Шекспир. Жизнь и произведения - Георг Брандес

Пемброк так и остался под опалой. Все его просьбы о позволении путешествовать встречали один и тот же отрицательный ответ: ему намекнули, что он удален от двора и должен «хозяйничать в деревне». Этот переворот в жизни Пемброка, относящийся к 1601 г., объясняет нам достаточно убедительно временное прекращение его лондонской дружбы с Шекспиром, нашедшее поэтический отголосок в 126-м сонете, замыкающем собой всю группу.

При Иакове добрые и близкие отношения обоих друзей, по-видимому, вновь восстановились. Посвящение издания in-folio служит наглядным тому доказательством.

Бросим в заключение беглый взгляд на дальнейшую судьбу Пемброка.

Смерть отца доставила ему большие богатства. Однако беспорядочная жизнь, которую он вел, часто запутывала его экономическое положение. В 1604 г. он женился на леди Мэри, седьмой дочери лорда Тальбота: свадьба была отпразднована турниром. Жена принесла ему много денег и всякого добра, но, по мнению современников, он слишком дорого заплатил за ее состояние, женившись на ней. Он не был счастлив в своей супружеской жизни.

Пемброк отличался такой же теплой любовью к литературе, как его мать и дядя Филипп Сидней. По словам Обри, это был «из всех вельмож всех столетий наивеличайший меценат»! К его ученым друзьям принадлежали среди поэтов Донн, Дэниель и Мэссинджер (последний был сыном управляющего его отца). Бен Джонсон посвятил ему похвальную эпиграмму, что в высшей степени понятно, так как Пемброк посылал ему к новому году всегда 20 фунтов на покупку книг. Говорят, что Иниго Джонс посетил на его счет Италию. Кроме «Поэтических рапсодий» Девисона ему посвящено большое количество книг. Чапман, находившийся с ним в близких отношениях, посвятил ему в конце своего перевода «Илиады» сонет. Этот факт интересен в том отношении, что Чапман является, по-видимому (это доказал впервые Минто), тем поэтом-соперником, который воспевал Пемброка и добился его благосклонности и покровительства, возбудив в Шекспире ту ревность и грусть, тот скорбный самоанализ и пессимизм, которыми отмечены сонеты 78–86.

Особенно 86-й сонет навел Минто на мысль усмотреть в поэте-конкуренте Чапмана.

Уже вступительный стих, говорящий о гордо надутых парусах его стиха, подходит как нельзя лучше к 14-стопному размеру, которым Чапман переводил «Илиаду». Чапман чувствовал вдохновенную любовь к поэзии, которую он выражал при всяком удобным случае и утверждал, что подвержен сверхъестественным внушениям. В посвящении к своей поэме «Ночная тень» он говорит с большим презрением об обыкновенных искателях истины и смеется над дерзостью тех, которые мнят, подобно им, получить без труда господство над искусством, которое так священно в глазах других, что они приступают к нему лишь после «молитв, поста и бдения», по внушению «небесного ангела-хранителя». Вот почему Шекспир говорит:

Его ли дух, наученный духами писать выше смертного умения, сразил меня насмерть?

Или:

Ни он, ни дух, увлекающий его по ночам своими внушениями, не могут похвастаться, что принудили меня к молчанию своею победою надо мною.

Как только на престол вступил Иаков, Пемброк получил немедленно высокую должность при дворе. В 1603 г. он был сделан кавалером ордена Подвязки, и в том же самом году он угощал короля в своем поместье Вильтон. Он поднимался все выше и был в 1615 г. назначен лордом-камергером. Но вплоть до своей последней минуты он вел тот же легкомысленный образ жизни, как в молодости. Он участвовал своими большими капиталами в колонизации Америки и в предпринятых там путешествиях с целью открытия новых земель. На Бермудских островах и в Виргинии некоторые местности названы его именем. С 1614 г. он был также членом индийской компании.

Он протестовал против союза с Испанией и не был сторонником внешней политики короля. Он был до известной степени причастен к нападению Рэлея на испанские корабли, за которое последний подвергся такой жестокой каре. Он был против назначения Бэкона лорд-канцлером и потребовал в 1621 г., чтобы его нечестное поведение было рассмотрено официально, отличался потом, подобно Саутгемптону, большой умеренностью и говорил против тех, которые хотели лишить Бэкона пэрства.

В марте 1625 г. он находился при умиравшем короле, заболел в 1626 г. каменной болезнью и умер в 1630 г. от удара после весело проведенного вечера. Среди изданных в 1640 году Донном стихотворений находились также несколько принадлежавших его перу.

Тайлер заметил очень верно, что в них встречаются некоторые мысли и обороты, имеющие сходство с выражениями, употребленными Шекспиром в разных сонетах (22, 62, 43, 27).

Нет ничего удивительного, что Пемброк был в области поэзии учеником Шекспира.

Глава 33

При разборе драмы «Бесплодные усилия любви» было замечено, что нетрудно отличить первоначальную редакцию от переделки, относящейся к 1598 г., и мы привели несколько примеров. Мы подчеркнули настойчиво тот факт, что вдохновенная реплика Бирона в честь любви, встречающаяся в IV действии (мы видели, что здесь устами Бирона говорит сам Шекспир), была включена во время переработки.

В другом месте мы обратили внимание читателей на то обстоятельство, что обе женские фигуры, т. е. Розалинда в «Бесплодных усилиях любви» (конец третьего действия) и Розалина в «Ромео и Джульетте» (II, 4) списаны, по всей вероятности, с одного и того же оригинала, так как в обеих пьесах говорится о красивой, бледной девушке с черными глазами. В первоначальном тексте комедии «Бесплодные усилия любви» (III, 4) говорится:

…СозданьеС лицом, как снег, с бровями, как агат,С двумя шарами смоляными в видеДвух глаз…

Тем более удивительно, что поэт подставил во время переработки на место прежнего оригинала новую модель, которую он неоднократно называет «смуглой девушкой». Он говорит в этой комедии настойчиво о темном цвете ее лица, столь необычайном и неанглийском, что многие сочтут его некрасивым, как в тех сонетах, которые упоминают и описывают смуглую даму (the dark lady). Как раз перед тем, как Бирон произносит свой восторженный гимн в честь Эроса, причем Шекспир говорит его устами, король шутит с ним по поводу темного цвета лица его возлюбленной:

Король. Клянусь Творцом, твоя подруга сердцаЧерна, как смоль.Бирон. Ужели на нееПохожа смоль? О смоль, как ты прекрасна,Божественна! Жену себе добытьИз смоли — о высокое блаженство!Скажите мне, кто может изобрестьЗдесь клятву мне? Скажите, где святоеЕвангелье, чтоб я поклясться мог,Что красота не красота, коль толькоЗаимствует свое лицо онаНе из очей прекрасной Розалинды.Что ни одно лицо не хорошо,Когда оно не так черно, как это,Король. О парадокс! Ведь черный цвет есть цветТемниц и тьмы, ведь он — ливрея ада;А красота блестит, как небеса.

В высшей степени знаменательна ответная реплика Бирона. В ней встречаются те же самые мысли, которые Шекспир приводит от своего имени в защиту своей смуглой красотки в 127-м сонете: