Горбовский - Марьяна Куприянова

– Почему у тебя не оказалось иммунитета, как много лет назад… – прошептала Марина и заметила, что Лев снова отключился.

Очень сложный и напряженный период ожидания длился четыре с лишним часа. Состояние Льва все ухудшалось. Кровь, взятая на анализ, не показывала ничего хорошего. Марина ощущала всю его боль и отчаяние на себе. Она не ела, не пила и не спала, постоянно находясь рядом с ним, пока не привезли антивирус. Гордеев заправил зеленую жидкость в емкость пистолетного шприца и вакцинировал Льва без лишних промедлений. При этом Горбовский виновато улыбался. Он знал, что черта уже пройдена, и это не поможет, но молчал. Анализ крови, взятый через время, чтобы видеть, как ведут себя вирионы, подтвердил самые худшие предположения.

Когда вирусологи обговорили между собой, что вакцина не помогает, потому что срок упущен, Горбовский находился в другом помещении. Увидев в микроскоп его кровь, Спицына ощутила холод внутри себя, будто из неё вынули все, что там было. Он умрет, поняла она. А я умру вместе с ним. Неотвратимость смерти самого главного ученого во всем НИИ сковала вирусологов цепями тяжелейшего отчаяния. Слезы стояли у всех на глазах, сердца были сдавлены осознанием приближающегося события, о котором еще предстояло сообщить всему НИИ. Спицына держалась изо всех сил.

– Не заходите к нам, – дрожащим голосом попросила она коллег. – Я буду там с ним… до конца. Пожалуйста, сообщите всем. Я этого сделать не в силах.

Разбитая, с вынутым сердцем, Марина вернулась в помещение, где лежал Горбовский, еле передвигая ноги. Едва она вошла, Лев посмотрел на нее и вымученно улыбнулся, будто просил прощения за все, что здесь происходит. Увидев это, она кинулась ему на грудь и в голос зарыдала.

В течение двух суток Марина находилась рядом с Горбовским и наблюдала его мучения. Лев медленно умирал у нее на глазах, претерпевая страшные физические изменения внешности. Чтобы отвлечь его от болей и кашля, отвлечь от предсмертных мыслей о беспомощности и безвыходности, о несправедливости жизни, Марина постоянно разговаривала с ним. Иногда они даже печально смеялись, вспоминая о счастливых моментах, которые они успели пережить, и понимая, что больше подобного уже не будет.

– А помнишь, как ты меня подозвал к себе после занятия, когда дал нам тест для самопроверки, а я прошла его на девять из десяти? Я так тебя боялась тогда, до жути! А ты, помню, смотришь на меня, как волк, и спрашиваешь: «А Вы не думали проходить практику в нашем НИИ?» Знал бы ты, как у меня тряслись поджилки от одного твоего взгляда. Да-а, кто мог тогда подумать, что я влюблюсь в тебя. И ладно я, но ты-то сам в меня влюбился! Как это произошло? Немыслимо просто.

– Я испытывал к тебе такую иррациональную, необъяснимую ненависть. Сам не понимал, что двигало мной. Особенно, когда ты сказала мне, что не собираешься проходить практику, а потом пришла на комиссию. Я готов был тебя в клочья разорвать. Не знаю, в какой момент я начал испытывать к тебе нечто большее, чем презрение. В первый раз, пожалуй, когда приревновал тебя к Гордееву.

– Приревновал? К Гордееву? Да ты шутишь!

– Нисколько. В самый же первый день. Правда, я тогда не понимал, что это ревность. Я смотрел, как они с Гаевым, да и вообще все они, возятся с тобой, сюсюкаются, и меня это страшно раздражало. Я думал, что если я тебя ненавижу, это делает тебя моей собственностью. А потом еще и Крамарь начал недвусмысленно проводить с тобой время, и я… Очень злился, Марин.

– Как ты удачно оказался поблизости, когда Бессонов подкараулил меня у входа в НИИ… я не знала, на что мне надеяться, ведь в прошлый раз ты меня не спас, а теперь… чуть не избил его, кричал, говорил такие странные вещи. Я была так шокирована, Лев. Я не понимала, что происходит тогда между нами. И с каких это пор ты так яростно меня защищаешь.

– Я тогда проходил по первому этажу и случайно глянул на улицу. В предыдущий раз, когда я видел эту картину, я не испытывал ничего, кроме удовольствия. А в этот раз я ощутил гнев. Ноги понесли меня наружу, я сам не помню, что начал творить в приступе злости.

– Да, ты был страшен, Лев. Матвей сразу понял, кто здесь главный.

– А потом я увидел, как ты плачешь, сидя на корточках. И мне впервые стало тебя очень жаль. Я понял, что уже не испытываю к тебе плохих чувств. Когда они успели пройти? Куда испарились? Во что преобразовались? Кто знает…

– И решил благородно провести меня домой…

– Я держался изо всех сил, но все же поцеловал твою ладонь. Это был такой внезапный порыв. Но я так искреннее желал этого… А ты повела себя так, будто и не удивилась вовсе.

– Ну, женская актерская игра, Лев. На самом деле я очень удивилась. Горбовский, с которым у меня вражда, провожает меня домой и целует мою руку. Ох, а помнишь, когда я пришла просить у тебя прощения! Тот поцелуй! После ЧП, помнишь?

– Еще бы забыть. Я так схватился за твою талию, что сам не заметил… Я не понимал, как такое могло случиться, но мне понравилось. Определенно, понравилось.

– Ох, Лев, я так тебя люблю…

– И я тебя, Мариночка. Свет в моей жизни, радость моя единственная. Я тут кое-что еще вспомнил. Однажды возвращался домой на автобусе. И на одной остановке вдруг вошла ты. Ты меня не заметила, а я и не стал обращать твое внимание. Я просто за тобой следил. Тебе какой-то парень место уступил, была давка. И вот ты села, прислонилась к окну, прижимая к груди толстый советский справочник, и прикрыла глаза. А я стоял поблизости и смотрел на тебя. А потом подловил себя на том, что залюбовался. Ты вызвала у меня первые теплые эмоции. Это было так неожиданно. Так… немыслимо.

– Я помню этот вечер, но я тебя совершенно не заметила. Лев, когда было ЧП, спасибо, что бросился искать меня. Если бы не ты… ты спас мне жизнь.

– Пообещай мне, что не расстанешься с ней, когда меня не станет.

– …

– Пообещай, что будешь жить. Не повторяй моих ошибок, оставляющих шрамы. Твоя жизнь только начинается, как и моя тогда. Ни к чему обрывать ее. Если бы мне удалось это сделать, я бы никогда не встретил тебя и никогда не был бы так счастлив. Душа человека способна возрождаться из пепла, даже если полностью сгорит. Я потерял семью и не хотел жить, но я встретил тебя и