На тропе Луны - Алла Вологжанина

– Ой, не знаю…

И Карина, обалдевая от собственной откровенности, выложила Эррен все, о чем совсем недавно размышляла. О том, как считала себя отсталой в развитии и совершенно отмороженной, потому что все эти девчачьи хихиканья и перешептывания о любовях-влюбленностях казались ей глупыми и даже тошнотворными. Но с тех пор как они с Митькой побывали в архиве и на обратном пути ей пришла в голову дурацкая мысль: «А не полезет ли Митька целоваться?» – у нее словно какой-то предохранитель в голове перегорел. Во всяком случае, за это время она успела пережить приступ печали от того, что Арно Резанов вряд ли запомнит ее имя. И еще эта странная – и страшная! – неловкость просто от присутствия рядом Диймара Шепота. От которого в мозгу словно колокольчик звенеть начинал. Только вызванивал он не лирическую мелодию, а сигнал «опасность!».

Эррен выслушала племянницу не перебивая.

– Я бы сказала, что это у нас семейное – разрываться между тем мужчиной, который красив, и тем, который умен. Только это неправда. Это у нас… общевидовое. Женское.

– Как так? – растерялась девочка. – А… как же «вместе и навсегда»?

Эррен задумалась, теребя ветку яблони.

– Знаешь, дорогая моя, – с расстановкой заговорила она наконец, – любовь, та, которая настоящая и, скорее всего, одна на всю жизнь… Это ведь не подарок к празднику, не приз за хорошее поведение… И уж точно не то, что человеку по праву положено. Это… сокровище. А сокровище надо найти, руки в кровь стереть, выкапывая. Было бы замечательно, если бы каждой девочке в определенный день представляли мальчика и говорили что-то вроде: «Мальчик, это девочка, девочка, это мальчик, вы теперь пара». Но так не бывает. Мы окружены людьми, и наши бестолковые сердца могут тянуться к одному… к другому… к третьему. Они, сердца, иногда болят и даже разбиваются. Но, если повезет, однажды каждое находит То Самое единственное сердце, с которым, прости за пафос, отныне будет биться в унисон. И только законченные идиотки думают, что первый встречный, к которому потянулось еще совсем юное, неистерзанное сердечко, окажется единственной любовью на всю жизнь. Да даже если и так… глупое сердце, не знавшее боли и разочарований, не примет такого дара. Или не оценит, или просто не заметит…

Карина молчала.

Сердце (глупое или какое угодно) готово было разорваться. Эррен сейчас говорила с ней так, как ни мама, ни Ларик даже не пытались.

– Спасибо, – только и сказала она.

– Вот уж не за что. – Эррен кривовато улыбнулась. – Знаешь, мы из-за своих сердечных метаний иногда такое творим… Ужас. Мой друг детства подставил беззащитных под удар… под смертельный удар. Если с тобой что-то случится, помни, пожалуйста, что у тебя есть тетка, к которой можно прибежать и крикнуть «помоги».

Глазам стало мокро и как-то… температурно. Карина поняла, что давно уже ревет. Растрогалась до слез. Или просто шлюзы раскрылись от ощущения отступающего одиночества?

– Эррен, я уже успела наворотить глупостей. Ты же знаешь про эффект логова? – Эррен кивнула в ответ. – Так вот, я однажды сделала такое… пригласила в логово Диймара Шепота. И в результате оказалась у Клариссы.

Знаккер Радова пожала плечами. Рыжие кудри пружинками затанцевали по бархатному плащу.

– Я тебе больше скажу. Это я поручила ему доставить тебя в Трилунье. Не знаю почему. Я доверяю знакам, не только тем, что творю, но и тем, что получаю от мира. А он одержал прекрасную победу в ученическом поединке.

– Вот видишь, у нас на генетическом уровне с доверием полная засада, прицелы сбиты… – Карину передернуло, да и внуки Эрнеста некстати всплыли в памяти. – Так что мы с тобой в самом деле как настоящие родственницы.

– Мы и есть настоящие. Эй, ты чего дрожишь, замерзла?

Карина покачала головой. Кто-то тоненько свистнул поблизости.

Прямо в руки Эррен опустилась крошечная птица, подозрительно смахивающая на воробья.

– Городская почта, – усмехнулась Эррен, отвязывая от птичьей лапки записку и привязывая взамен монетку. – Интере-есно, – протянула она, вчитываясь в текст.

– Что там? – Карина вытянула шею.

– Вот это да! Моя старая подруга объявилась, – радостно ответила тетка. – Вот что значит тропа открыта. Моя подруга – уроженка Однолунной Земли, и, когда закрылась последняя тропа, она осталась там. А теперь она здесь. Карин, ты даже не представляешь, как это замечательно! Она не только хороший друг, но и сильнейший соратник.

Карина только пожала плечами.

– Я вас познакомлю, – продолжила Эррен, помахивая запиской. – Это приглашение выпить чаю в «Мудрой выдре». Милое местечко у самых Сумеречных рядов. Давай-ка поторопимся.

– Эррен, а мне обязательно с тобой идти? Можно, я тут погуляю? – Карина едва поспевала за теткой.

– Нет уж, одна ты будешь гулять, когда профессор Латонки разрешит. В прошлый раз твои прогулки закончились Полным покоем у Клары. Не отставай.

– А то ноги поломаешь, чтобы был повод? – вспомнила Карина.

– Фу-фу это в духе Кларки. Но вообще, хорошая идея. Все, пришли.

«Мудрая выдра» оказалась просторным заведением с огромной террасой. В зале не то что яблоку упасть было негде, там и вишенка не протиснулась бы. А терраса была пуста. Только от дальнего столика им отсалютовала рукой изящная дама под вуалью.

– Сколько лет, сколько зим! – почти завопила Эррен, похоже, с неподдельной радостью.

Карине же захотелось провалиться сквозь землю, исчезнуть или как-то заново обдумать все то, что Эррен говорила ей про доверие. Потому что дама откинула вуаль и оказалась Ангелией Витольдовной собственной персоной.

Девчонка попятилась к выходу, прикидывая, сумеет ли добраться до лавки Эрнеста, но у самых дверей натолкнулась на еще одного вошедшего. Этот вошедший сгреб ее в охапку и слегка подбросил:

– Смотри-ка, живая!

И сразу все стало как надо.

– Митька!!!

Глава 32

Знаккеры однолунной земли

Гедеминас Закараускас был нормальный пацан. Собственная волчья природа его не напрягала – с такими-то умными родителями и крутой бабушкой! Но все же пара пунктиков у него присутствовала. Наверное, это у них с Люськой было семейное. Там, где сестренку заклинивало на «великой судьбе», у Митьки было только одно – Карина. С момента их первой встречи и до сих пор он (в отличие от самой Карины, кстати!) точно знал, зачем он нужен и зачем живет.

Чтобы с ней все было хорошо, кому тут чего-то не ясно?

Ведь если у нее все хорошо, то и у него тоже. А если Карина при этом рядом с Митькой – так и вообще мир совершенен, жизнь прекрасна. Точка.

Поэтому, когда в Межмирье на лунной тропе встал выбор, кинуться на выручку бабушке или не отпускать Карину, Митька, откровенно говоря, заметался. Решение приняла сама Карина.