Петербург - Алекс Кун

Вообще, вспоминая о Нобиле, первым делом в памяти всплывает Нобелевская премия. А вот истоки богатства семьи Нобиля лежат, как не странно, в России. Родоначальник семьи, уже не помню, как его звали, приехал в Россию в начале 19 века, так как на родине его объявили … банкротом. Вот так вот. В Петербурге Нобель открыл небольшую механическую мастерскую и уговорил русское военное ведомство спонсировать разработку им морских мин. Получает 25 тысяч на эти работы. К слову сказать, русские мастера, выходившие с аналогичными предложениями получали только … Ну да не секрет, что нет пророков в своем отечестве. Через пару лет Нобиль получил еще 40 тысяч рубликов, и на его заводике трудилось уже под тысячу человек. А потом началась Крымская война, и Нобеля завалили военными заказами. Сказать к его чести — когда возникла реальная опасность атаки англо-французского флота на Петербург, Нобель со своим сыном и рабочими завода лично устанавливали морские мины своего же производства по льду финского залива, и в результате, атака флота сорвалась — по словам адмирала Напье — «Финляндский залив буквально кишит этими чертовыми минами…». Делал Нобиль и рельсы для первой железной дороги, участвовал в изготовлении механизмов первых русских паровых боевых судов, строил самоходные баржи для Волги — собственно, отсюда и начались заправочные станции Нобиля на реках. А, будучи монополистом, севшим на Бакинскую нефть — он еще и мешал поиску других месторождений, скупая перспективные участки, платя за них аренду, но ничего не делая — как было с той же ухтинской нефтью.

Три поколения Нобелей делали для России все, начиная от турбин гидростанций и заканчивая осями для экипажей. Теперь уже далеко не банкроты, семейство Нобиля начинают массу новых дел, в том числе и на своей родине. Строят заводы, изобретают динамит, причем, проповедуя исключительно пацифистские взгляды — мол, если у армий будет оружие, способное всех поубивать — то войны не будет. Только вот динамит оказался слабоват для этих целей, надо было им ураном заняться.

В России семья Нобиля работала аж до 1917 года, а потом покинула ее, оставив в Петербурге завод, который в мое время носил гордое звание «Русский Дизель» и семейные могилы на Смоленском кладбище. И уже в мое время, на Петровской набережной, президент нобелевского фонда открыл памятный знак — летящий через бесформенные темные массы голубь, символизирующий одиночество и борьбу. Символично. И созвучно моим мыслям. Только что у меня летят серебряные соколы на черном фоне. Сокол не голубь, так просто не схарчаешь.

Вот вспомнил про Нобиля, и задумался. Ведь иду по его стопам, если можно так сказать про будущее. Заводик, военные заказы, корабли, оружие. Знать и от Волги мне не открутиться, деваться ведь некуда — у Нобеля наверняка та же проблема с логистикой возникла. А коль иду по проторенной дорожке, с некоторыми модификациями — чего ломиться то в открытую дверь? Помниться, Петр после северной войны, даже года не просидел на месте и ушел в Персидский поход. Подробностей похода, безусловно, не помню, но раз никаких битв в памяти не отложилось, а вся война длилась пару лет, то проблем там особых не было. Вот и флаг в руки нашему ледоколу. После него буду организовывать поставки нефти по Волге. Сунуться туда сейчас — это цены задрать до небес. А пока, надо переговорить с Боцманом, пусть он договаривается с черкесами на торговлю «земляным маслом». Но особой заинтересованности не высказывает. Всяко больше, в таком раскладе, нефти соберем — чем из Ухты привозят. Хоть с маслом решим проблемы, а топить будем … чем придется. Не даром велел газогенераторы под любое топливо делать — собственно, с ними больше всего возни и было.

Вот газогенераторы были вторым заданием для Липок. Не срочным. Они нужны всего лишь «вчера», а не «год назад», как задачи для Тулы. Но намекнул липкинским специалистам фигурной резьбы по железу, что несколько опытных газогенераторов хочу вскоре увидеть на верфях, а летом уже в артелях. Вот такие скромные пожелания.

