Сборник " " - Александр Громов

– Не буду.

– Здесь я врач. Влить бы в тебя весь запас, да малышей жалко. Пей, говорят!

Стефан покорно выпил.

– Спасибо…

– Попозже закачу тебе солевого слабительного, – утешила Маргарет. – Судно под койкой. К завтрашнему дню будешь в норме, это я тебе говорю.

– Ладно… – прохрипел Стефан. – Что это со мной было?

– Ты бы лучше спросил, что со мной было, когда я тебя сюда тащила! А с тобой ничего из ряда вон выходящего не было – обыкновенное отравление. Теперь еще скажи, что ты этого не ждал.

– Почему?

– Потому что всех царей и диктаторов так или иначе пытались убить. А некоторых травили именно пирожными.

– Кто? – с усилием спросил Стефан. В голове по-прежнему стучало. – Диего?

– Вряд ли. Я тут кое-что успела, пока ты валялся… В общем, так себе отрава: мускарин, толика растительных галлюциногенов, следы рицина. Сам понимаешь, такую смесь незачем синтезировать, проще собрать в лесу.

– Кто? – повторил Стефан.

– Так я тебе сразу и вычислила, – фыркнула Маргарет. – Ага! Я что – мисс Марпл? Пэт Артин? Кто угодно мог. Если хочешь знать мое мнение, не стоит тратить время на выяснение. Потрать его на что-нибудь другое, мой тебе совет. И не забудь сделать вид, что ничего особенного с тобой не произошло. Хорошая мина при плохой игре дело благодарное, сам знаешь… – Маргарет хихикнула.

– Найду, – сказал Стефан.

– Следствие, значит, собираешься учинить? Ну-ну. А я так скажу: если они заранее договорились, тогда виновны все, а всех в карцер не пересажаешь. Да и карцера нет. На что тебе один исполнитель, когда остальные не лучше? А если тебя травил одиночка, так ты его не найдешь, пока он сам не проболтается, уж можешь мне поверить. Вот. Драка точно не была подстроена, и били-то Дэйва ногами, может, как раз из-за того, что помешал тебе все смолотить. Лучше радуйся, что откусил всего кусочек, да и яд не убойный. Хотели бы убить – мазнули бы чем-нибудь посерьезней, есть тут одна травка… Только им не труп нужен. Им бластер нужен.

Стефан скосил глаза. «Махер» лежал на столе отдельно от кобуры.

– Значит… – с трудом произнес Стефан, – ты… видела?

Он понял, что плохо управляет голосом. «Ты» вышло хрипатым басом, а «видела» – визгом. Но это было не важно.

– Видела.

– И они видели, – сказал Стефан.

Маргарет рассмеялась.

– Что же я, дура, чтобы им показывать? Не волнуйся, я не разболтаю, сколько у тебя зарядов. А «глаз» я случайно нашла, представь себе. И знаешь, где он был? Донна спрятала в душевой, чтобы за мальчишками подглядывать. Мне урок прикладной психологии. Тихоня тихоней, а в тихом омуте…

– Меньше болтай!

– Думаешь, слушают? Вряд ли. Видишь ли… – Маргарет поколебалась. – Не хотела тебе сразу говорить, но… в общем, у них что-то вроде собрания на лысом пятачке. На работу с утра никто не вышел.

– Как это – никто? – спросил Стефан и заморгал.

– Да так уж. Даже Фукуда.

– А сколько сейчас времени?

– День давно.

– Ч-черт!..

Он вскочил с койки, и медотсек поплыл у него перед глазами. Молот в голове ухнул так, что едва не свалил с ног. Стефан ухватился за Маргарет.

– Ну-ка, ляг! Кому сказала!

– Уйди!..

Одежду. Обувь. «Махер». Он им покажет собрание! Торф! Каждый день, каждый час – торф! Ворошить болото, таскать и таскать бурую жидкую грязь, сушить, жечь в топке, скармливать синтезатору – иначе просто не выжить. Работать… не обращая внимания ни на что: ни на лень, ни на усталость, ни на остервенелую боль в голове и кишках. Они сошли с ума, коли перестали понимать очевидное. Их надо заставить. Наказывать нерадивых – без этого тоже не выжить…

– Где китель? – прохрипел он.

– В стирке. Робу вот возьми.

Стефана качнуло. Вспышка боли в животе заставила согнуться пополам.

– Убедился? Тебе лежать надо, а мне идти. Джекоб с утра прямо криком кричит.

– Ты вот что… – Стефан через силу выпрямился. – Ты мне коли все, что хочешь, а только я должен ходить. Я с тобой не шучу. Поняла?

– Чего уж тут не понять. А лучше бы лег.

– Коли!

Маргарет отступила на шаг, смотрела с участием.

– Ну? – крикнул Стефан. – Что?!

– Я тебе главного не сказала… Питер вернулся.

