Смерть отца - Наоми Френкель

– Идем, Эдит. Позавтракаем вместе. Я тебя ждал.

Эдит берет его под руку. Нет смысла в разговорах в эти дни. Она молчит от страха, если ей зададут вопрос, что будет в будущем? Будущее это отец и его судьба. И вопрос этот никто решается задать. Они сидят у стола в кухне. Она подпирает руками голову и слезы текут по ее лицу. Никогда он не видел ее плачущей.

– Успокойся, Эдит. Будет хорошо. – Он гладит ее волосы.

Кухарка Эмми повернулась к ним спиной.

– Возьми, Эдит, – он протягивает ей платок.

Эдит встала, Филипп пошел за ней. Она вошла в кабинет отца и легла на диван. Ореховое дерево прикасается ветвями к стеклам окна, за которыми сгущаются облака, и в прореху видно то, что называют «оком солнца», прорываются полуденные лучи.

На ступеньках дома сидят Саул и Иоанна. Все утро она ждала его, и только сейчас раздался знакомый свист, которым обмениваются в Движении, из пустынного сада. Около Саула школьный ранец.

– Я решил все же сегодня пойти в школу, – оправдывается Саул.

– Что вдруг?

– Ты же знаешь, что в моей школе многие являются членами подразделения, так…

– Так что?

– Так я решил там поговорить о моей поездке в страну Израиля. Говорил с каждым из членов Движения. И многие – за меня.

– Но так это некрасиво, Саул, я представляла себе нашу войну по-иному.

– Как ты это представляла?

– Не как ползут от одного к другому и умоляют. Хотел, чтобы мы встали перед подразделением и доказали, что ты не сделал ничего плохого, и ты достоин репатриации.

– Наоборот! Я сказал каждому из них, что сделал плохое дело и раскаиваюсь. И многие из них теперь мои друзья, потому что я сказал им правду.

И Саул уже собрался вступить с ней в спор, но вспомнил то, что сказал вчера дядя Филипп, и промолчал. Вчера, поздно, пришел к ним дядя Филипп и рассказал, что господин Леви очень болен. Целый день Филипп находится в доме Иоанны, а по ночам ходит на занятия еврейской самообороны. Кристина одна находится в доме дяди весь день и большую часть ночи. Дядя сказал ему, что надо сейчас относиться с осторожностью к Иоанне. Потом он молчит в ответ, хотя ему есть, что сказать ей.

– Я сегодня сожгла рис, который готовили для отца, – печалится Иоанна.

– А-а, – успокаивает ее Саул, – это случается, Хана. У моей матери рис часто сгорает.

– Но такое не случалось ни у кого в нашем доме.

– Почему же это случилось у тебя?

– Случайно книга открылась в конце, и там было такое напряжение…

Помощник пекаря пришел взять корзину, в которой записка Фердинанда, длинный список всего, необходимого для дня рождения Иоанны.

– Саул, – говорит Иоанна после того, как помощник пекаря ушел, – я не хочу праздновать мой день рождения в этом году – она опускает голову и обхватывает руками колени.

– Ты действительно, не должна его праздновать. Все тебя поймут.

– Но отец хочет, чтобы мы эту дату отпраздновали. Никогда не знала я, что отец так добр.

В окнах отца опущены жалюзи. На карнизе сидит ворон, стеклянный глаз которого скошен в сторону двух детей.

Глава двадцать вторая

Двенадцать роз у постели Иоанны, и рядом с вазой записка:

Девушке Иоанне двенадцать лет.

Она красива, как солнца свет.

Это двустишие сочинили Фрида и старый садовник. Ранним утром Фрида осторожно вошла в комнату Иоанны, поставила вазу с розами и записку. Несколько минут смотрела на спящую девочку. Из глаз Фриды текли слезы. В доме всю ночь никто не спал. Господину Леви было плохо.

– С днем рождения! – голосит Бумба. – Принесли тебе уйму подарков! Сегодня прекрасный день, комната полна солнца и роз. Солнце рисует круги на ковре, а розы распространяют аромат праздника.

– Выйди из комнаты, – вскакивает Иоанна с постели, – я хочу одеться.

– Пойду сообщить деду и Фриде, что ты приходишь, – провозглашает Бумба.

Вся семья собирается в большой столовой, включая доктора Вольфа и Филиппа. Филипп спал в доме Леви, и сейчас не собирается уходить. Отсутствуют лишь Эдит и Елена. Они в комнате отца. У окна – стол в подарками для Иоанны.

