А до Берлина было так далеко - Василий Шатилов

Рота бесшумно прошла через полосу заграждений, сняла без единого выстрела вражеские секреты и ворвалась внезапно в опорный пункт. Гитлеровцы не ожидали такого нападения. Поднялась паника, большинство фашистов было пленено.

Взводы лейтенантов Артамонова и Новоселова выбивали уцелевших врагов из блиндажей, преградили им путь в тыл и захватили в плен около 100 солдат и офицеров. Как волна неудержимо катилась цепь наших разведчиков вперед, ко второй и третьей траншеям. Мы использовали панику у сил прикрытия врага, успешные действия разведчиков и ввели в бой усиленный батальон майора Бурмистрова. Он овладел опорным пунктом в глубине обороны фашистов. В результате первого часа боя в обороне противника образовалась брешь шириной около трех километров.

В нее вслед за батальоном Бурмистрова мы ввели два стрелковых полка, которые наступали в направлении поселка Волот с задачей отрезать пути отхода фашистским частям и перерезать железную дорогу, ведущую на Дно.

Я доложил по телефону о наметившемся успехе и о своем решении его развить командиру 14-го гвардейского корпуса генералу П. А. Степаненко. Но мне показалось из разговора с ним, что он выслушал мой доклад слишком спокойно, лишь сказал в ответ:

- Продолжайте наступать.

Я же предполагал, что он использует наш успех и в прорыв войдут не только части 182-й дивизии, но и 23-й гвардейской дивизии. Вся наша оперативная группа считала, что с выходом на железную дорогу можно перекрыть пути отхода старорусской группировке противника. Видимо, командир корпуса был другого мнения. Решил доложить командарму. Выслушав меня, генерал Коротков ответил:

- Продолжайте развивать успех, как наметили, а мы примем меры.

К 12 часам дня оба полка, миновав замерзшую речку Холынья, вышли к также закованной в лед реке Каменка. Гитлеровцы уже частично успели оправиться от нашего удара и попытались организовать сопротивление. Однако оно быстро было сломлено. Деревни Щетинкино, Заречье, Большие Гривы оказались в наших руках.

Командир 140-го стрелкового полка майор Родионов с радостью доложил:

- Уничтожили до роты пехоты, захватили десяток фашистов в плен, все они из 21-й пехотной дивизии. Трофеи: две автомашины, четыре пулемета, около сотни автоматов и винтовок. Успешно продвигаюсь на Дротино.

Молодого командира полка очень радовали первые боевые успехи. И мы радовались за него и за 140-й полк.

Вслед за Родионовым докладывал командир 232-го стрелкового полка полковник Емельянцев.

- Батальон Бурмистрова протаранил организованную оборону врага и сбил до роты пехоты с высоты 69,0. Захватил 29 пленных из 21-й пехотной дивизии, 12 парных повозок с боеприпасами и одну кухню, 8 пулеметов, десятки автоматов и винтовок. Второй и третий батальоны продвигаются за первым батальоном в направлении Коростова в готовности вступить в бой.

Я оставил начальника штаба дивизии полковника С. П. Тарасова на старом КП, а сам с оперативной группой двинулся на санях ближе к частная первого эшелона.

Не доезжая километра до деревни Средние Гривы, мы увидели на опушке леса контратакующую вражескую цепь, растянувшуюся по фронту до полутора километров. Цепь двигалась к дороге. Шли фашисты без лыж, а снег был рыхлый, и гитлеровцы то и дело проваливались то по колено, а то и по пояс. Наших подразделений поблизости не было, их никто не обстреливал, и фашисты не стреляли. Надо было как можно скорее вызвать артиллерийский огонь и ввести резерв против контратакующих.

Старший лейтенант М. О. Альтгаузен по рации начал вызывать начальника штаба полковника Тарасова. Он долго не мог с ним связаться, в эфире раздавался треск и гул, доносились обрывки разговоров и музыки.

Наконец он услышал далекий отклик, голос, твердивший одну и ту же цифру:

- 101, 101, 101. - Это мой позывной.

И Альтгаузен, и все, стоявшие рядом, обрадовались.

- Передаю, - сказал старший лейтенант.

- Немедленно высылайте учебный батальон, саперную роту к деревне Средние Гривы. Заградительный артиллерийский огонь поставьте. - Я указал координаты.

Тарасов, помолчав, доложил, что он понял. Офицеры оперативной группы повеселели.

Вскоре мы увидели, что в боевых порядках врага начали густо рваться снаряды. Фашистская цепь залегла. Подоспел наш резерв. Завязался бой. Когда враг откатился в лес и мы проехали через дорогу, то увидели, что из трубы ближайшего блиндажа идет дым. Остановились. В блиндаже оказался один боец, оставленный 140-м полком для охраны трофейного оружия.

Я спросил:

- Что бы ты делал против атакующих фашистов? - И показал на лес, в который убегала фашистская цепь. Он спокойно ответил:

- Оборонялся бы до последнего патрона.

- Один?

- Один, но с поста не ушел бы, - твердо ответил боец.

Я увидел в бинокль, что на помощь учебному батальону по дороге спешила колонна саперной роты на машинах и санях. Как только саперы доехали до ложбинки, остановились. Бойцы быстро выскакивали из машин, принимали боевой порядок и двигались на врага. Артиллерия уже перенесла огонь вслед за бегущими фашистами, поддерживая наступающий учебный батальон.

Мы не стали дожидаться конца боя, распрощались с отважным часовым и двинулись вперед по дороге на Дратино. Рассеяв контратаковавшего противника, учебный батальон, саперная рота и 14-й противотанковый дивизион догнали нас и следовали за оперативной группой как мой резерв.

К исходу дня дивизия преодолела 18-километровую тактическую зону обороны, разгромила в ней подразделения врага и вышла на рубеж Морольница, Василевский Бор. К этому времени справа наш фланг уже прикрывала подошедшая 14-я стрелковая бригада. Слева пока соседа не было.

КП дивизии развернули в деревне Дратино, но прежде чем занять немецкие блиндажи, саперы тщательно их проверили и обезвредили от оставленных мин и фугасов.

В ночь выслали на главное направление два отряда преследования, которые были созданы нами заблаговременно из стрелковых подразделений на автомашинах, усилены танками и артиллерией, а частям первого эшелона дали возможность отдохнуть до утра.

В ночь на 18 февраля под давлением войск наступающей 1-й ударной армии фашисты оставили Старую Руссу. Город находился под гитлеровским игом с 9 августа 1941 года.

Гитлеровское командование принимало все меры для того, чтобы остановить успешное продвижение наших войск в ходе Старорусско-Новоржевской операции. Это остро почувствовали и мы. Чем дальше наступала дивизия на запад, тем более ожесточенно сопротивлялся враг. На нашем пути оборудовались опорные пункты, которые обороняли гарнизоны силою от роты до батальона. А во многих местах переходили в контратаки при поддержке артиллерии и танков.