мир

Настоящая литература бестселлером быть не может. С петербургским поэтом Александром Кушнером беседует Елена Елагина. — “День и ночь”, Красноярск, 2005, № 11 — 12.

Говорит Александр Кушнер: “Если понимать откровение как способность к пророчеству, особенно имея в виду тему русской поэзии поэт-пророк, то я к этому относился, признаться, кисло, считая, что пушкинский „Пророк” — это гениальная библейская стилизация. И только. На самом деле призывать поэта быть пророком неразумно, потому что чтбо мы можем предсказать? Курс валюты? И то не можем”.

См. также: Александр Кушнер, “Введение в счастье” — “Литературная газета”, 2006, № 1, 18 — 24 января <http://www.lgz.ru>.

См. также: Александр Кушнер, “Идти сквозь снег, любить опять...” — “Новый мир”, 2006, № 1.

Вадим Нифонтов. Ницше как воспитатель. — “АПН”, 2006, 20 января <http://www.apn.ru>.

“Между тем одним из тех русских, кто „полностью освоил” идеи Ницше, оказался Лев Гумилев. Да-да, именно Лев Гумилев. Историком назвать его было бы неверно, он, скорее, философствующий эссеист, пишущий об истории. Но его размышления насквозь пронизаны ницшеанством — учения „смерти и пустоты” противопоставляются учениям „жизни”, и в их борьбе состоит история. Думаю, Ницше такой подход бы одобрил”.

Андрей Немзер. Без фантиков. — “Время новостей”, 2006, № 11, 25 января <http://www.vremya.ru>.

“Но отыскивая причины конца премии [имени Аполлона Григорьева], которая — при всех ее недостатках и компромиссах — была все же, по моему разумению, действительно экспертной (а не пародирующей или имитирующей экспертизу), я с упорством, достойным лучшего применения, отмахиваюсь от целого сонма вполне резонных самообвинений и обид и упираюсь все в ту же сентенцию: Фантиков не берем ” .

“Да, мое дело [критика] — вторичное и служебное. Но служебное не значит снабженческое”.

Опрокинутая звезда маршала Ворошилова. Беседовал Ян Шенкман. — “НГ Ex libris”, 2006, № 1, 12 января.

Говорит питерский филолог Андрей Россомахин: “Для меня остается загадкой, как в Хармсе уживались устойчивый интерес к оккультным практикам и вера в Бога. Насколько мне известно, сейчас идет работа над масштабной биографией Хармса. Работа ведется независимыми друг от друга исследователями и в разных форматах — для серии „ЖЗЛ” и для издательства „Vita Nova”. Так что подождем открытия этой и других тайн”.

Василина Орлова. Записки на манжетах окружающих. — “Литературная Россия”, 2006, № 1, 13 января.

“Успех сериалов имеет, видимо, приблизительно ту же природу, что и успех романов, — хочется какой-то непрерывности в жизни, в особенности когда жизнь до того клиповообразно исполосована, что не удается создать целостное представление о собственных целях, о преемственности событий”.

Глеб Павловский. Изучать Путина? Предисловие к книге Алексея Чадаева “Путин. Его идеология” (издательство “Европа”). — “Русский Журнал”, 2006, 17 января <http://www.russ.ru>.

Среди прочего: “Большинство граждан РФ сегодня составляют и еще долго будут составлять рожденные в СССР — государстве, которого уже нет. Между истреблением имперской России в 1917 году и упразднением СССР в 1991 году прошло всего лишь 75 лет. Многие успели побывать в подданстве нескольких государств, а иные, как бабка моя, Феодосья Ивановна, еще помнят жизнь при обоих старых режимах. Но обе империи с большим государственным опытом не спаслись. Не сохранились и развитые ими цивилизации. Осталась Россия, объявив себя наследницей их всех. Находится ли она в большей или хотя бы в не меньшей безопасности, чем те? Не станет ли ликвидация России желательным для кого-то „окончательным решением” неизвестной задачи в мире темного будущего?”

Лев Пирогов. Грядущие перспективы. Зачем жить и против чего бороться. — “НГ Ex libris”, 2006, № 1, 12 января.

“В „Дозорах” исподволь проводится идея олигархического устройства мира. Читатели ведь не замечают того, что принадлежат к глупому инертному стаду, которое пестуют, стригут и режут блистательные „Иные”. Читатели наивно ассоциируют себя с героями, а это именно те, кого показывают в кино и по телевизору, к чьей системе ценностей нужно стремиться, чтобы быть остриженными и зарезанными с ощущением незатухающего счастья в душе”.

