Девушка из дома на набережной - Ольга Кентон

– Что с тобой? Ты расстроена? – спросил он, не понимая такой резкой перемены в ней.

– Мне нужно уйти, – сказала Лара и, не взглянув на него, убежала.

Иван растерялся, пытаясь взять в толк, что произошло и что такого он сказал, что Лара сбежала.

Вернувшись домой, Иван застал Лару сидящей возле двери на лестнице.

– Здравствуй, – прошептала она.

– Здравствуй.

– Я могу войти? – Голос её был грустным.

– Да, пожалуйста. Только извини, у меня мало времени. Я уезжаю.

– Куда? – Ларе вдруг захотелось броситься к нему и непременно удержать. Ей не хотелось расставаться с ним.

– В Париж, – ответил Иван.

– Надолго? Это из-за меня?

– Нет, мне нужно по делам, – не глядя ей в глаза, произнёс Иван и, войдя на кухню, включил кофеварку. – Выпьешь чашку кофе?

– Да, спасибо. Когда ты вернёшься?

– Не знаю, – сказал он и, повернувшись к Ларе спиной, загремел чашками.

Лара бросилась к нему, обняла и уткнулась головой в его спину, чувствуя, как начинает плакать.

– Прости меня, не уезжай, пожалуйста, – тихо сказала она. Голос её звучал виновато.

– Лара, по-моему, ты ясно дала мне понять, что я для тебя ничего не значу. Я думал, этот месяц, что мы провели вместе, был особенным, но, видимо, ошибся. Я не буду тебя упрекать ни в чём, это твой выбор. Мне нужно ехать, а у тебя есть свои интересы в Москве.

– Ты думаешь, тот мужчина мне интересен?

– Я ничего не знаю. Ты убежала, и я видел, что он тоже ушёл.

– Я… – Лара вздохнула, не зная, как найти слова, чтобы он понял: она просто испугалась, ей хорошо только с ним, и если есть сейчас в её жизни кто-то важный и самый дорогой, так это он. – Я не знаю, как тебе всё объяснить, но поверь, я не могла там больше находиться, а когда поняла, что ты обидишься, вернулась к тебе.

– Я не обиделся. Мне слишком сложно тебя понять – ты ничего не говоришь. – Иван повернулся и посмотрел на Лару. В первую секунду ему были неприятны её слезы, но и сразу же удивило покаянное выражение лица, словно она действительно не знала, что делать, как поступить. И не потому, что не хочет, а потому что не может найти верный выход. Ивану стало жалко её – захотелось обнять её и защитить от кого бы то ни было.

– Я не могу, – жалобно произнесла Лара. Она понимала, что рассказывать о Штейне не стоит, иначе придётся переворошить все полки прошлого с расставленными на них фигурами Аристовского и Ильина, Строгинова, Кости Гринёва. Обо всём этом хотелось забыть, как о страшном сне. Рассказать же о Штейне, не упомянув других, невозможно.

– Он так для тебя важен?

– Я его ненавижу. Но не заставляй меня рассказывать эту историю. – Лара поднесла ладони к лицу Ивана. – Послушай, единственный человек, который меня сделал счастливой, – это ты. Я давно не встречала такого, как ты, – искреннего, честного и доброго. Прошу тебя, не уезжай. Если тебе действительно нужно ехать, я пойму. Но не делай этого, только чтобы сбежать от меня.

– А почему ты это делаешь?

– Потому что… – Лара задумалась. – Я не знаю, где моё место в этом мире.

Иван приблизился к ней, обнял и стал гладить её волосы, глядя в глаза Лары. Она прекратила плакать.

– Но я очень хочу, чтобы оно было рядом с тобой, – выдохнула Лара.

Иван начал её целовать.

Лара чувствовала, как от поцелуев и прикосновений тепло разливается по всему телу. Все её чувства в этот момент были предназначены Ивану. Лара словно растворялась в нём. Ей было приятно отвечать на его поцелуи и ощущать тёплый аромат его кожи, чувствуя защиту его сильных рук.

Лара заснула в его кровати обнажённая, чувствуя едва уловимый запах кофе.

Среди ночи она проснулась. Было страшно представить, что всё произошедшее было лишь выдумкой. Но поборов свой абсурдный страх, она медленно повернула голову и увидела рядом спящего Ивана. Она посмотрела в окно, где виднелось ночное московское небо с едва мерцающими звёздами, и почувствовала себя невероятно счастливой. Ей показалось странной пришедшая вдруг мысль об осознании этого счастья. «Я ведь и раньше испытывала подобное, – подумала она, – но не так…» Это было совершенно новое ощущение счастья, как будто всё в ней, все её мысли пришли в одно правильное единство – гармонию. Всё в этом мире было хорошо: и сам мир, и этот город, и эта квартира, Иван, спящий рядом, и она сама. Всё несоединяемое вдруг разом соединилось.

Раньше, со Стасом, она тоже чувствовала счастье, но это было счастье голодного человека, которому наконец-то дали поесть. И она с жадностью набрасывалась на этот кусок, не замечая, что кусок-то маленький, почти гнилой. И после того, как еда была съедена, чувство голода начинало медленно возвращаться.

И Лара поняла, что ощущение подобного, чистого, как кристалл, счастья не может длиться долго. Это было как отрешение от всего, а вместе с тем – принятие всего. Но стоило Ивану повернуться на бок, обнять её и прошептать полусонным голосом: «Завтра пойдём гулять в город…», как это ощущение ушло. И не было ничего плохого в том, что он сказал, – наоборот, как было бы замечательно пойти завтра гулять. Но в её возвышенное ощущение счастья вмешалось счастье приземлённое. Лара попыталась вернуть тот правильный баланс эмоций, который был несколько секунд назад, но не смогла. И тем дороже стали те ощущения. С воспоминаниями об этом она заснула.

Глава 19

Костя сидел в своей комнате и читал. На полу рядом с диваном лежали несколько раскрытых книг: «Портрет Дориана Грея» Уайльда, «Сто лет одиночества» Маркеса, «Бедные люди» Достоевского, а в руках Костя держал «Евгения Онегина». Он прочёл несколько страниц, затем отложил книгу, взял Уайльда, затем через несколько минут – Достоевского, потом Маркеса и снова Пушкина. Всё это он проделывал в хаотичной последовательности, останавливался иногда, смотрел в окно, думал.

В дверь позвонили. Костя открыл. На пороге стоял курьер с букетом цветов. Костя расписался в квитанции о получении, взял цветы, закрыл дверь. Это были три элегантные, длинные матово-белые каллы, перевязанные тёмно-сиреневой лентой с прикреплённым к ней запечатанным конвертом, на котором значилась одна-единственная буква – «К». Костя поставил цветы в вазу, налив туда немного воды, а карточку положил рядом на стол. Вернулся в комнату, раздумывая, что же это за тайный поклонник по имени «К» появился у матери.

Днем, когда Ольга Георгиевна вернулась с работы, Костя встретил её в дверях, поцеловал и обнял. Посмотрев в мамино лицо, улыбнулся, будто пытался разгадать радостную тайну, которую она от него скрывала.