От Батыя до Ивана Грозного: история Российская во всей ее полноте - Василий Татищев

142. Язва. Умер Василий. Умер Кирилл белозерский. В год 6935 (1427) мор был великий во всех городах русских по всем землям, и мерли от прыщей. Кому умереть, тому был прыщ синий, и в третий день умирал; а кому живу быть, тому был прыщ червленый, да долго лежал, до тех пор пока не выгноит. И после того мору, как после потопа, столько лет не стали уже жить, но с коротким веком, и худыми, и тщедушными начали быть. В тот же год в тот же мор преставился князь Василий Владимирович, внук Андреев, и положен во Архангеле на Москве. В тот же год преставился преподобный игумен Кирилл белозерский месяца июня в 9 день и положен был в своем его монастыре на Белоозере. В тот же год в Новгороде завершена была церковь Спаса строением Евфимия, владыки новгородского.

142. Умер Петр дмитровский. В год 6936 (1428) преставился князь Петр Дмитриевич Дмитровский, внук Иванов, правнук Иванов же, праправнук Даниила московского Александровича.

Витовт на Новгород. К Порхову. Пушки. В тот же год князь великий Витовт литовский ходил со многими силами ратью на Новгород Великий; были же с ним и пушки, и тюфяки, и пищали; одна ж с ним пушка была великая весьма, «Галка» именем, везли ее на сорока конях от утра до обеда и от обеда до полудни на иных сорока конях, а до вечера на иных. И когда пришел он под град Порхов, и той пушки мастер Микола, похвалившись Витовту, сказал: «Не только же, князь, сею пушкою стрельницу разобью, но и церковь святого Миколы каменную во граде разрушу». Стрельница же та и церковь были каменные и весьма крепкие. Запалил же он пушку, и сбила пушка стрельницу из основания, и у церкви святого Николая переднюю и заднюю стену во алтаре пробила, и градные каменные зубцы поразила, а затем пушку же ту разорвало, и убило воеводу полоцкого Витовтова, также и самого того немчина похвалявшегося и много воинства Витовтова убило и коней великое множество поразило. Было же сие в самую литургию. Священника же, служащего в церкви святого Николая, ничем же не повредило. А того немчина, мастера пушечного, похвалявшегося на святого чудотворца Николу, разнесло и разбросало невидимо где, что ничто и не нашли от него, нигде не было ни тела, ни кости, только половина кабата (рубахи) его осталось.

Откуп с Новгорода. Причина войны. Повелел же Витовт приступать ко граду и пушками бить. Посадник же Григорий Кириллович Посахно, и Исаак Борецкий, и иные с ними вышли из града и начали бить челом Витовту со слезами, давая с себя откуп. И в то время пришел из Новгорода епископ Емельян, нареченный от Фотия митрополита Евфимий, а с ним посадник и тысяцкий новгородские, и добили челом Витовту, дали с себя откуп 10 00 рублей новгородских. А полон весь откупил у Витовта архиепископ новгородский Евфимий, дал 3 000 рублей новгородских; а давали серебром, либо зверями и иными дорогими вещами; и то серебро брали со всех волостей Новгородских и по Заволочью со всех волостей с десяти человек рубль. И сказал им Витовт: «Сие вам стало за то, что меня назвали вы изменником и бражником». И так со всеми силами своими возвратился восвояси.

6936 (1428). Татары к Галичу и Костроме. Плесо. Луг. Кн. Федор стародубский. Кн. Константин добрынский. Приходили татары казанские к Галичу внезапно на князя Юрия Дмитриевича и стояли в Галиче месяц. И на Крещение, придя, Кострому взяли, и Плесо, и Луг, и отошли на Низ Волгою. Князь же великий Василий послал за ними дядей своих князя Андрея и Константина Дмитриевичей и с ними Ивана Дмитриевича со своими полками. Дошли же до Нижнего Новгорода и, там не угнавшись, возвратились. Князь же Федор стародубский Пестрый да Федор Константинович Добрынский, утаившись от князей и воевод, со своими полками погнались за татарами, и догнали задних, и иных разогнали, а иных побили, а султана и князя не догнали.

6937 (1429). В тот же год в Новгороде пала церковь каменная Святых отцев на княжьем дворе.