– Поздравляем с днем рождения! – все поворачивают головы к столу с подарками. И чего там только нет. Как успели еще вчера принести в дом столько добра! От полного собрания сочинений Иоанна Вольфганга Гете в новом роскошном издании, до большой черной красивой шкатулки с инструментами для обработки ногтей. Дед купил маленький патефон величиной с чемоданчик. Тетя Регина послала, как каждый год постоянный подарок для всех возрастов и полов – двенадцать шелковых вышитых платков. Книги. Сложная игра для тренировки ума. Между всеми этими вещами, посреди стола, маленькая книжечка в потрепанном временем синем переплете, на котором вытеснено золотыми потертыми буквами – «Дневник!»

Пожелтевшие странички мелко и плотно исписаны четким почерком отца. Это дневник, который он вел в детстве и юности. Он просил положить дневник среди подарков вместе с настоящей авторучкой «Паркер»!

– Прекрасно, не правда ли, – гладит Гейнц голову сестренки.

– Можно пойти к отцу и поблагодарить его.

– Не сейчас, Иоанна. Он сейчас спит. Доктор Вольф считает, что он должен отдохнуть.

Лицо Иоанны обращено к доктору, дающему такие распоряжения. День рождения без отцовского поцелуя это не день рождения! Дети не привыкли получать поцелуи от отца, разве только один раз в год, в день рождения.

– Завтра, – успокаивает ее дед, – завтра ты, несомненно, сможешь к нему войти.

Кетхен вносит подарок, принесенный посыльным. Из шелковой бумажной обертки извлекают маленький вазон с мягким молодым побегом ландышей, которые еще не расцвели. Белая карточка приложена к цветку, а на ней – надпись: «Ростку, только взошедшему из черной глуби земли к солнцу, мир кажется полным света». Подписи под этими словами нет. Иоанна краснеет.

– Кто послал тебе этот подарок? – обступают ее домочадцы.

– А-а, – заикается Иоанна, – не знаю. Никакой подписи.

– Оказывается, Иоанна, у тебя есть тайный поклонник, – силится шутить Гейнц.

– Гейнц, – выпрямляется дед и отзывает его в сторону, – я хотел тебе сказать, что все же надо послать Альфреду телеграмму и пригласить его на день рождения Иоанны, – дед медленно подкручивает усы, – так и написать ему.

Дед подходит к окну, смотрит на сад, как наблюдатель далей, которые знакомы лишь ему.

– Дорогая Иоанна, – обращается он к ней голосом, не похожим на голос отца, – полагаю, что нам надо устроить твой день рождения в саду. Там, в красивой беседке. Не так ли, Иоанна?

– Конечно, дед!

Все домочадцы опускают головы, только Фердинанд, полный энергии, обращается к девицам.

– За работу! – подгоняет он их, и они спешат за ним.

Входная дверь сегодня не заперта. Бумба поставлен там, на страже, чтобы приходящие гости не поднимали большого шума, и каждый раз провозглашает имена тех, кто приходит. Вот пришел пекарь с массой сладких лакомств, за ним – лавочник, толстая госпожа из кондитерского магазина, и у всех один вопрос:

– У вас в доме сегодня праздник?

– Да, – отвечает стоящий на страже, – день рождения Иоанны.

– Несомненно, отцу вашему стало лучше?

– Конечно. Намного лучше.

Пришли без приглашения и сестры Румпель. Неожиданно встали на пороге со своими красными глазами альбиносок и белыми руками поверх черных пальто. Они были страшно удивлены, что их не пригласили готовить торты ко дню рождения Иоанны. Все даты праздников дома Леви отмечены у них на особом листе. Они спрашивали, и разнюхали о том, что господин Леви тяжко болен. И они пришли справиться о его здоровье. Но так как оказалось, что все же празднуют день рождения, они решили остаться. Не может быть праздник в доме Леви без сестер Румпель.

Приехал Саул на велосипеде с подарком – книгой о командующем красной конницей во время русской революции Буденном. На обложке скачет галопом в атаку всадник на коне с красным флагом в руках.

– Прекрасно! – радуется шепотом Иоанна. Саул ужасно торопится. Нет у него времени даже спросить о здоровье ее отца.

– Саул, – задерживает его Иоанна, – сегодня ты не идешь в школу?

– В мою школу, Хана. Там я уже переговорил со всеми, и все за меня. Сегодня я пойду в другую школу.

– Снова будешь просить прощения?

– Не просить прощения, а убеждать! И мне надо спешить, Хана.

– А к женщине мы не пойдем?

– Может, и не будет необходимости идти к ней. И без нее проголосуют за меня.

– Жаль. Я очень скучаю по ней.

– Но ты ведь с ней вообще не знакома?

Лицо Иоанны вновь опечалилось. Совсем не лицо человека, празднующего день рождения.

– Если ты так хочешь. – Вспомнил Саул напутствие Филиппа, что к Иоанне следует хорошо относиться в эти дни, – мы можем к ней пойти. Ей только надо позвонить в дверь. Она любого приглашает к себе. И о чем же мы будем с ней говорить?

– Есть у меня много чего ей рассказать. Ты не хочешь увидеть мои подарки?