Македонский Лев - Дэвид Геммел

— Слишком поздно для беспокойства, дорогая моя. Будущее нависло над нами. Грядет Темный Бог.

— Но мы все еще способны остановить его?

Тамис пожала плечами и посмотрела в сад. — Взгляни на розы. Их здесь сотни. Каждый год расцветают тысячи бутонов. Если бы я попросила тебя срезать и засушить их всех, чтобы остался только один совершенный цветок, а все остальные кусты так и остались зелеными, ты бы смогла это сделать?

— Думаю, да, но это отнимет у меня все силы.

— А если я попрошу тебя засушить все розы в мире, чтобы один куст произвел на свет один-единственный совершенный цветок?

— О чем ты, Тамис?

— Отправляйся в Македонию, моя дорогая. А я буду сидеть и смотреть, как растут розы.

Дерая воспарила над храмом и направилась на запад, перелетая через горы Фракии и долины рек Нестус, Стримон и Аксий. Паря в чистом голубом небе, она успокоила сознание, закрыв глаза духа и отдавшись ритмам силы, пульсировавшим на земле внизу. Она почувствовала, как ее относит на юг, через море и ниже, к хребтам гор. Она летела все ниже и ниже. Прямо под ней группа всадников преследовала льва. Он бежал к скалам и вскоре скрылся от преследователей, развернулся и уже сам приготовился напасть. Один из охотников, симпатичный молодой мужчина с черной бородой, отъехал далеко вперед от основного отряда. Он галопом направил коня к скалам и соскочил наземь с легким охотничьим копьем в руке. Лев напал, но охотник не запаниковал и не побежал. Припав на колено, он поднял свое копье и стал ждать нападения льва.

Дерая стрелой понеслась ко льву.

Македония, лето, 359й год до Н.Э.

Филипп резко осадил коня, как только увидел затаившегося за скалами льва. Азарт охоты распалял его, заразительный дух опасности опьянял — как всегда — сильнее, чем вино. Он легко соскользнул наземь, короткое метательное копье поднято наизготовку в правой руке, железный наконечник заточен до бритвенной остроты.

Годы, что прошли после убийства Птолемея, были благосклонны к Филиппу. Он уже не был худеньким мальчишкой: теперь принц являл собой широкоплечего могучего мужа с коротко остриженной черной бородой, которая сверкала как шерсть пантеры, обрамляя его лицо. В двадцать три Филипп Македонский был в самом расцвете сил.

Когда Пердикка занял трон, Филипп впервые за много лет познал мирную жизнь. Он переехал на юг от нынешней столицы в царское имение неподалеку от древней столицы, Айгаи, и там купался во всех удовольствиях, которыми обычно наслаждались знатные македонцы — охота, женщины и вино. Но из всех развлечений именно охота больше прочих горячила ему кровь. Медведи, волки, олень, дикий буйвол, вепри и леопарды — Македония была полна охотничьей дичи.

Но лев встречался в этих краях всё реже. И вот матерый самец повадился спускаться с гор, нападал на овечьи стада, убивал коз и коров. Пять дней они выслеживали его, то теряя след, то снова отыскивая, продвигаясь всё время строго на юг. Казалось, зверь нарочно уводит их к горе Олимп, обители богов.

Филипп посмотрел на юг, в сторону далекой горы. — Будь со мной, отец Зевс! — прошептал он и медленно двинулся к скалам. Он должен был дождаться своих спутников, но — как всегда — Филипп жаждал сам совершить убийство, нанести первый удар.

Полуденное солнце ударило принцу в спину, едва он ступил вперед. Он знал, что львам не по нутру передвигаться по жаре, они предпочитают найти себе укрытие в тени и поспать. А этот недавно задрал тучную овцу и досыта наелся жирным мясом. Филипп вскинул свое копье. Острие должно войти льву под плечо и пройти глубоко в легкие и сердце. Даже после этого один взмах его лапы может сломать человеку ребра, а клыки лишат копьеносца внутренностей.

Филипп глянул назад, увидел, что Аттал и остальные всё еще далеко позади. Светлоглазый наемный убийца будет разъярен, если Филипп убьет льва без его участия. Он хохотнул. Аттал уже был зол из-за того, что Пердикка двинулся с войском на запад биться с Бардиллом, а его оставил здесь. Несмотря на помощь убийцы одиннадцать лет назад, Пердикка никогда ему не доверял и не позволял возвыситься при дворе; тот по-прежнему оставался всего-навсего капитаном стражи.

Низкий рык послышался впереди, за валунами. Звук был глубоким и громким. Страх огненными пальцами коснулся Филиппа, и он искупался в нем, как в объятиях любящей женщины.

— Иди ко мне, — прошептал он.

Лев выпрыгнул из-за камней. Он был огромен, по оценкам Филиппа намного крупнее пони. Не было времени убегать и делиться заслугой убийства с другими.

Филипп упал на одно колено и поставил на землю древко копья, метя острием льву в горло. Он вдруг понял, что это не остановит зверя. От столкновения древко переломится, и тогда когти будут терзать его лицо. Внезапно он почувствовал, что настал день его смерти, но остался спокоен, утешаясь тем, что умрет не один. Это чудище пойдет с ним по дороге в Аид.

За спиной он слышал топот сандалий, но все равно друзья не успеют его спасти.

— Давай же! — зарычал он на льва. — Иди сюда и умри со мной вместе!

Вдруг зверь скорчился — словно от боли — прервал бросок. Он задрал огромную голову кверху, и воздух разорвал ужасающий рев… И монстр замер, за несколько пальцев до железного наконечника копья. Филипп чувствовал зловонное дыхание чудовища и понял, что смотрит на клыки, длинные и изогнутые как персидские кинжалы. Он взглянул в темные глаза хищника.

Время прервалось, мгновение тянулось без конца.

Филипп медленно встал и вытянул копье, тронув острием львиную гриву. Зверь моргнул, но не шевельнулся. Филипп почувствовал, что рядом Никанор, достает стрелу из колчана.

— Пусть никто не отпускает древко, — произнес принц негромким, низким голосом.

Лев двинулся вперед, его шерсть щекотала Филиппу ногу; затем он развернулся и скрылся за камнями.

Аттал подбежал к принцу. — Никогда не видел ничего подобного, — прошептал он.

Филипп вздрогнул. — И я.

— Продолжим охоту?

— Не думаю, мой друг. У меня пропал весь аппетит к охоте. — Он оглянулся на то место, где стоял лев.

— Это был какой-то знак? Лев ли это был на самом деле? — спросил Аттал.

— Если это был кто-то из богов, то у него весьма вонючее дыхание, — ответил Филипп, нервно поглядывая на вершины Олимпа вдалеке.

Охотники круто повернули назад к летнему дому Филиппа, что стоял в двадцати милях к югу от Айгаи. Они почти были на месте, когда с севера прискакал всадник и подъехал к Филиппу. Его лошадь была взмылена и почти выбилась из сил.

— Царь погиб, — произнес он, — войско разбито.