29

Трудно уже было вспомнить, кто, когда и зачем пролил в этом месте некую зловредную химию, по указанию ли Бруно Лоренца это было сделано (непонятно, для чего отцу понадобились такого рода эксперименты) или по чьей-то бестолковости либо халатности (тогда почему в бортовом журнале нет записи о взыскании?), но на полоске тощей земли между новым навесом для торфа и старой кузницей никогда не росло ни клейкой травы, ни лишайника, и именно поэтому пришлось отказаться от мысли развести на лысом пятачке огород. Еще труднее было понять, почему это место исстари было облюбовано для проведения народных собраний – в тех, разумеется, случаях, когда по причине зимних дождей их не приходилось переносить в утробу корабля. Так или иначе, собирались здесь – и узнать норму на текущий день, и выслушать очередную филиппику Маргарет против плохого мытья рук и посуды, а иногда и вякнуть что-нибудь вразрез. Илья даже сколотил скамеечку на краю пятачка, причем во внерабочее время – числился за ним такой подвиг.

Сейчас на скамеечке сидел Йорис и лелеял распухшую ногу. Выглядел он скверно – одни огромные глаза, как на иконе, – и временами надрывно кашлял, сплевывая мокроту. К нему устремилась Маргарет и немедленно принялась мять колено. Йорис взвыл. Перебинтованный Дэйв угрюмо держался в стороне, на него больше не обращали внимания, выпустив вчерашний пар. Коренастую Веру застила толпа, слышался только ее голос, повествующий о каком-то катамаране, зато Питер был – вот он! – дочерна загорелый кумир с обтянутыми торчащими скулами и свалявшимися в грязный ком волосами, а все равно – красавец. Что ему сделается… И Секс-петарда, конечно, рядом.

Вернувшийся таки Питер Пунн… Прежде – было время! – близкий друг, понятный насквозь. Позже – увертливый, многослойный, как фанера, непонятный и непредсказуемый. Еще позже – снова понятный насквозь, но уже не друг.

При появлении Стефана все стихло.

– Рад приветствовать в лагере, – сказал Стефан. – Поздравляю с возвращением.

– Спасибо. Тронут. – В голосе Питера прозвучала ирония.

– Что живы – вижу, – сухо сказал Стефан. – Что не вполне здоровы – тоже вижу. Калечишь людей, Пунн.

Питер пристально вглядывался в его лицо. Зеленое, наверное, подумал Стефан.

– По-моему, кое у кого со здоровьем не лучше…

– Маргарет! – Стефан решил не принимать замечание на свой счет. – Как там?

Маргарет откинула волосы на плечо.

– Нога-то заживет. Температура высокая, и кашель мне не нравится. Боюсь, как бы не пневмония. Его в постель надо.

– Никакая у меня не пневмония! – завопил Йорис. – Обыкновенная простуда, только и всего. Никуда я отсюда не пойду! – Он раскашлялся и кашлял долго.

– Лодку, конечно, совсем доломали? – осведомился Стефан.

– Еще чего! Киль поменяем, днище выправим.

– Очень хорошо. Но только не «выправим», а «выправлю». Людей я тебе на это не дам.

– А я разве просил? – удивился Питер.

– Тем лучше. Сегодня отдыхай. Вечером сделаешь доклад о результатах экспедиции.

– Могу сделать хоть сейчас. Кстати, для всех я уже сделал доклад. Это ты долго спишь. Впрочем, специально для тебя могу повторить.

Он усмехался в лицо. Стефан заскрипел зубами. В висках заныло, и отозвался молот в голове. Дрянь у Маргарет снадобья… Дерьмо. Не лечат.

– Я не понимаю, – медленно начал Стефан, обводя глазами толпу, – почему скоро полдень, а до сих пор ни один бездельник палец о палец не ударил? Предупреждаю всех: если кто-нибудь думает, что ему простится сегодняшняя недоработка, то он крупно ошибается. Будете наверстывать как миленькие, рогом землю будете рыть…

Он бил их взглядом, и они отворачивались – даже Ронда. Даже Илья, Людвиг и Дэйв. Они не любили смотреть ему в глаза. Не выдерживали. Чаще смотрели в спину и мечтали о том времени, когда в их руках окажется бластер. Сегодня ночью они были близки к цели.

– А ну, марш по местам!

– Нет, – сказал Питер.

– Что-о? Поговори еще…

– Нет. Оглох? Еще повторить?

Так, подумал Стефан. Началось.

Теперь они стояли друг против друга, и остальные, кому не дано было участвовать в битве гигантов, окружали их кольцом.

– Работать, и немедленно! Я сказал!

– Никто не пойдет горбатиться, Лоренц. У нас собрание.

– Я не созывал собрания! – крикнул Стефан.

– Извини, мы забыли спросить, – съехидничал Питер. – Но может быть, ты все же дашь разрешение? А то мы без него никак не обойдемся.

В притихшей было толпе захихикали. Маргарет исподтишка делала понятные знаки: оставь их, уйди, нельзя сейчас…

Нельзя? Нет. Можно. Он их сломает. Как ломал много раз.