Другая история литературы. От самого начала до наших дней - Александр Жабинский

Псевдо-Плутарх. – Анаксимандр: первые животные были рождены во влаге, заключенные внутрь иглистой скорлупы; с возрастом они стали выходить на сушу, и, после того как скорлупа лопнула и облупилась, они прожили еще недолгое время.

Цензорин. – По мнению Анаксимандра Милетского, из нагретой воды с землей возникли то ли рыбы, то ли чрезвычайно похожие на рыб животные; в них сложились люди, причем (человеческие) детеныши удерживались внутри (утробы рыбоподобных существ) вплоть до (достижения) зрелости: лишь тогда те лопнули, и мужчины и женщины, уже способные прокормить себя, вышли наружу.

Теперь, перейдя к линии № 4, опять обратимся к китайской литературе, а именно к трудам Конфуция. «Лунь юй» – «Изречения» – наиболее надежный памятник, передающий воззрения этого философа, аутентичность которого не оспаривается специалистами. Конфуций (в переводе – Кун Фу-цзы, т. е. учитель Кун) жил, как полагают, в VI–V веках до н. э. Основное в его учении – социально-этический аспект, опирающийся на авторитет древности, причем степень этой «древности» никогда и никем не была определена. «Согласно Конфуцию, идеальные правила существовали только в древности, поэтому именно тогда в Поднебесной царил порядок. На этот «золотой век», в прошлое и ориентировал мыслитель свою модель государства», – сообщает О. Б. Пружинина, явно не задумываясь о смысле сказанного ею.

«Ю-цзы[77] сказал: «Мало людей, которые, будучи почтительны к родителям и уважительны к старшим братьям, любят выступать против вышестоящих. Совсем нет людей, которые не любят выступать против вышестоящих, но любят сеять смуту. Благородный муж стремится к основе. Когда он достигает основы, перед ним открывается правильный путь. Почтительность к родителям и уважительность к старшим братьям – это основа человеколюбия»…

Цзен-цзы сказал: «Я ежедневно проверяю себя в трех отношениях: преданно ли служу людям, искренен ли в отношении с друзьями, повторяю ли заповеди учителя?»

Учитель сказал: «Если при жизни отца следовать его воле, а после его смерти следовать его поступкам и в течение трех лет не изменять порядков, заведенных отцом, то это можно назвать сыновней почтительностью…

Учитель сказал: «Человек, не обладающий человеколюбием, не может долго жить в условиях бедности, но он не может долго жить и в условиях радости. Человеколюбивому человеку человеколюбие приносит успокоение. Мудрому человеку человеколюбие приносит пользу»…

Учитель сказал: «Если утром познаешь правильный путь, вечером можно умереть».

Учитель сказал: «Служи своим родителям, мягко увещевай их. Если видишь, что они проявляют несогласие, снова прояви почтительность и не иди против их воли. Устав, не обижайся на них».

Учитель сказал: «Древние говорили с осторожностью, так как опасались, что не смогут выполнить сказанное»…

Учитель сказал: «Ничего не поделаешь! Я не видел, чтобы человек мог, заметив свои ошибки, осудить себя в душе»…

Учитель сказал: «Если в человеке естественность превосходит воспитанность, он подобен деревенщине. Если же воспитанность превосходит естественность, он подобен ученому книжнику. После того как воспитанность и естественность в человеке уравновесят друг друга, он становится благородным мужем»…

Цзы-лу спросил: «Вэйский правитель намеревается привлечь вас к управлению (государством). Что вы сделаете прежде всего?» Учитель ответил: «Необходимо начать с исправления имен». Ю-цзы спросил: «Вы начинаете издалека. Зачем нужно исправлять имена?» Учитель сказал: «Как ты необразован, Ю! Благородный муж проявляет осторожность по отношению к тому, чего не знает. Если имена неправильны, то слова не имеют под собой оснований. Если слова не имеют под собой оснований, то дела не могут осуществляться… Поэтому благородный муж, давая имена, должен произносить их правильно, а то, что произносит, правильно осуществлять. В словах благородного мужа не должно быть ничего неправильного»…

Учитель сказал: «Благородный муж беспокоится о том, что не обладает способностями, но не беспокоится о том, что люди не знают его».

Учитель сказал: «Благородный муж предъявляет требования к себе, низкий человек предъявляет требования к людям».

Учитель сказал: «Благородный муж держит себя строго, но не устраивает споров с людьми, он умеет быть в согласии со всеми, но не вступает ни с кем в сговор»…

Учитель сказал: «Не зная воли (неба), нельзя стать благородным мужем. Не зная ритуала, нельзя утвердить себя (в обществе). Не зная, что говорят (люди), нельзя узнать людей».

