Очерки по истории географических открытий. Т. 2. Великие географические открытия (конец XV — середина XVII в.) - Иосиф Магидович

По более достоверной версии от верховьев Фокса он двинулся на запад и почти незаметно перешел через невысокий и короткий водораздел к р. Висконсин, а эта река довела его до «Большой воды», как индейцы называли текущую на юг р. Миссисипи. Николе не стал ее исследовать. У него сложилось впечатление, возможно, от неправильно понятых рассказов местных индейцев, что Миссисипи — сравнительно короткая река, впадающая в Южное море. И, вернувшись в Квебек, он сообщил, что открыл судоходную реку, по которой легко и быстро можно достигнуть Тихого океана. По другой версии, восходящей к иезуитам, Николе остановился в верховьях Фокса и далее не пошел.

Иезуиты в Канаде

После основания Квебека сотни французских охотников и скупщиков и десятки монахов-иезуитов направились в глубь материка. Миряне добывали меха, иезуиты «завоевывали» души, распространяя среди индейцев католическую веру. Их успехи в деле религиозной пропаганды были невелики, но, стремясь обратить на «истинный путь» возможно большее количество «заблудших язычников», иезуиты совершили в центре Северной Америки крупные открытия, правда меньшие, чем они себе приписывали.

В 1628 г. французское правительство, по настоянию иезуитов, запретило евангелическое богослужение в колонии. Из-за этого протестанты-гугеноты, наиболее предприимчивая и богатая часть французского населения, стали выселяться в английские колоний. Гонение на гугенотов сильно мешало росту и экономическому развитию Канады. Французская католическая иммиграция в Северную Америку всегда была незначительна. В то время как в Канаде насчитывалось только 3000 «белых», в Новой Англии, колонизация которой началась почти на четверть века позднее, в 1640 г. жило уже 24 тыс. «белых».

В первую очередь иезуиты провели работу среди приозерных гуронов. В 1634 г. к ним отправились три монаха, в том числе Жан Бребеф[210]. Канадские леса весной непроходимы; «отцы» должны были путешествовать «по индейскому способу», поднимаясь на лодках по рекам Св. Лаврентия и Оттаве. Католические писатели очень красочно описывают путешествия иезуитов, окружая их ореолом мученичества и даже святости. Нужно сказать, впрочем, что условия их передвижения были такими же, что и лесных бродяг, в жизни которых очень трудно найти признаки святости: «Сколько раз приходилось им… бросаться в воду, чтобы не дать быстрому течению унести их утлые челны; сколько раз они должны были вытаскивать свои лодки на сушу и переносить их на спинах через береговые заросли, чтобы обойти пороги! С окровавленными ногами, в лохмотьях, опухшие от укусов комаров, истощенные лишениями и усталостью, они достигали, наконец, стоянок гуронов… Пребывание в темных, прокопченных дымом вигвамах, кишащих насекомыми… было непрерывным мучением» (Г. Бемер). Однако гуроны оказались не так страшны, и иезуиты мало-помалу вошли в доверие к ним. После шестилетней пропаганды «черные сутаны» собрали большое количество гуронов в постоянные поселения и основали несколько миссионерских станций у озера Гурон.

Жану Бребефу приписывают открытие пятого из Великих озер — Эри — в 1640 г. Однако первое известие о Ниагарском водопаде — между Эри и Онтарио — относится к 1648 г.[211]. В 1641—1642 гг. иезуит Исаак Жог в миссии, основанной у порогов Сусент-Мари, собрал ценные сведения об индейцах сиу, живших к западу от Верхнего озера, и о путях к ним через это озеро и «вверх по реке (Миссури), пересекающей их страну». В 40-х гг. вспыхнула война ирокезов против гуронов и союзных с ними французов, продолжавшаяся четверть века. С 1648 г. ирокезы, подстрекаемые англичанами и голландцами, разрушили одну за другой все иезуитские станции, перебили всех французов, кто попал к ним в руки, в том числе Бребефа и других «людей в черных сутанах», которых они особенно ненавидели, как и их протестантские союзники. Большинство гуронов было истреблено. Лишь нескольким сотням их удалось уйти в Квебек и поселиться в этом районе; другая часть вошла в состав различных племен союза ирокезов, их смертельных врагов.

Попытки иезуитов «обратить» индейцев и создать в Канаде особое «государство в государстве» под верховной властью римского папы закончились полным провалом. Колониальные власти (по указанию метрополии) принуждали «отцов» переселять обращенных индейцев поближе к французским поселкам и старались превращать их возможно быстрее во французов. Власти доброжелательно относились к бракам между «краснокожими» и «бледнолицыми». Эта политика, водка, оспа и распространяемый колонизаторами сифилис, а также голландское и английское огнестрельное оружие в руках ирокезов привели к тому, что большая часть индейцев в Новой Франции вымерла. Зато появилась новая этническая группа франко-индейских метисов, давшая ряд выдающихся лесных бродяг, благодаря которым французы и англичане открыли и исследовали гигантские внутренние области Северной Америки.