1430. В год 6938 (1430) в Смоленце явился волк гол без шерсти, много людей ел. А в Литве городе в Троцах озеро Жидовское 3 дня стояло кровавое. Той же осенью месяца ноября в 1 день преставился владыка Евфимий новгородский, был в епископстве 5 лет и 5 недель, а нареченным на владычнем дворе сидел год и 2 недели. И того месяца 13 возведен по жребию Евфимий, священноинок с Лисичьей горы.

Съезд государей в Троках. Умер Витовт, вел. кн. литовский. Кн. вел. литовский Свидригайло. В тот же год Фотий, митрополит киевский и всея Руси, был в Троках у Витовта. А тогда к Витовту многие государи сошлись: внук его князь великий Василий русский, и король Ягайло Ольгердович польский, князь Борис Александрович тверской, князь мазовшанский, кардинал от папы из Рима, и князь великий ватмский, и король чешский, и курфюрст немецкий, и воевода Ильяш волошский, и местер прусский и немецкий, и иные многие князи и воеводы. И пошел Витовт со всеми теми из Трок в Вильню и там многую честь всем тем воздал на многие дни, и дарами многими почтил, и так распустил их. И оттуда все разошлись каждый по своим землям. А Фотия, митрополита всея Руси, оставил у себя, и держал его после всех тех одиннадцать дней, и, много почтив его, отпустил к Москве. Фотий же митрополит пришел в Новгородок литовский, и там пришла ему весть, что князь великий литовский Витовт умер месяца октября в 24 день, после его отшествия 3 дня жил только, княжив 38 лет. И сел после него на великом княжении литовском брат его из двоюродных князь Свидригайло Ольгердович. И пришел с братом своим королем Ягайлом Ольгердовичем польским в Новгородок литовский, и там почтили Фотия, митрополита всея Руси, и отпустили его к Москве со многою честию и любовию.

Сухмень. В тот же год сухмень была велика и воды сильно малы, а земля, и боры, и леса горели, и дыма много было весьма, иногда же друг друга не увидеть, и с того дыму звери, и птицы, и рыбы в водах мерли, и люди в нужде были великой и умирали. В тот же год в Новгороде поставили церковь каменную, Святых отцев, на княжьем дворе в старое место установили.

Порхова строение. В тот же год новгородцы ко граду Порхову приделали вторую стену каменную.

В тот же год собрание было у новгородцев город ставить, из пятерых одного на это отправили.

1431. Татары ко Мценску. Протасьев. Хан Махмет. В 6939 (1431) в октябре князь ордынский Айдар повоевал землю Литовскую, и пришел под град Мценск, и стоял под ним три недели, и града не взял, ибо был там Григорий Протасьев. Айдар же Григорию дал клятву по своей вере. Он же, поверив тому, вышел к нему из града. Айдар же повел его с собою в Орду к хану Махмету. Хан же Махмет поругал Айдара и не похвалил его за то, и почтив Григория, отпустил его с честию и с дарами на Русь.

Вражда великого князя с Юрием. Той же зимой князь Юрий Дмитриевич расторг мир с великим князем Василием Васильевичем, племянником своим.

Кн. Федор Пестрый. В ту же весну князь великий Василий Васильевич послал ратью на болгар волжских и камских князя Федора Давыдовича Пестрого. Он же, придя, воевал их и всю землю их попленил. В тот же год знамение было, явились на небе три столпа огненные. Тогда же и засуха была великая, и земля, и боры, и болота горели; и голод был великий по всей земле Русской.

Князи в Орду. Князь великий Василий Васильевич да князь Юрий Дмитриевич, дядя его, поспорили о великом княжении Московском и похотели в Орду пойти к хану Махмету: кого Махмет пожалует великим княжением, тот есть князь великий. И так князь великий Василий Васильевич в месяце августе начал снаряжаться в Орду и 15 августа, на праздник пречистой Успения, по отпущении литургии повелел молебен петь пречистой Богородице и великому чудотворцу Петру, и слезы излив многие, милостыню раздать повелел на все церкви града Москвы, и монастыри, и нищим всем, также повелел и по всем градам своим сотворить и пошел к Орде в тот же день; а обедал на своем луге против Симонова под перевесьем (местом ловли), и пошел в путь свой.