Зачем? Ответ очень прост — переделанные поливальные машины, опытный образец которой гоняли в Вавчуге — однозначно сказали, что категорически не согласны работать на конной тяге — слишком большой объем воды нужно было вылить на коротком отрезке пути. Всплыла проблема мотопомп. Собственно, для налаживания выпуска 5 сильных двигателей сюда из Вавчуга и направляли группу поддержки. Помпу сделали. Пока только помпу, с передвижением на конной тяге. Однако, проблема трактора не за горами, даже сами заводчане уже задают вопросы «… а пошто бы нам эту паровую крутильню к колесам не приспособить …». Собрал совещание, как раз в тот день, когда драгунские дозоры корпуса на завод прискакали, да провел малый мозговой штурм. Собственно, мои мозги и штурмовали. Меловая доска тут была в единственном экземпляре, вот и приходилось, набросав эскиз трактора, деталировку рисовать по свободным углам, затирая нарисованные до этого детали. Чтоб десять раз не повторять — рисовал узел, спрашивал, кто будет им заниматься и после звенящей тишины голосов желающих — назначал очередного счастливца. Далее рассказывал принцип работы узла, с рисунками и пояснениями — но без размеров. Просто сам их не знал. Эскизы трактора оригинальностью не блистали. Основных задач было две — сделать опытный образец, и сделать его примитивным, но легким. Газогенератор, как источник топлива, газовый паровой шатровый котел водотрубного типа, три двигателя и система управления раздачей пара. Предлагаемая к экспериментам конструкция имела трехколесную схему. Сзади два больших колеса, вращаемых каждое своим двигателем, спереди маленькое, свободно ориентирующееся. Соответственно, управляется трактор наподобие гусеничных машин. Поворотом штурвала внутри распределительного клапана перемешался сектор, открывая больше доступа пару то одному, то другому двигателю, в зависимости от угла поворота штурвала. Рычаг хода, открывающий доступ пару либо прямо, либо на реверс, либо перекрывающий пар совсем обеспечивая эффективное торможение колес. Рычаг газа, собственно, и регулирующий подачу газа в горелки котла. Вроде, проще не придумать — но полезли мелочи — понижающие редуктора на колеса, герметичность паровой аппаратуры, весовая балансировка и так далее.

Если честно, совершенно не рассчитывал, что выйдет нечто путное. Очередная разминка для заводов, по принципу оружейного комбайна Вавчуга.

Тем не менее, с суровым видом изрек, что, возвращаясь из Константинополя, захочу покататься на опытном образце — и сильно обижусь, коли этого не случиться.

Но это все дела, так сказать, жестяные. А кроме этого, все освободившиеся от парусов мощности ткацкого цеха и швей — пускаем на пошив обмундирования. Наконец то у меня получилось сбалансировать проект зимней формы. Самым дешевым вариантом оказался … ватник, только набитый шерстью. Вот, что значит — поговорить вовремя с умными людьми! Точнее промышленниками, которые, по плану, будут поднимать производство сукна в России. Мне, на званном обеде, вежливо объяснили, что шерсть шерсти рознь, например, ту, что для овчины используют — свалять практически нельзя. И рецептик подсказали, простой — как сделать, чтоб шерсть воду не впитывала да не сваливалась. И ничего изобретать не надо — осталось только степняков да артели мои озадачить на сырье, глядишь, к следующей зиме корпус приодену. Шерсть будем чесать — что получше, отправляем на сукно, остатками набиваем ватники. Ватники делаем по принципу грубой и прочной брезентовой ветровки, пропитанной каолином и с нашитыми усилителями, а к ней толстую, ватную стеганую подстежку. И со штанами также. Просто, и без затей. Чего, спрашивается, мучился? Ведь стеганки на Руси испокон веков использовали как простейшую броню. И от татар нам тегиляй достался, в виде длиннополого стеганого кафтана набитого конским волосом. И технологии отработаны — набивку вываривали в соленой воде, чтоб не гнила — и долго пользовались. Затык тогда был в ручном шитье, что выходило недешево — а при шитье стеганых подстежек на машинах — дело пойдет на потоке. Верхнюю куртку только придется делать большого размера, чтоб зимой под нее стеганку пристегивать — но и эта проблема решена — хлястик сзади, как на шинелях, перестегивающиеся погоны и по паре пуговиц на рукавах — легко меняют верхнюю одежду на пару размеров. И со штанами аналогично — пару застегивающихся закладок по бокам у пояса, решающих проблему сезонного увеличения размера, и ширинка. Заодно и пояс сделаем высоким, чтоб поясницу солдаты не морозили. Хорошо выходило. Главное — практично и дешево.

Форма у корпуса будет зеленого цвета. Не только из соображений маскировки, дорогая в этом времени черная краска, как никак, ее из сандалового дерева гнали. Импорт, так сказать. В это же время, прекрасную краску цвета хаки можно получить из коры и ягод можжевельника. Кору и ягоды вываривают полчасика, процеживают, и жидкость упаривают до густоты. Работы на пяток часов с ленцой. А чтоб крашенная ткань не линяла, ее сначала кипятят в растворе квасцов, отжимают, сушат и потом кипятят в краске. Так сказать — результат, гарантированный веками практики. Все чаще задаю себе вопрос — а почему же тогда человечество перешло на искусственные красители? Ведь все под боком — можжевельник дает краску цвета хаки, береза или крапива дают зеленую краску, корни конского щавеля дают желтую краску, зверобой — красную, ежевика и черника — фиолетовую, коричневую краску получаем из коры ольхи или той же луковой шелухи. Можно перечислять очень долго. Вся палитра растет под нашими окнами. Так почему?