Иезуиты стремились уйти подальше от французских колониальных властей. С помощью проводников-индейцев и метисов они закончили открытие Великих озер и были первыми европейцами, селившимися у их берегов. Идя по следам французских лесных бродяг, которые, скупая пушнину, умели находить стоянки самых отдаленных индейских племен, иезуиты нередко становились пионерами-исследователями внутренних областей Северной Америки и во второй половине XVII в. проникли в бассейн Миссисипи.

Глава 31.

ОТКРЫТИЕ И ИССЛЕДОВАНИЕ ВНУТРЕННИХ ОБЛАСТЕЙ ЮЖНОЙ АМЕРИКИ

Организация португальской Бразилии

На побережье Бразилии первые португальские колонисты появились уже в начале XVI в. Одни только пиренейские страны считали, что Португалия имеет права на восточную часть тропической Южной Америки, остальные морские европейские державы этих «прав» совершенно не признавали. Вопрос, кому она будет принадлежать, зависел от соотношения сил соперничающих держав в Европе, на Атлантическом океане и главным образом в самой Бразилии.

Малочисленные португальцы в первой четверти XVI в. самовольно селились в основном в приморской полосе между 8 и 24° ю. ш. Они женились на индианках, и их потомки, метисы-мамилуки, отлично говорившие на местных языках, сыграли очень большую роль в расширении португальской Бразилии. Угроза со стороны главным образом французских торговцев рабами и бразильским деревом заставила Португалию сделать первые шаги для закрепления за собой восточного побережья Южной Америки. В 1526 г. начальник военной флотилии Криштован Жакиш основал форт Ресифи у 8° ю. ш., в области Пернамбуку — на восточном выступе материка. В 1530 г. Ресифи захватили французы, но оставили через год, когда к берегам Бразилии подошли пять португальских военных кораблей Мартина Аффонсу Соузы. 22 января 1532 г. он заложил у 24° ю. ш. на прибрежном островке Сан-Висенти первый бразильский город, существующий и поныне. Королевским указом от 26 сентября 1532 г. часть материка к востоку от демаркационной линии, примерно между экватором и 28° ю. ш. (на более южную часть претендовали испанцы), была разделена на 15 феодальных владений — «капитанств». За 16 лет действия указа удалось организовать только семь капитанств, но и те не оправдали надежд, и их упразднили. Губернатором объединенной «провинции Санта-Круш» был назначен Томе Coyза. В 1549 г. он заложил у 13° ю. ш., в центре «освоенной» португальцами береговой полосы г. Салвадор, у залива Всех Святых (Баия-Тодус-ус-Сантус, или просто Баия). Он оставался столицей Бразилии более двух веков — до переноса центра в Рио-де-Жанейро (1763 г.).

Поиски Эльдорадо на Гвианском плоскогорье

Перед смертью (1579 г.) Г. X. Кесада оставил завещание, в котором своим преемником на «посту» губернатора Эльдорадо назначил капитана Антонио Беррио-и-Орунья, ветерана многочисленных европейских кампаний испанского короля. Богатый человек, женатый на племяннице Кесады, А. Беррио выдвинул гвианскую «версию» Эльдорадо в ее финальной и наиболее убедительной форме. Он не нуждался в финансовой помощи и на свои «кровные» снарядил три экспедиции[212], намереваясь найти золотую страну, чего бы это ему ни стоило. Первая экспедиция началась 3 января 1584 г. Во главе отряда из 80 человек 64-летний А. Беррио отправился из Боготы на восток. Он прошел по междуречью Меты и Томо, левых притоков Ориноко, к подножию Гвианского плоскогорья. Этим путем длиной почти 1000 км по высокотравной саванне с пальмовым редколесьем, Льянос-Ориноко наших карт, никто еще, как не без гордости отметил он сам, из европейцев не проходил. Близ Ориноко испанцев задержали дожди. Во время вынужденного безделья Беррио собрал у местных индейцев «достоверные» сведения о цивилизованном многочисленном народе, обитавшем в горах к востоку от Ориноко и обладавшем большим количеством золота и драгоценных камней, об огромном соленом озере Маноа. Дожди прекратились, но большая часть испанцев болела малярией. И Беррио с 13 здоровыми солдатами обследовал часть западного побережья плоскогорья, круто поднимавшегося над залесенной равниной, в напрасных поисках прохода. Из-за нехватки людей, способных продолжать разведку, он двинулся в обратный путь, значительно сократив его. По долине р. Мета он поднялся к ее притоку Касанаре, по нему вышел к подножию Восточной Кордильеры и вернулся в Боготу к апрелю 1585 г.