1432. Ревность боярина. Суд о великом княжении. Василий оправдан. Юрию Дмитров. В 6940 (1432), сентября в 8 день, на праздник Рождества пречистой Богородицы, князь Юрий Дмитриевич был на литургии у Пречистой на Сторожах и пошел за великим князем Василием Васильевичем к Орде. И как только они пришли в Орду, и взял их к себе [в улус дороги московской] Мин-Булат. Великому же князь Василию Васильевичу честь была великая от него, а князю Юрию Дмитриевичу бесчестие и истома великая. Но добр был до князя Юрия князь ордынский Ширин-Тегинь и, придя, тот взял его силою у Мин-Булата и великое княжение обещал ему дать. И пошел Ширин-Тегинь с князем Юрием в Крым зимовать; а князь великий остался в Орде у Мин-Булата. Боярин же был тогда с великим князем Василием Васильевичем Иван Дмитриевич, и тот заодно был с великим князем Василием Васильевичем, и начал бить челом великим князям ордынским Айдару и Мин-Булату и прочим князям татарским за своего государя великого князя Василия Васильевича, говоря каждому так: «Сие ли, господин, ваше печалование к хану и верное ваше слово о нашем государе великом князе, что не может хан от слова Тягиня отступить, и тот мимо всех вас по его слову обещает дать великое княжение князю Юрию? И если хан по его слову так учинит, а в вас тогда что уже будет? Юрий будет князь великий на Москве, а в Литве князь великий побратим его Свидригайло. А Тягинь в Орде и при хане волен и над всеми вами». И тем словом как стрелою уязвил сердца их. И так все они князи ордынские начали бить челом хану за великого князя Василия Васильевича, чтобы и впредь говорить с ним. И одолели хана. И сказал к ним хан: «Если скажет Тегинь за князя Юрия о великом княжении, то убить его повелеваю». И когда была весна, тогда пришел Тегинь из Крыма в Орду, а княжение великое князю Юрию желал дать. Некто же татарин, Усейн именем, постельник ханский, племянник тому Ширин-Тегиню, сказа ему думу ханскую и князей всех: если кто скажет о князе Юрий, тут же убитым ему быть. Слышав же то, Ширин-Тегинь не посмел нисколько против них говорить. Хан же повелел своим князям судить русских князей, и много прений был между ними: князь великий Василий Васильевич по отеческому и по дедову искал престола своего, князь же Юрий Дмитриевич, дядя его, летописцы, и старые списки, и духовную отца своего великого князя Дмитрия показал. И тогда сказал боярин великого князя Василия Васильевича Иван Дмитриевич хану и князям его, говоря такое: «Государю вольный, позволь молвить мне, холопу великого князя. Ваш, государь, улусник великий князь Василий Васильевич ищет своего престола великого княжения, а твоего улусу по твоему ханскому жалованью и по твоим девтерам (грамотам) и ярлыкам, и вот твое пожалование перед тобою; а господин наш князь Юрий Дмитриевич, дядя его, хочет взять великое княжение по мертвой грамоте отца своего, а не по твоему пожалованию вольного хана; а ты волен во своем улусе кого восхочешь пожаловать по своей воле. А и государь наш князь великий Василий Дмитриевич великое княжение дал своему сыну великому князю Василию Васильевичу по твоему же пожалованию вольного хана, и уже, господин, который год сидит на своем престоле, а на твоем пожаловании, для тебя, своего государя, правя, вольного хана, как и самому тебе ведомо». И того ради хан Махмет дал великое княжение князю Василию Васильевичу, и повелел князю Юрию Дмитриевичу, дяде его, коня вести под ним, как обычай есть, когда хан кого пожалует великим князем быть, тогда дает ему меч и сажает на своего коня, и ведут князи подручные, и биричи пред ним по базару кричат, и даже до стана; а татарские князи там ждут, и князь великий воздает им честь великую и одаривает. Князь же Василий Васильевич не восхотел для того дядю своего бесчестить; а Ширин-Тегинь стал о том же против хана и хотел отступить от него, поскольку же в то время пришел было на Махмета Кичи-Ахмет хан. Он же убоялся того сотворить, и по Тягиня слову придал князю Юрию Дмитриевичу к его вотчине град Дмитров со всеми волостями, и отпустил их хан на свои вотчины. И пришел князь великий Василий Васильевич на Москву на Петров день, а с ним царев посол султан Мансырь-Улан, и тот посадил его на великое княжение у Пречистой у золотых дверей. А князь Юрий Дмитриевич, дядя его, пошел в свою вотчину в Звенигород, а оттуда в Дмитров.