Остров надежды - Сара Ларк

Нора схватилась за голову.

— Маану, я требую, чтобы ты прекратила это, — пробормотала она. — Хотя бы сегодня. Ну ладно, если так должно быть, помоги мне переодеться и сделай что-нибудь с моими волосами. Их надо бы помыть, они забиты грязью и похожи на солому. Но я не хочу заставлять тебя сегодня еще и воду таскать. Так что, пожалуйста, ты меня тоже хоть чуть-чуть пожалей. Веди себя по-человечески или лучше молчи.

Маану вычесала из волос Норы огромное количество красноватой грязи и просто связала их в пучок на затылке. Однако волосы все равно выглядели неухоженными. Нора даже вздрогнула, увидев свое отражение в зеркале. Она была бледна, глаза ввалились, и, казалось, щеки тоже запали. Нора подумала, не применить ли ей грим, но затем отказалась от этого. Она выглядела такой измученной и усталой, какой чувствовала себя, и никто не посмеет порицать ее за это. Маану хранила мрачное молчание и больше не провоцировала свою хозяйку. Она вытащила из шкафа и выложила перед Норой простое темное платье. К нему нашелся черный платок на плечи. Нора посчитала, что оделась сообразно случаю.

На лестнице она встретила Дуга, у которого тоже был переутомленный вид. Его светлые волосы имели красноватый оттенок — из них никто не вычесал грязь.

— Тебе придется завтра помыть голову, иначе тебя будут принимать за ирландца, — устало пошутила Нора.

Дуг улыбнулся ей.

— Мы можем вместе пойти к морю и смыть с себя грязь, — заметил он. — Теперь, когда я знаю, что ты умеешь плавать...

Нора покраснела.

— На сегодня с меня хватит воды — даже моря и пляжа, — сказала она. — А теперь еще и этот ужин... Не находишь ли ты его каким-то... призрачным?

Дуг отмахнулся.

— Хватит уже богов и духов... Если этот проповедник вознесет застольную молитву и поблагодарит Бога за наше спасение, я закричу.

Дуг, конечно, кричать не стал и выдержал короткую серьезную молитву за души умерших с напускным спокойствием. После этого он набросился на еду с таким же аппетитом, как и Нора. Порицающий взгляд преподобного, который сам непривычно сдержанно принялся за угощение, не помешал никому из них.

Громко вел себя за этим ужином один лишь Элиас, который только теперь наконец-то понял, что хотел сказать ему сын еще несколько недель назад.

— Проклятый Холлистер! Его плантация почти не понесла ущерба, я уже там все осмотрел. Зато наш поселок рабов полностью погиб! Но он мне за это заплатит, он компенсирует мне все потери! Восемь рабов, из них пять полевых ниггеров в расцвете сил! И две упряжки ослов! Этот эксперт из Англии кое-что от меня услышит... — Элиас возмущался очень громко и пил один стакан рома за другим. Казалось, что голода он не ощущает. — Подумать только, во что обойдется все построить снова! Перегонная установка тоже погибла...

Дуг и Нора оставили его буйствовать дальше, извинились и ушли сразу же после ужина. То же самое сделал проповедник. Последний хотел еще раз взглянуть, как дела у его жены, и вместе с ней вознести пару молитв за своего сына. Норе бросилось в глаза, что он не посвятил ни единого замечания спасению своей маленькой дочки. Наверное, для него было бы лучше, если бы погибла Мэри.

Элиасу тоже пришлось встать, поскольку он остался один. Однако он крикнул Адвеа, которая пришла убирать со столов, еще кое-что:

— Адди! Прикажи позже подать мне наверх напиток, чтобы я уснул.

Нора заметила, как испуганно окаменела Адвеа.

— Сегодня, баккра? — спросила рабыня. — Господин, пожалуйста... девочка устала до смерти...

— Конечно сегодня! — заорал на нее Элиас. — Если бы я имел в виду завтра, то сказал бы завтра!

Адвеа бросила на своего господина взгляд, который испугал Нору. Неужели в нем сверкнула та же ненависть, которая так часто светилась в глазах Маану?

— Конечно, господин. Как приказывать баккра...

Нора с трудом поднималась по лестнице: все у нее болело, а завтра утром, конечно, будет еще хуже. Она немножко удивлялась поведению Адвеа. Конечно, у матери Маану, как поварихи, было привилегированное положение в доме, но она не была высокомерной. Почему же она сама не отнесла Элиасу пунша с ромом, когда Манса и Салли уже спали? Нора даже подумывала о том, чтобы самой пойти в кухню, взять напиток и отнести его мужу. Но, возможно, это натолкнуло бы его на глупые мысли, а для нее в этот вечер было бы невыносимо делить с ним брачное ложе. Она пошла наверх — и встретила перед своими покоями Дуга.

— Я хотел еще раз обнять тебя, — шепотом извинился он. — Больше всего на свете. Нора, мы были сегодня так близки...

Молодая женщина кивнула. Она была слишком уставшей для кокетства — и ничего не имела против того, чтобы заснуть в объятиях Дуга. Тогда во сне ее не преследовали бы страшные картины и голоса, которые уже сейчас мерещились ей.

Нора вздохнула.

— Да, я тоже хотела бы, чтобы меня обняли. Перед тем... до того как мы снова забудем это.

Она погрузилась в объятия Дуга и еще раз почувствовала его силу и защиту. Они шли на огромный риск, однако Нора редко чувствовала себя в такой безопасности, как сейчас, на широкой груди Дуга.

Зато другая осталась беззащитной. Она, дрожа, ожидала на лестнице, пока пара попрощается, и ни Дуг, ни Нора не слышали легких шагов ее босых ног в коридоре перед комнатами Элиаса Фортнэма. Когда позже Нора услышала ее плач, то подумала, что это просто эхо страшного сна.

Глава 4

Следующий день начался с удручающего вида из окна. Нора всегда, проснувшись, смотрела на море и радовалась синей полоске за сочной зеленью леса. Однако в это утро вместо привычных джунглей были видны только верхушки самых крепких деревьев, которые выглядывали из красновато-коричневой воды. Пока земля вплоть до возвышения, на котором стоял главный дом поместья Каскарилла Гардене, была затоплена. Поселение рабов, или то, что от него осталось, все еще полностью находилось под водой. Сад и огород тоже имели печальный вид. Ураган вырвал с корнем большую часть деревьев, а дождь смыл грядки.

Любимый павильон Норы был сильно поврежден. Грустно улыбнувшись, она подумала, что он выглядит таким же разбитым, какой чувствовала себя она. Каждая ее мышца протестовала против намерения Норы встать, и больше всего ей хотелось снова лечь в постель. Но перед ней был долгий напряженный день, полный работы и печали.

Маану появилась вовремя, чтобы помочь ей помыть волосы и одеться, но вид у нее был еще более мрачный, чем обычно. На вопросы Норы по этому поводу она ничего не ответила.

— А как чувствуют себя преподобный и его супруга? — спросила Нора о гостях дома. На этот вопрос Маану вынуждена будет ответить.