Времена года - Анна Камелина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Эл, не уезжай…
- Ты никуда не летишь…
- Отмени свой рейс…
- Ты полетишь завтра… послезавтра…
- Не могу…
- Мне надо…
- Я должна…
- Нельзя…
Всю ночь мы не смыкали глаз. Просто лежали рядом, крепко обнявшись. Потом неистово начинали целоваться, словно боялись упустить долю секунды, что приближала к расставанию.
Лишь начало светать, я попыталась встать с кровати, Джордан яростно схватил меня за плечи и повалил обратно на кровать, нависнув надо мной сверху:
- Почему ты не хочешь остаться? Скажи мне, почему? Я же вижу, что нужен тебе, что тебе не хочется уезжать. Просто ответь мне на вопрос, почему?
- Джордан, надо ехать. У тебя своя жизнь, у меня своя…
- Не нужно громких слов, Эл, потому что это не правда. И ты сама знаешь…
- Джордан, я поеду. – С силой вырвавшись и на бегу схватив в охапку одежду, что приготовила с вечера, убежала в ванную комнату. Включив посильнее воду, разрыдалась. Я понимала, что никакой шум воды не заглушит надрывистый плач, но и держать в себе его больше не могла.
Кое-как приняв душ, заплела косу и переоделась в мягкие трикотажные брюки и тонкую водолазку. Слезы предательски продолжали бежать по щекам. Ни холодная вода, ни прохладные, почти обжигающие, струи душа не смогли их удержать внутри меня. Глубоко вздохнув, я потянула ручку двери на себя.
Джордан стоял возле окна, глубоко засунув руки в карманы брюк.
- Я приготовил завтрак…
- Спасибо, но я не смогу проглотить ни кусочка, - охрипшим от рыданий голосом поблагодарила его.
- Ты не выйдешь за дверь, пока не выпьешь чашку кофе и не съешь тост. – Голос Джордана отдавал холодом, от которого во рту почувствовала привкус металла.
- Хорошо. – Подошла к столу, на котором стояла одна чашка кофе и тарелка с двумя поджаренными кусочками хлеба, густо намазанные джемом.
- Джордан, можно мне чай…
- Конечно. Он быстрыми шагами подошел к столу, выплеснув в мойку горячий кофе, он почти бросил пустую шашку туда же. Зеленый или черный?
- Черный.
Через минуту, передо мной стояла большая чашка ароматного чая.
- Снова сахар?
Если бы не голос Джордана, я бы и не поняла, что насыпала в чай приличную порцию сахара.
- Не знаю, - пробормотала и я и отхлебнула свой напиток.
- Тост! – резко напомнил мне Джордан.
- За нас! – так же резко ответила я и засмущалась своей неуместной и спонтанной шутке, от чего слёзы снова побежали по моим щекам.
- Эл!
- Всё в порядке, Джордан, правда. Не мог бы ты оказать мне небольшую услугу?
- Без вопросов. Что нужно сделать?
- Наоборот, делать как раз, ничего не надо.
- Говори.
- Не провожай меня. Вызови такси в аэропорт и останься дома, пожалуйста. Так будет лучше, для нас…
- Почему ты всегда уверена, как будет лучше для нас, чёрт тебя побери! – Взревел Джордан и с силой сжал мои плечи.
- Так нужно… Я так хочу! – с твердостью, неизвестно откуда в голосе, ответила я и прямо посмотрела ему в глаза. В его потемневших от гнева глазах бушевал огонь, желваки играли на скулах, а хватка пальцев на моих плечах усилилась. Я не могла отвести взгляд от его глаз, стараясь не показать на сколько мне больно, на сколько вся моя бравада висит на тоненькой ниточке и что еще долю секунды и могу сломаться, броситься ему в объятия и умолять никуда меня не отпускать, а только посильнее обнять и снова назвать своей девочкой. Но я не имела права на эту слабость. Ради него. Это придавало сил, вызывая злость на себя, что не могу хоть раз в жизни проявить слабость и поступить так, как хочется мне; на него, что ни смотря на все его ласковые слова, поступки и почти стопроцентную уверенность, что что-то значу для него, он так и не сказал, что я нужна ему.
Через несколько минут, которые показались мне вечностью, Джордан поднял в руки, показывая, что сдается и медленно отступил назад.
- Ок!
Лишь только за мной закрылась дверь квартиру Джордана, вся напускная смелость исчезли, оставив боль, слабость и желание умереть. Лишь ступив в лифт, позволила себе снова стать собой. Сползла по стене лифта на корточки, и спрятав лицо в ладонях, разрыдалась…
Слезы не прекращались и в такси. Но уже не было громких рыданий, истеричных всхлипов. Просто жидкость текла из глаз, закрывая пеленой мою боль и всю сущность от всего мира.
Слезы не прекращались и в аэропорту. Работники аэропорта смотрели с недоверием, когда проходила паспортный контроль, ждала регистрации, то и дело подходили и предлагали помощь.
Весь перелёт запомнился только тем, что у меня закончился запас бумажных носовых платочков и влажных салфеток, пока я шарила по многочисленным карманам своей сумки, женщина, сидящая в соседнем кресле, предложила свою упаковку.