См. также: “Чем принципиально отличается от борьбы Дозоров борьба кардиналистов и роялистов в „Трех мушкетерах” или мазаринистов и фрондеров в „Двадцать лет спустя”? Ничем. По сути, речь идет об интригах знати. <…> Светлые — не Добро, Темные — не Зло. Это неоднократно подчеркивал в книге и сам Лукьяненко, да и из фильма это ясно. Светлые и Темные — хищники, живущие за счет человечества, в данном случае — „дорогих россиян” или даже проще — москвичей. Для Светлых и Темных люди — всего лишь овцы. Разногласия возникают лишь по вопросам, следует ли есть овец или пасти, аккуратно состригая ценную шерсть. <…> Лукьяненко рассказывает о прошлом, но самим рассказом фиксирует его, заставляет застыть, хотя бы в форме литературного памятника. И мы, глядя в „Дозорах” на слепок 1990-х, понимаем, что та эпоха ушла. Завулон будет осужден Мытищинским судом по статье „вампиризм” и уедет куда-то в Сибирь — мотать срок и плести варежки. Гесер продаст „Горсвет” Газпрому и приобретет в Лондоне старинный замок с привидениями. В нем он проведет 400 лет, играя в футбол с редкими туристами”, — пишет Павел Святенков (“Дневной Дозор: конец ужасной эпохи” — “АПН”, 2006, 9 января <http://www.apn.ru> ).

См. также: Константин Крылов, “Разбирая сумрак” — “АПН”, 2006, 16 января <http://www.apn.ru>.

См. также: Михаил Харитонов, “Без нечисти” — “Спецназ России”, 2006, № 1, январь <http://www.specnaz.ru>.

Лев Пирогов. Кипяток не для чайников. Улицкая, Толстая и национальный вопрос. — “НГ Ex libris”, 2006, № 1, 12 января.

“Конечно, это еще не делает Улицкую „еврейской писательницей”. Скорее она писательница „европейская” — с утлым (на русский взгляд) „европейским безумством”: проблема семьи, проблема быта, проблема пола. Именно через эту призму в „Казусе Кукоцкого” выражается отношение к истории. Семья, быт, деторождение, адюльтер — в общем, „личная жизнь” — именно через эти очки Улицкая смотрит на мир. „Мужской мир” — это как раз то, что происходит сейчас в России — азарт, смертоубийство, дикий капитализм, „эх, однова живем” и так далее. А европейский рассудочный и политкорректный мир — женский. Пример писательницы с „русским безумием” — Татьяна Толстая”.

Последний поэт империи. Прошло десять лет после смерти Иосифа Бродского, но его место на мировой арене не занял никто. Беседу вела Ольга Мартыненко. — “Московские новости”, 2006, № 3, 27 января.

Говорит Соломон Волков: “Передо мной лежит книга, присланная немецким специалистом по Бродскому Йенсом Хертлом, „Певец изломанных линий”. Это толстый том в 435 страниц, где детально и очень тщательно анализируется, как Бродский выстраивал свою биографию. Он, безусловно, этим сознательно занимался, у него был замечательный учитель в лице Анны Андреевны Ахматовой. Думаю, если он чему научился у нее, так не поэтическим приемам, а этому мифостроительству”.

Принцип запредельности. Беседовал Александр Вознесенский. — “НГ Ex libris”, 2006, № 3, 26 января.

Говорит Юрий Мамлеев: “Да, современный человек не может примириться с тем, что он умрет. И это внутреннее сознание смертности, конечности. Встречаются даже люди, которые верят в Бога, но не верят в бессмертие души. Что есть полный тупик, нелепость и абсурд. И это состояние накладывает отпечаток, неизлечимая смертельная болезнь висит в сознании людей, но о смерти не говорят. Эта тема — табу именно в массовом сознании, и прежде всего на Западе. Только философам разрешается говорить о смерти и немножко — искусству, литературе. А преодолеть этот камень, который лежит на душе полуатеистического человечества, пытаются путем, о котором вы говорите, в том числе и научным интересом к пересадкам клеток и органов, клонированию и т. д. И это все абсолютная чушь”.

Михаил Ремизов. Консерватизм сегодня: аналитический обзор. — “АПН”, 2006, 27 января <http://www.apn.ru>.

“История консерватизма как партийного бренда в России до сей поры резюмировалась фразой Владислава Суркова, оброненной на партсобрании “Единой России”: „Мы, безусловно, консерваторы, но пока не знаем, что это такое”. В рамках данного очерка мы будем стараться говорить о тех, кто „знает” или хотя бы думает, что знает, что это такое. То есть о консерватизме как идеологическом течении”.