Учитель (Конфуций) все время напирает на правила, которыми должен руководствоваться в жизни «благородный муж». Дело в том, что в основе его учения – идеал именно «благородного мужа» (цзэнь цзы), ниже которого на социальной лестнице находится простой, средний человек (жэнь), который в принципе может стать цзэнь цзы, и маленький человек (сяо жэнь), которому благородным стать не суждено. Отсюда и общественные идеи Конфуция, требующие сыновней почтительности, растянутой на все общество и даже на государство.

Конечно, ничего ни древнего, ни чисто китайского в этом нет. Точно так же в «Древнем Риме» господствовала идеология сыновней почтительности перед патрициями (отцами), а в средневековой Европе – перед патерами (тоже отцами).

На основе этого учения возникло конфуцианство, давшее кодекс государственной и частной морали. Помимо оказания уважения «благородным людям», религия требует соблюдения культа предков и возлагает обязанности по проведению церковных церемоний на государственных чиновников и глав семей и родов.

Примерно в то же время творил еще один философ, Лао-цзы, что в переводе означает Старый Мудрец. Им самим или с его слов была написана книга «Дао-дэ-цзин», Книга о Дао Дэ. Учение Лао-цзы легло в основу религии даосизма. Считается, что религия эта нашла живой отклик в среде жречества, стремящегося сохранить навечно существующий порядок вещей.

Если нужно что-то сократить,То заранее расширь его.Если нужно что-то надорвать,То сначала подкрепи его.Если нужно что-то опустить.То сначала подними его.Если что-либо захочешь взять.То сначала уступи его.Никакой науки в этом нет.Мягкому и слабому поройСильные проигрывают бой.

Переполнить можно закрома.Но конец наступит и зерну.Непрестанно можно меч точить,Но не стать нетленным и ему.Полный золота и яшмы домСтанет ли от этого прочней?

Тем, что мягче и слабей всего,Твердое подчас побеждено.Возникая из небытия,Эта истина во всем сквозит.Так и я дерзаю говорить,Что бездействие всего мудрей.Что молчание сильнее слов.Выгоду бездействия, увы,Мало кто умеет оценить!

Действует бездействием мудрец.Учит молчаливостью своей.Не навязываясь никому.Не владея будто бы ничем.Отдает, оплаты не ища.И своих не сознает заслуг.Неосознанных его заслугНе оспорит на земле никто.

К расширенью знанье нас влечет.Истина сжиматься учит нас.Учит каждый день и каждый час.Чтобы мы к бездействию пришли.Все бездействующий совершит:Без труда державу он возьмет.А трудом – державы не возьмет.

Добродетельнейший сам не знает,Что его безмерна добродетель.Малодобродетельный боитсяПотерять свою – и потеряет!Добродетельнейший без усилийИ в бездействии всего достигнет.Малодобродетельный хлопочет.А посмотришь – ничего не сделал:В доброте возможно совершенство.В исполненьи правил – никогда.И обряды не приводят к правде,Так разумнее отбросить их!

Истину сменить на добродетель,Добродетель же – на доброту,Доброту потом – на справедливость.Справедливость – на пустой обряд.Путь сниженья: ведь обряд и значит,Что любовь и верность оскудели.Что разруха и распад близки.Украшают Истину обряды,Но на них же зиждется притворство.Потому-то к сущности стремитсяМуж великий, а не к мелочам:Утверждаясь в подлинном и важном,Украшенья презирает он.

Лучший воин – не забияка,Полководец лучший – не злобен.Победитель лучший – не дерзок.А правитель лучший – смиренен.Ужель добродетель – в бореньи?Нет: в мудром, искусном правленьиИ с Небом в соприкосновеньи.

В мудреце образец для мира:Он уступчивый, просветлен:Скромный, он от людей отличен:Ненастойчивый, он удачлив,Невзыскательный – возвеличен;Без боренья – непобедим.Так «ущербное станет целым» —Не пустые это слова!Чтобы к целому возвратиться,Надо жить с природой в ладу.

Нет ничего податливей воды,Но твердое ее не победит.Так в мире установлено навек:Что слабым сильное побежденоИ мягким твердое усмирено.Об этом знает каждый человек,Но убедиться – редкому дано.

Нечто подобное, только в более развернутом виде, являет нам Экклезиаст: «Видал я все дела, какие делаются под солнцем, и вот, все суета и томление духа… Суета сует, все суета!». Отдаленно эти воззрения напоминают и буддизм с его «срединным путем». Хотя по сути своей даосские жрецы – это гадатели, продавцы реликвий, маги, исполняющие также и шаманские обряды, все же нельзя не отметить, что для выживания популяции такое учение – первейшее дело. Даосизм и конфуцианство не что иное, как два варианта приведения в единую систему религиозных обрядов магии и почитания предков, причем упорядочиванию магии посвящен также иудаизм, а христианство – дальнейшая эволюция этой системы.