На пути к сверхобществу - Александр Зиновьев

Коммунизм принадлежит к такому типу организации человейников, при котором доминирующей является не самоорганизация масс людей снизу, а принудительная организация сверху, как это имело место в истории России с самого начала ее существования. При этой организации решающая роль в объединении людей в целое принадлежит системе власти и управления, а не другим факторам, в том числе – не экономике. Тут структурирование системы власти и управления образует основу социального структурирования вообще. Тут человейник структурируется прежде всего в коммунальном аспекте, а на этой основе – в деловом и прочих аспектах.

Российское предреволюционное общество базировалось не на двух типах социальных отношений – феодальном и капиталистическом, как принято считать, а на трех. Имелась еще «третья сила», которая никем не воспринималась как основа социальных отношений будущего коммунизма, а именно – отношения коммунальные, которые нашли свое выражение в государственном аппарате, в отношениях всех слоев общества с этим аппаратом, в средствах поддержания общественного порядка (полиция, жандармерия, суды и т. д.), в армии, в общинном землевладении и т. д. В результате Октябрьской революции 1917 года были сметены отжившие феодальные и еще неокрепшие капиталистические отношения, а «третья сила» получила простор для своего развития. На месте разрушенного государственного аппарата царизма немедленно сложился новый аппарат власти и управления, который превзошел его во всех отношениях.

Второе из рассматриваемых обстоятельств – крах российского самодержавия, разруха в результате войны и развал всего российского общества. Основной проблемой для страны стала проблема выживания, создания общественного порядка, который мог бы обеспечить это. В такой ситуации вступил в силу социальный закон регенерации: если разрушается социальная организация человейника, но при этом сохраняется человеческий материал, основы его материальной культуры и другие необходимые факторы выживания, то из обломков разрушенной социальной организации образуется новая, максимально близкая в основных чертах к прежней. Не случайно потому большинство населения послереволюционной России на первых порах восприняло революцию просто как смену власти.

Третий фактор, придавший событиям того периода характер глубокой социальной революции, заключался в том, что в России в течение целого столетия зрели идеи преобразования общества, которыми заразились все сравнительно образованные слои и даже правящие классы. Во второй половине XIX века получили распространение идеи социализма и затем марксизма (коммунизма). В начале ХХ века сложилась организация профессиональных революционеров, готовившаяся к революции и взятию власти. Лениным была разработана целая теория на этот счет. Когда возглавляемые Лениным большевики в октябре 1917 года взяли власть, они привнесли в происходящие события фактор, благодаря которому в России стало складываться именно коммунистическое сверхобщество, а не что-то иное. Без большевиков эволюция России вряд ли приняла бы такое направление.

Четвертый фактор – человеческий материал России. В наше время признание роли этого фактора в формировании социальных систем стало фактически табу и расценивается как расизм. Смысл этого табу очевиден: западная идеология стремится убедить всех, будто западный социальный строй является наилучшим и годится для всех народов мира. И тем более она не может даже допустить намека на то, что коммунистический строй лучше соответствует природе каких-то народов. Но абсолютно ничего расистского в том, что я сказал выше, нет. Более того, игнорировать качества человеческого материала в исследовании важнейших социальных феноменов современности – значит заведомо закрывать себе путь к их пониманию.

Коммунизм имел успех в России в значительной мере благодаря характеру и состоянию российского населения. В стране было более ста различных этнических объединений, живших до известной степени автономно, находившихся на низкой, фактически догосударственной (дообщественной) ступени социальной эволюции и не имевших никаких шансов подняться на более высокую ступень самостоятельно. Лишь российская самодержавная власть сдерживала это скопление людей в единстве.

