Ступени в вечность - Людмила Минич

— Хорошо, пускай я сама пришла. И вот чего… — Девушка мялась, не понимая, почему медлит и куда все слова подевались.

Сын Тархи продолжал задевать свои струны, точно это занятие было для него намного важнее речей Маритхи. Теперь появились звуки, и они становились все громче, протяжнее, дрожали так долго над пустошью, что девушка невольно заслушалась. Все они были разные, у каждого своя жизнь, как будто их исторгали не из мёртвого муштара, а из самого сердца человеческого. Из настоящего, живого, а не из того, что принадлежало хозяину этих струн.

— Я вот что сказать хотела… — Маритха сделала над собой усилие и, запинаясь, понемногу выложила: — Ты… больше не ходи за мной… Напрасно это. Не будет у нас договора, точно тебе говорю! Никаких дверей отворять для тебя не стану.

Он только глаза прикрыл.

— Не мешай, — сказал. — Молчи.

Девушка нерешительно переминалась с ноги на ногу. Все главное она уже сказала… А он что в ответ? «Не мешай»? Маритха не ждала, что будет так просто. Может, он на самом деле её не звал?

Так что же, идти обратно? Девушка оглянулась на камень, что недавно обошла. А после куда? Не очень-то дорога помнится. Запросто можно заблудиться. Надо бы его спросить, чтобы указал. А он молчать велел. Что же делать?

Подождать надо, решила Маритха, пока Тёмный говорить не захочет. Он же её не прогонял, просто велел быть потише. Ночь длинная, а терпенья у неё хоть отбавляй, придумывала девушка, в тот же час внимая чарующей дрожи струн. Никогда не знала, что можно извлечь такое из простого муштара. Как его мощь нельзя равнять с мощью простого человека, так и силу этих звуков нельзя равнять с тем, что она слышала прежде.

«Он мог бы стать Великим песенником», — так говорил Раванга. Что там ещё… А, он ещё сказал, что, на беду, Ведатель посильнее песенника оказался. Как жалко!

— Не жалей понапрасну, — расслабленно, почти нараспев, отозвался Тёмный. Глаз он так и не открыл. — Просто слушай. Если хочешь. Или иди.

— Я немножко послушаю, хорошо? — пролепетала Маритха, опускаясь на землю.

Главное она уже сказала, и он не уронил ни слова против. Кажется, он ничуть не рассердился… Тангар спит мёртвым сном, а ей до утра не заснуть и ворочаться без конца. И дорогу бы надо разузнать… Да и послушать интересно. Почему бы не послушать? А потом она уйдёт. Расспросит про обратный путь и вернётся. Успеется.

Маритха не могла уйти сейчас, необыкновенные звуки его муштара крепко держали её в своих когтях. Потому что пустошь раздвинулась невообразимо, до самого края мира. Потому что воздух потерял свою унылую стылость и стал таким звонким, податливым, мягким на ощупь! Потому что обычный страх в её сердце сменился сладкой дрожью, и в грудь хлынула незнакомая прежде лёгкость. Как будто не было и нет никаких забот. Как будто она, Маритха, может все. Почти как он. Как будто она обрела ту же мощь.

Оказывается, сила так легка… легче песчинки, что уносит ветер… и больше самой неистовой бури над пустошью. Она обвилась вокруг сердца Маритхи, свежая и прохладная, и успокоила страхи и волнения. Все внутри стихло, точно замолчало, остановилось. В этот миг слилось то, что было и что будет. Некуда было спешить, не о чем вспоминать, потому что прямо перед ней лежала вечность.

Несколько раз Маритха возвращалась краешком разума в пустошь, но поток опять накрывал её и нёс, менялся лишь привкус обретённой мощи. Это не покой, о котором она так мечтала, но в этой буре намного больше покоя, чем во всей её нескладной жизни.

Так хочется тут остаться… Пускай и не навсегда…

Почему, спросила у неё вечность. Почему не навсегда? У вечности его голос…

Не знаю… Тут легко… Тут спокойно… Тут все начинается и заканчивается… Тут чистый свет и слышно свою Нить…

Чего же тебе не хватает? Чего, Маритха? Спроси свою Нить… Спроси своё сердце…

Не знаю… Не слышно ответа. Мощь заполняет все. Она тычет и тычет. Несокрушимая. Мощь всегда побеждает… А её Нить хочет сиять и радоваться…

Вот чего не хватает! Радости! Сразу и не поняла… потому что никогда её не знала. Кому нужна вечность без радости? Это как… Нить без света! Сердце без любви!

Все вокруг вспыхнуло ослепительным белым светом, но Маритха отшатнулась, сжалась, убегая. Нужно иметь силу, огромную, нечеловеческую, чтобы войти в этот свет. Там ясность. Необычайная ясность, сокрушительная. Но там нет тепла. Нет любви. Нет радости.

Вечность распалась вместе с Маритхой, еле получилось соединиться вновь. Ей-то удалось собраться, но вечность уже не вернулась. Опять тяжестью легло на сердце прошлое, все до песчинки, до самого сегодняшнего дня, серым дымом закурилось впереди грядущее, притаилось невдалеке, ожидая девушку. Мир опустился на неё бременем, сдавил тисками, прежней лёгкости как и в помине не было. Не выскочить, не выползти, Маритха.

Теперь все вокруг сжалось, стало маленьким и тесным, почти как она сама. Жирным языком лизнула сердце пустота, унося взлелеянный покой. Она не болела, не страшила, не ранила… просто была. Куда ни повернись, Маритха, везде одно.

Звуки тяжело падали на сердце, словно молот в кузне. Безнадёжно. Не стонали, не ныли нетерпеливо, не хотели несбыточного. Не только ты не знаешь радости, Маритха, слышалось в проклятой песне. Никто её не знает. В этом мире нет радости, нет любви. Это тень, мираж, обман, пыль, что сдувает ветер. А под нею — камень. В этом мире нет радости. В другом, но не в этом. Так уж он устроен, женщина. Нам не дано его менять.

Прости, Маритха.

Только сейчас, с последним звуком, девушка почувствовала, что глаза и щеки её холодны и мокры. Вечность и сила отодвинулись на другой край мира, вместо неё в тело вернулась обычная жизнь, опостылевшая, без счастья, без тепла. Без мощи. В этом мире нет радости. Сколько ни ищи, сколько ни копи, ни собирай по крупицам, как золотой песок, настанет черед, когда чаша перестанет наполняться. Что ни делай, как ни крутись, тебе из неё не напиться, Маритха, всегда будет мало. Не счастье ты поймаешь, а только слабую тень. Так уж устроено. Смирись. Или не смиряйся. Но так устроено.

Эти звуки не врут, это не слова. Это песня его Нити, и песенник лишь вторит ей, потому что они нераздельны. Песня его Нити, имя которой Ясность… Он знает.

Так уж устроено… Кем устроено?

— Бессмертными, быть может. Им и менять, не нам, — отозвался песенник.

Маритха горько вздохнула. Внутри перекатывалась тоска. И жгучее воспоминание о лёгкости, о силе. О вечности. Зачем только она слушала эту песню?

— Что это за песня такая… — пробормотала девушка.

— Какая спелась, — хмыкнул он.