Игры по чужим правилам - Марина Ефиминюк

— Почему мы вошли с черного входа? — полюбопытствовал Филипп, когда мы пересекали длинный коридор в отделении, ведущий к дверям в больничный парк. Пахло хлоркой, а на стенах висели плакаты, описывающие признаки всевозможных психических заболеваний.

— Из-за студентов, — туманно ответила я.

— О, ну, теперь все ясно, — насмешливо протянул парень.

Объяснения он получил незамедлительно. Стоило завернуть за угол, как мы наткнулись на ватагу молодых людей в белых халатах. Они внимательно внимали речи солидного рыжеволосого профессора и делали в блокнотах торопливые заметки.

— О, черт! — буркнула я и дернула Филиппа за руку, призывая сматываться в укрытие. Но было поздно — нас засекли.

— Запомните, друзья мои, — громыхнул басовитый тенорок отца, — наше отделение кишит великолепными образчиками прелюбопытнейших душевных недугов. Александра, подойди!

Папаня величественно махнул рукой, приказывая мне вернуться. Он любил устраивать практикантам «коридорные лабораторные», а потом, описывая друзьям-профессорам студенческие нелепости, долго и со вкусом хохотал над глупостью молодняка. Помнится, в прошлом году будущие светила психиатрии распознали во мне послеродовую хандру.

— Сказочно! — выругалась я сквозь зубы, вызывая в Вестиче сдавленный смешок. Вероятно, желая поразвлечься, он легонько подтолкнул меня к группке.

— Знакомьтесь, коллеги, мисс апатическая депрессия! — провозгласил отец, когда мы подошли достаточно близко, чтобы нас могли рассмотреть во всех подробностях.

— Привет, — буркнула я, затылком чувствуя, что ведьмак едва-едва сдерживает издевательский хохот.

— Здравствуйте, Константин, — вежливо поздоровался Филипп, не обращая внимания на то, как отец недовольно зашевелил заново отпущенными усами.

Папа, согласно кодексу отцов великовозрастных дочерей, минувших пубертатный период, категорично проигнорировал приветствие парня.

— Итак, господа студенты, какие признаки апатической депрессии вы можете определить в этой с виду вполне цветущей барышне?

Меньше всего, господа студенты обращали внимания на цветущую барышню. Молодой человек заинтересовал их куда как больше. Особенно женскую половину.

— Не тушуйтесь, — подначивал папуля, понимая, что присутствие моего заметного спутника подрубает успех «полевого» исследования на корню, — предлагайте версии.

— У нее была порезана рука, — заявил практикант, поправляя съехавшие на кончик носа тяжелые очки. — Из-за апатической депрессии у пациентов нередко возникают навязчивые суицидальные фантазии. Так что… — Он осекся, когда Филипп многозначительно кашлянул, намекнув, что парню лучше бы не умничать.

Швы мне сняли пару недель назад, и на предплечье остались заметные рубцы, которые не скрыла бы ни одна татуировка.

— А у молодого человека тоже есть диагноз? — с надеждой уточнила пухленькая девушка.

Возникла неловкая пауза. Отец окинул ведьмака недружелюбным взором. Родители у меня были, конечно, современные, свято чтили личное пространство и все такое прочее, но в некоторых вопросах, особенно когда эти вопросы касались Филиппа, проявляли нехарактерную узколобость. Для них парень единственной дочери, пусть и оставшийся в прошлом, являлся головной болью, от которой не помогали ни одни анальгетики.

— Есть, — фыркнул папаня, — но к психиатрии он не относится.

— Мы закончили? — перебила я отца, пока он не наговорил Филиппу каких-нибудь гадостей.

Услышав в моей интонации предупреждающие нотки, папа прочистил горло и, следуя давней традиции, спросил:

— Подводя итог, Александра, какой бы совет ты дала будущим психиатрам?

— Никогда не рожать детей! — угрюмо буркнула я и резко развернулась на пятках.

— До свиданья всем, — попрощался Филипп, выказывая удивительную вежливость, и быстро нагнал меня. — Значит, мисс апатическая депрессия?

— Без комментариев! — огрызнулась я, толкнув дверь во внутренний дворик.

Парк зеленел и шумел от ветра. Сквозь ветви прорывались косые солнечные лучи. Городская разноголосица проникала в тихую гавань едва слышным гулом, а воздух пах свежо и сладко, как за городом. Как в Гнезде, окруженным сосновым бором. На каменных скамьях сидели пациенты, и со стороны клиника для душевнобольных походила на самый обычный пансионат.

Катерина нашлась в самой глубине больничного сада. Рядом с ней на лавке сидел Андрей Сухов и, крепко сжимая ладошку девушки, читал какой-то роман. Они молчали. Катя жмурилась, подставляя улыбающееся лицо солнечным лучам, и выглядела абсолютно счастливой и спокойной.

— Ты его все-таки привезла! — обрадовалась болтушка, с хитрецой поглядывая на Филиппа. Прозвучало так, как будто она говорила именно о ведьмаке, а не о плюшевом зайце.

Андрей с хмурым видом покосился на Вестича, но все-таки подал руку для приветствия. Тот ответил на рукопожатие с секундной заминкой. Что говорить, переступить через давние разногласия мужчинам всегда сложнее, нежели женщинам. Наверное, потому что мы все-таки мудрее, зато в разы быстрее забываем о мудрости, а, враждуя, бьемся до последней капли крови.

— А вы, ребят, снова вместе? — без особых церемоний вопросила Катерина, забирая у меня кролика.

Мы с Филиппом переглянулись. Он как-то подозрительно ухмыльнулся и кивнул, предлагая мне ответить.

— Филипп меня подвез, — пояснила я.

— Ясно. — Подруга зачаровано изучала нас, а потом брякнула, не подумав ни разу: — А что ты со своей машиной сделала? Уже кокнула?

От насмешки, скользнувшей во взгляде ведьмака, захотелось провалиться под землю. Кажется, у меня вспыхнули даже уши.

— Судя по тому, как ты покраснела, машина осталась рядом с универом, — заключил Андрей. Сухова можно было понять, он уже устал от моих острот, по поводу их стремительного романа с Катериной, и теперь бессовестно мстил.

— Наша мисс апатическая депрессия побоялась, что детишки по дороге отберут кролика, и не стала рисковать. — Вестич явно наслаждался неловкой ситуацией. — Так что я вызвался в охранники.

— Хрюша тебе благодарен, — лукаво промурлыкала Катя.

— Хрюша?! — с деланным возмущением воскликнул Андрей. — Ты сказала, что дала своему кролику мое имя!

Лично я считала, что парочка идеально подходила друг другу. Двух таких болтунов еще поискать надо!

Поездка от больницы до дома моих родителей заняла в разы больше времени, чем обычно. Кажется, мы не пропустили ни одной пробки из тех, что вечер за вечером в любую погоду сковывали проспекты и улицы города. Складывалось ощущение, будто Филипп нарочно выбрал самый длинный и неудобный маршрут. Но мне все равно не хотелось выходить из машины, когда ведьмак остановился напротив моего подъезда.