Отражения - Мария Николаевна Покусаева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
***
Сначала мне показалось, что дом не жилой. Окна были темны, даже фонарь над крыльцом не горел, и по ступеням я поднималась осторожно, опираясь на руку Феликса. Тяжелый дверной молоток глухо ударился о резную дверь.
Она открылась быстрее, чем я ожидала, и с замерзшей темной улицы на окраине богатого квартала Арли, я попала в просторный холл, скупо освещенный, словно хозяева дома экономили на свечах и кристаллах.
Дверь открыла горничная, которая тут же исчезла в тени, позволив нам осмотреться.
Пахло воском, розами, дымом и, кажется, ладаном, отчего мне на минуту показалось, что я попала в часовню – оттого здесь так тихо и темно. С высокого потолка свисала на цепях люстра, не с кристаллами, как я уже привыкла – с несколькими свечами, отблески которых дробились в хрустальных подвесках.
Ренар помог притихшей Лин снять плащ.
Феликс выжидающе смотрел на меня. Трость он прислонил к стене, рядом с вешалкой, на которой уже висело его фиолетовое пальто.
Я расстегнула фибулу у ворота, и шерстяная накидка, которая сегодня была моей верхней одеждой, осталась в руках принца. Я поежилась. То ли здесь и правда было прохладно, то ли я нервничала.
Феликс подхватил трость и сделал нам знак следовать за ним.
Лин схватила меня за руку, и я вздрогнула от неожиданности.
– Все в порядке, леди Лидделл? – спросил принц, не оборачиваясь.
– Все прекрасно, ваше высочество, – ответила я.
– Если не считать того, что здесь пахнет бхартским табаком, – сказал Ренар.
Его голос был очень серьезен, а глаза – нехорошо сощурены.
– Ну что же, – Феликс с улыбкой остановился. – Я говорил, что у хозяйки дома свои взгляды на прекрасное. И на гостеприимство тоже.
Клюв фламинго указал куда-то наверх, туда, где заканчивались ступени деревянной лестницы. Перила оплетала гирлянда из лент, плюща и подвядших роз.
– Что такое бхартский табак и чем он отличается от обычного? – спросила я у Лин, когда мы поднимались.
Феликс, если и услышал вопрос, предпочел его игнорировать.
– Дурман, – ответ был коротким. Лин смотрела не на меня, а себе под ноги, но мою руку сжимала все еще крепко.
– Безобидный, но неприятный, – тихо отозвался Ренар. – Особенно на утро.
– А у вас отличное чутье, мастер Рейнеке, – сказал Феликс.
Он остановился рядом с картиной в серебристой раме, не знаю, случайно или намеренно, но теперь пройти мимо не удалось бы. Мой взгляд зацепился за алое пятно – кусок струящейся ткани, который прижимала к груди полуобнаженная хрупкая девушка на холсте. В полумраке, чуть оранжевом, искажающем цвета, ее кожа все равно казалась белоснежной. В руке, протянутой к зрителю, была веточка с белыми цветами.
– У вас отличное чутье, – повторил Феликс. – И, видимо, богатый опыт.
– Не без того, ваше высочество, – согласился Ренар.
– Чудно, – Феликс развернулся и шагнул на ступень выше. – Значит, вы убережете леди Лидделл от опасных соблазнов, которые могут ей встретиться. Не задерживайтесь, это не лучший портрет Вивианы. Подлинные сокровища скрыты от глаз случайных гостей в глубине дома.
– Это… хозяйка? – поняла я.
– Да, леди Лидделл, это портрет хозяйки дома. Будь ваше образование чуть лучше, возможно, вы бы увидели больше, но…
– Это ланнан-ши, – перебила его Лин, и Феликс, чуть повернув голову, нахмурился. – Злая фэйри цветущих яблонь. Очаровывает поэтов и юношей, чтобы выпить их кровь.
– Спасибо за лекцию, леди Росиньоль, – небрежно бросил принц.
Запах ладана усилился, сквозь него проступил еще один – чуть сладковатый и тяжелый, от которого хотелось чихать. Мы вошли в зал, просторный и потому еще более сумрачный, чем коридор, с высокими окнами, которые были закрыты плотными занавесками из темного бархата. В самом центре, в кругу сдвинутых кресел и стульев, стояла арфа, а вокруг нее, прямо на полу – несколько подсвечников и фонарей. В них свечи не горели, только в еще одной громоздкой люстре.
Фрески на стенах переплетались в полустертых, словно выцветших узорах.
Я так и не поняла, гостиная это или бальный зал, превращенный в гостиную, потому что хозяева не хотят давать балы.
Нам навстречу поднялся светловолосый мужчина, в котором я не без удивления узнала Андре Форжо. Он скользнул вперед со странной, неестественной плавностью, держа в одной руке тонкую, длинную курительную трубку, от кончика которой поднимался дымок. Светлый жилет под сюртуком был расстегнут, а узел шейного платка ослаблен.
– Ох, мой принц, – голос Форжо звучал глухо, а слова казались растянутыми. – Без вас этот вечер был бы несовершенным.
Он манерно поклонился, и мне показалось, что Феликс презрительно дернулся.
– Не сомневаюсь, – сказал он сдержанно, но внимание Форжо переключилось на меня.
– Зеленоглазая фея! – воскликнул он восторженно, как пьяный, и подошел ближе. – Как странно и приятно видеть вас в сей обители теней!
Форжо склонился в поклоне, почти неуклюжем, и схватил меня за руку быстрее, чем я успела отойти в сторону. Тени на его лице казались гротескными, темные глаза странно блестели. Он медленно и манерно приблизил мою руку к своим губам и поцеловал пальцы сквозь перчатку.
Мне показалось, что на миг стало так тихо, что удар трости об пол прозвучал как выстрел.
– Хватит, Андре, – кто-то незнакомый чуть отвел Форжо в сторону, осторожно обхватив его за плечи, и отнял у него трубку.
Форжо откинул голову назад и рассмеялся, очень искренне, как ребенок.
– Действительно, – сказал Феликс. – Хватит. Уведи его, Саймон. Ему стоит освежиться.
Он сделал какой-то жест рукой, и незнакомый темноволосый мужчина повел Форжо прочь из зала.
– Бхартский табак, – голос Ренара раздался над моим ухом, и я вздрогнула. Его рука мягко коснулась моей спины. – Будь осторожна.
Я кивнула, не оборачиваясь.
Люди, которые сидели на стульях и в креслах вокруг арфы, смотрели на нас, а я разглядывала их, пытаясь понять, кем они приходятся Феликсу и что их связывает?
В крепкую дружбу я почему-то не верила.
– Господа, я привел арфистку, – Феликс вывел Лин вперед, за руку, как выводят в центр круга партнершу по танцу. Лин поклонилась, чуть придерживая зеленую юбку. – Леди Айвеллин Росиньоль любезно согласилась побыть сегодня моей гостьей и развлечь нас своей блестящей игрой. Райнэ, – Феликс кивнул молодому мужчине, почти юноше, вряд ли старше меня, светловолосому и улыбчивому, и тот вскочил со своего места. – Поручаю леди Айвеллин вашей заботе. Вы поймете друг друга, как музыкант музыканта.
Райнэ подошел ближе, чтобы поклониться Лин и