Основной российский народ – русские – обладал качествами, которые, с одной стороны, делали сильную диктаторскую власть необходимой для его выживания, а с другой стороны – делали эту власть возможной. Перечислю эти качества. Слабая способность к самоорганизации и самодисциплине. Склонность к коллективизму, к покорности перед властями, к лени. Способность легко поддаваться влиянию демагогов и проходимцев. Способность переносить трудности и жить на низком уровне. Терпеливость. Гостеприимность. Чрезмерная психическая гибкость, доходящая до угодничества и хамелеонства. Слабая бережливость. Неуважение своих соотечественников, преклонение перед всем иностранным. Взгляд на жизненные блага как на дар судьбы или свыше, а не как на результат своих усилий, инициативы и риска. Вследствие своего характера русский народ не смог воспользоваться плодами своей великой революции и плодами победы в войне над Германией, не смог завоевать привилегированное положение в своей стране, оказался неконкурентоспособным в борьбе с другими народами за лучшие социальные позиции и блага. Русский народ не оказывал поддержку своим наиболее талантливым соплеменникам, а, наоборот, всячески препятствовал их выявлению, продвижению и признанию. Он никогда всерьез не восставал против глумления над ним, исходившего от представителей других народов, позволяя им при этом безбедно жить за его счет.

Пятый фактор – состояние материальной культуры страны. Я уже упоминал о разрухе в стране вследствие Первой мировой войны. Но она лишь усилила то, что было до войны и независимо от нее, а именно – низкий (сравнительно с Западом) уровень материальной культуры вообще, примитивное в целом хозяйство, огромная (если не решающая) роль физического труда масс населения. В условиях послевоенной разрухи первостепенное значение приобрела организация больших масс людей на коллективные действия и возбуждение массового энтузиазма. Это могла осуществить только власть, подобная дореволюционной, но превосходящая ее именно в манипулировании массами. Революция и породила такую форму власти, которая в процессе эволюции страны стала, с одной стороны, создавать новую государственность, а с другой стороны – создавать ее так, что сама стала превращаться во власть сверхгосударственную, во власть коммунистическую.

Российский коммунистический эксперимент интересен тем, что тут в силу исключительных исторических условий на развалинах Российской империи сразу складывалось сверхобщество, развивавшее в себе одновременно потенциальные общества, тогда как в западном мире имеет место процесс, противоположно направленный, а именно – сверхобщество возникает путем образования особого социального феномена в качестве своего рода «надстройки» над развитыми обществами, которая становится господствующим элементом человейника в целом.

Российский коммунизм возник не как нечто совершенно чуждое и постороннее для западной цивилизации, а как ее детище. Дореволюционная Россия складывалась и жила под сильнейшим влиянием западной цивилизации. Она фактически была сферой колонизации и периферией последней. Идеи коммунистического социального строя и коммунистической революции родились на Западе и были занесены затем в Россию. Коммунистическую революцию в России осуществили люди, прошедшие школу революционеров на Западе. Русская революция имела сильный резонанс на Западе. Большое число людей на Западе рассматривало ее как начало революции в западном мире. Русская революция имела поддержку со стороны Запада. Без влияния Запада и без контактов с ним построение коммунистического социального строя в России было бы невозможно.

Рождение советского коммунизма началось с Октябрьской революции 1917 года. Она явилась лишь началом социальной революции, растянувшейся на несколько десятилетий. Ударной силой и исполнителями этой революции стали народные массы. Не просто множество граждан страны, а именно массы как особый социальный феномен.

Массы

В годы подъема коммунизма, национал-социализма и фашизма и в годы по окончании Второй мировой войны тема масс была весьма актуальной. На эту тему были написаны тысячи работ. Потом интерес к ней спал. Возродился он вновь в конце «холодной войны», когда в странах советского блока и Советского Союза возникли именно массы, которые использовались западными манипуляторами в качестве ударной силы для разгрома коммунистической социальной системы в этих странах.

Но как в тот, так и в этот период само понятие «массы» осталось аморфным, не определенным достаточно точно. Авторы работ о массах обычно называют признаки масс, которые иногда обнаруживаются очевидным образом, бросаются в глаза. Это, например, иррациональность поведения, сильное возбуждение, образование сборищ. Такие признаки, однако, можно видеть и в поведении других скоплений людей, которые нельзя считать массами в социологическом смысле (в очередях, на железнодорожных станциях, в моменты природных катастроф, в толпах беженцев). А главное – названные выше признаки суть временные состояния масс, а не нечто присущее им постоянно.