Династия. Белая Кость - Такаббир Эль Кебади
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тиер садился на ступени, ведущие на помост, и, глядя в пустоту, с мечтательным видом касался струн лютни. Трогательно, с волнующей искренностью звучали его песни о любви. Он воспевал дев в весеннем блеске юности и женщин в сиянии летнего солнца. Высоким слогом говорил о суровых воинах, идущих на битву и умирающих на поле брани с именем возлюбленной на устах. Он раскрывал глубину мужских чувств, скрытую наносным слоем жестокого времени.
Рэн сжимал под столом руку Янары и бросал на неё выразительные взгляды. Она опускала голову, пряча пылающее от смущения лицо. Не дожидаясь конца трапезы, король и королева прощались с гостями и покидали зал.
…Этот день начался как обычно. Янара села перед трюмо, обвела в календаре очередную дату и, обхватив лоб ладонями, уставилась на своё отражение в оловянном зеркале. Разумом завладели тревожные предчувствия: она не сумеет понести. Уже дважды шла кровь, и это при том, что Рэн проводил в постели супруги почти каждую ночь. Неумолимо приближался третий период вынужденного воздержания от близости.
— У вас что-то болит? — прозвучал низкий голос Таян.
— Нет, — ответила Янара и потёрла щёки. Хватит хандрить. Хватит!
— Можно мне потрогать ваш живот?
— У меня ничего не болит!
И это правда. После свадьбы боли внизу живота прекратились. Как сказала Таян, семя короля благотворно влияет на здоровье королевы. Кто бы сомневался… Только королева — бесплодная почва, никакое семя не прорастёт. Эти мысли угнетали Янару. Она смотрела на своего искажённого двойника в зеркале и, стиснув зубы, мысленно твердила: «Только попробуй заплакать. Только попробуй!..»
— Ложитесь на кушетку, я потрогаю, — настаивала Таян.
Её мать-целительница передала дочери кое-какие знания. Так считала Таян, хотя никогда не видела своей матери. Янара верила ей и не верила. Девочкам-сиротам свойственно придумывать сказки о родителях. В монастыре, где прошли детство и отрочество Янары, целителей называли шарлатанами. Однако руки служанки творили чудеса. Когда у Янары от боли темнело в глазах, Таян прикладывала к её животу или к рёбрам тёплые ладошки, беззвучно шевелила губами, и боль улетучивалась.
— Пожалуйста! — упрямилась девочка.
Янара легла на кушетку и направила взгляд в окно. Женская Башня белой свечой упиралась в чистое прозрачное небо. Сейчас палаты пустовали, а когда-то, много-много лет назад, в них было людно и шумно. По коридорам и залам прохаживались дворянки, приехавшие в Фамальский замок с мужьями и отцами, и фаворитки королей с малолетними бастардами. О нравах предыдущих династий рассказывали хранящиеся в библиотеке исторические трактаты.
Тяжело вздохнув, Янара перевела взгляд на Таян:
— Ну что?
Девочка убрала ладошку с её живота и посмотрела на Миулу, ожидающую королеву на пороге купальни.
— Что-то не так? — встревожилась Янара.
Таян виновато пожала плечами:
— Не знаю. Вроде бы всё так, но что-то не так. Простите, я не понимаю.
Янара села. Дрожащими руками прикрыла колени полой халата:
— Что значит — ты не понимаешь?
— Мне кажется, у вас со дня на день начнутся регулы.
— Не может быть! Слишком рано!
— Может, вы простудились?
Янара уткнулась лицом в ладони. Только простуды ей не хватало.
Таян робко погладила её по спине:
— Такое бывает. Ничего страшного. Мы это вылечим. А знаете что? Давайте думать, что я ошиблась. Я плохо разбираюсь в женских недугах. Может, это и не недуг вовсе, а я зря вас расстроила.
— Добавить в ванну горячей воды? — спросила Миула.
— Ещё чего! — воскликнула Таян. — Попарим королеву в кипятке, потом обложим её горячими камнями, как тёмные крестьянки, и вызовем кровотечение. Мы ничего не будем делать! Подождём немножко, а там посмотрим. Я могла ошибиться.
Миула подлетела к ней и отвесила подзатыльник.
— За что? — опешила Таян, потирая затылок.
Поправив на голове девочки чепец, Миула с силой затянула под её подбородком ленты:
— Если ты в чём-то не уверена, держи язык за зубами!
Таян надула губы. Открыв сундук, достала полотенце, скрутила жгутом. Удостоверившись, что госпожа не смотрит, хлестнула Миулу по ягодицам.
51
Янара отправилась в молельню в отвратительном расположении духа. Переступив порог, замерла: на каменной скамье сидела Лейза. Неожиданный и не очень приятный сюрприз. Янаре хотелось побыть одной, она даже служанок оставила снаружи.
— Я тут похозяйничала. — Лейза указала на столик возле двери. — Зажгла свечи.
— Что-то случилось?
— На душе тяжело. Вот… решила посидеть в намоленном месте. Не помешаю?
— Ничуть, — солгала Янара, опускаясь на колени.
— Вы знаете церковный язык? — спросила Лейза, наблюдая, как Янара открывает святое писание, установленное перед скамьёй на подставке.
— Нет.
— Тогда зачем вам книга?
— Так положено. Смотришь на страницы, и кажется, что разговариваешь с Богом, глядя ему в лицо.
— У бога есть лицо?
Янара села на пятки:
— Вы смеётесь надо мной.
Лейза придвинулась к ней и взяла за руку:
— Я заметила, что вы тоже чем-то озабочены. Хотела вас развеселить. Не получилось?
— Не получилось.
— Что вас тревожит?
— Время. Оно бежит слишком быстро.
Янара хотела добавить, что познала радость замужества, но боится не успеть насладиться счастьем. И промолчала. Она ещё верила в Бога и уповала на его помощь.
— Милое дитя. — Голос Лейзы был преисполнен сочувствия. — Вы влюбились в мужа.
Янара покачала головой:
— Не уверена, что это любовь. Скорее, благодарность за доброту. Как вам удалось воспитать сына таким?
— Каким? — улыбнулась Лейза.
— Он как герой из песен Тиера. Мне иногда кажется, что Тиер поёт о нём.
— А мне кажется, что он поёт о вас. Смотрите, как бы король не приревновал. Приревнует и снесёт менестрелю
