Тайна Марухского ледника - Владимир Гнеушев

Лишь однажды, очень давно, летом 1920 года, какой-то белогвардейский генерал, спасаясь от наседавших красноармейцев, провел свою часть через этот перевал в полном снаряжении. Но ведь то было летом, а тут зима, и надо тащить в снегу тяжелые пушки и боеприпасы. Приходилось все время пробивать траншеи в снегу и по ним в гору тащить на руках грузы. Очень тяжело пришлось на узком карнизе над пропастью, который и летом страшен. И все-таки бойцы прошли его и вынесли всю технику. Две недели спустя, после заслуженного отдыха в Сухуми, 2-й сводный полк был погружен па пароходы и отправлен в Сочи, где ему предстояло влиться в 133-ю отдельную стрелковую бригаду и составить ее ядро.

Над морем и над горами висел туман, сгущающийся вдали, гулко бились о воду пароходные гудки, накатывались на желтоватый и пустынный берег волны. Бойцы стояли у поручней и смотрели, как медленно разворачивается и уходит берег, как скрываются зыбкие очертания гор, где столько было пережито, что не забудется никогда.

Черноморцы среди скал

Есть в истории защиты высокогорных кавказских перевалов одна страница, которую можно, пожалуй, назвать неожиданной – там воевали моряки Черноморского флота.

То один, то другой участник боев на различных перевалах ронял в разговорах с нами: “Тогда пришли моряки...” Или: “Среди моряков почти все были веселые, певучие ребята...” А Василий Рожденович Рухадзе рассказывал даже, как его батальон вместе с прибывшим отрядом моряков штурмовал высоту под условным названием “Сахарная голова”, и как под лавиной погиб этот отряд моряков – все до единого. Но никто не мог назвать ни одной фамилии моряка, никто не знал, откуда они пришли.

Александр Анатольевич Коробов, бывший командир 815-го полка, говорил нам при встрече в Сухуми, что у него тоже была небольшая группа моряков. Отчетливо помнил он их появление в полку.

– Они пришли в дни, когда обходными тропами немцы зашли в тыл полка. Вооружены они были автоматами о разрывными и трассирующими пулями, гранатами. На каждые десять человек – рация, чтобы можно было действовать, в случае нужды, автономно.

Бой завязался в расположении автоматчиков и продолжался долго – до полного уничтожения врага. Но и наших там погибло много. Мы искали случая отомстить. Вскоре он представился.

С очередным пополнением на Клухорский перевал прибыли моряки – рослые, крепкие и храбрые ребята. Сразу стали проситься на вылазки.

– Ну что ж,– сказал я.– Готовьтесь. Есть одно серьезное дело.

Тайными, не обозначенными ни на одной карте тропами провели сваны моряков прямо в расположение гитлеровцев. Коробов и все, кому было известно об операции, вслушивались в ночную тишину, с минуты на минуту ожидая автоматных выстрелов, разрывов гранат. Но ночь была необычайно тихой и спокойной. Снег мерцал под звездами, сказочно висели над ущельем громады вершин.

– Надо идти спать,– сказал кто-то.– Не вышло, видно, ничего у морячков...

В полной тишине на рассвете вернулись моряки, сбросили с себя окровавленные маскхалаты и, выпив спирт, уснули. А утром у немцев поднялась невообразимая паника. Мистикой казалось чье-то молчаливое ночное вторжение, унесшее множество любимцев Гитлера – баварских альпинистов. Но все стало понятно, когда какой-то унтер-офицер поднял с пола одного из блиндажей короткую, прочную финку. Немцы знали: такие ножи получали моряки, уходившие с кораблей воевать на сушу...

Степан Иванович Голик тоже вспоминает, что в совещании на перевале Доу, перед наступлением на хутор Решевой и селение Псху, в числе других командиров подразделений, влитых в группу войск Пияшева, присутствовал и командир гудаутского отряда моряков. Но фамилии его не мог вспомнить.

– После взятия Псху,– говорил нам Степан Иванович,– немцев мы не могли некоторое время преследовать из-за отсутствия разведывательных данных. Закрепились гитлеровцы в хуторе Санчаро, что в шести километрах севернее Псху.

Моряки по приказу Ппяшева провели разведку боем прямо в хуторе Санчаро, в центре фашистских войск. Им удалось захватить в плен двух немцев, один из которых был рядовым, а другой – обер-лейтенант.

Офицер был высокого роста, родом, кажется, из Штеттина. Пять дней оп не брал в рот пищи и не отвечал на вопросы. Охраняли его в отдельной комнате. Когда за ним приходили, чтобы вести на допрос, и часовой открывал дверь, он вскакивал, вытягивал руку в фашистском приветствии и кричал:

– Хайль Гитлер!

Наконец доложили об этом Пияшеву.

– А ну, приведите его ко мне,– сказал он,– я покажу ему Гитлера...

Пняшев начал допрос, но обер-лейтенант продолжал молчать. Тогда полковник резко поднялся и вынул пистолет. Обер-лейтенант сказал хриплым голосом:

– Дайте воды...

Потом он заговорил и дал весьма ценные данные.

На всех разведчиков-моряков тогда были заполнены наградные листы.

И еще раз, вспоминает Голик, уходили моряки в глубокую разведку, с портативной рацией, переодевшись в форму немецких егерей. Форму нашли довольно быстро, но когда старший группы моряков стал примерять ее на себя, то оказалось, что любые брюки ему по колено, а рукава куртки – по локти. Все мы смеялись до упаду, говорит Степан Иванович, а его друзья-моряки шутили:

– А ты, случайно, не родственник Дон-Кихоту, а, Николай? А может, ты тот самый Геркулес?..

И все же удалось для Николая достать необходимое обмундирование.

Итак, моряки отправились в тыл врага, и до линии фронта пошел сопровождать их, по приказанию Пияшева, Степан Иванович Голик. Раньше разведкой было установлено, что наиболее слабо охраняемым участком немецкой обороны является промежуток между хуторами Агурипшта и Санчаро. Местность там суровая, кругом крутые, труднопроходимые скалы и глубокие каменные трещины с бурными потоками на дне.

Обходным путем ночью прошли они километров пятнадцать, пока не оказались на линии фронта. Все устали, но отдыхать было некогда, к рассвету надо пройти еще почти столько же, чтоб не напороться на дозоры.

Уточнив направление, моряки сбросили ботинки, перешли речку, на том берегу обулись и, помахав Голику рукой, скрылись, растворились в темноте и шуме реки.

К концу дня пришла радиограмма от моряков: “Линию фронта пересекли хорошо. Отдохнули, продвигаемся дальше”. Вскоре получили и другую: “У селения Архыз напоролись на немцев. Один моряк убит. Продолжаем действовать согласно плану”.

Потом от них больше не было сведений и все решили, что они погибли. Однако недели через полторы они вернулись и принесли богатые сведения о дислокации немецких войск, о численности их и вооружении, о полевых электростанциях и многое другое. Установили они также связь и с некоторыми местными жителями. Отдохнули и снова ушли в тыл. А через головы бойцов передней линии фронта теперь часто стали летать паши бомбардировщики, посылаемые штабом фронта...