Липовый барон - Романов Илья Николаевич

Это была служанка. Наверное, тешила себя тем, что яд медленный, и она успеет уехать из долины. По крайней мере, собранные вещи на это указывали. Ей не повезло – её обманули, яд был быстрым…

Когда Агир захрипел, она поняла, что её скоро будут пытать, и заспешила убежать из замка, но не учла систему его безопасности. В итоге она сбросилась с башни, загнанная туда дружинниками. Дуболомы, дали бы ей уйти и потом брали…

Агир протянул ещё относительно долго, несмотря на то что яд был быстрым. Умирал он тяжело. Противоядия не оказалось, но нашлось то, что оттянуло смерть. Глупо было бы ожидать другого от человека, через которого проходит контрабанда орочьих артефактов; от человека, что способен отправлять сообщения через голованов, о которых не все даже знают. Так появилось послание ко мне…

– Агир говорил о тебе, – скрипел голосом мастер. – У тебя есть выбор. Впрочем, пойдём на четвёртый. Там ты определишься…

На четвёртом был простой стол. Кроме Элбы были только Антеро и Адрус, второй, наверное, из-за знатности.

– Барон был не уверен, что ты умеешь читать, так что я зачитаю… – сказал Элба.

«Если ты здесь, то, значит, сумел. Я не знаю, как там дела на границе, но не думаю, что хорошо. Твой выбор прост. То, что я тебе должен, отдам. Хочешь большего – дерзай. Агир».

– Что это значит?

– То, что у тебя есть выбор, – сухо ответил мастер.

– В чём мой выбор?

– Всё здесь. Посмотри на стол.

На нём стояло два сундучка.

– В правом то, что тебе должны. В левом – ответы, – скрипел Элба. – Думай хорошо… – И повторил: – В правом то, что должен Агир. В левом – ты сам узнаешь, если откроешь. Больше я ничего не скажу…

Я обернулся, посмотрел на Антеро. Его глаза выражали только одно: «Вспомни, что я тебе говорил». Бродяга мог бы так и не сигналить. Я и сам видел, как мало в замке бойцов: не иначе все свободные на стене, штурм не за горами. Баронство под ударом, и тут уже не до сантиментов.

Для тех, кто не понимает: принять сейчас наследство – это всё равно что взять ответственность за Сталинград в сорок втором, когда не было и намёка на победу, а впереди ещё горы трупов, и победу предстоит выгрызать у врага зубами. При таких раскладах, когда силы почти равны, выигрывает всегда тот, кому победа нужна любой ценой… Тут же силы изначально не равны…

– Ты выбрал… – Элба пытался не проявлять эмоций. – Бери и уезжай…

В правом сундуке лежали деньги – не много, но я точно знал, что там двадцать золота, как когда-то мы и договаривались. Однако почему-то у меня в голове эта сумма превратилась в тридцать, и пусть у меня золото, а не сребреники, но почему-то мозг провёл старую аналогию…

Я взял, и мы с Антеро вышли из зала.

– Правильно сделал… – пытался он меня ободрить. – Сам видишь, они уже ни на что не надеются… Незачем с ними ложиться в одну могилу…

Я взглянул в глаза бродяге, и он почему-то осёкся. Не знаю, что старый рыцарь там увидел. Не думаю, что это были муки совести или какой-то налёт бешенства. Я думаю, он увидел там то, что знает о самом себе. Пустоту…

– Пойдём, малыш… Ты правильно сделал… Это не наша война… – глухо звучал его голос, но чувствовалось, что он не мне говорит. Так бывает, что мы сами себя пытаемся убеждать в правильности и логичности своих поступков…

Впрочем, далеко мы не успели уйти. Вот кого я не ожидал тут увидеть, так это деда Олави. Старик нёс на руках ребёнка. От этого зрелища обалдел не только я, но и Антеро. Мои невысказанные вопросы так и повисли в воздухе.

– А вот и папа… – Шёл к нам старец и качал на руках младенца.

– Кайя?! – мне казалось, что я прошептал, но старик услышал.

Олави посмотрел мне в глаза. Господи! Когда я в последний раз его видел, он был живчиком, а сейчас у него даже глаза стали белыми. Выцвели. Такие белёсые, как у совсем старых людей…

– А вот и папа… – не обращал внимания на мои слова Олави, качая ребёнка.

– Антеро… – всё, что я смог сказать.

Бродяга посмотрел на меня. До него, похоже, ещё не дошло…

– Она не выжила… – сказал подошедший Коим. – Умерла при родах. Преждевременные роды…

Олави протянул мне младенца. Ребёнок совсем мелкий. Я даже не знаю, кто это, мальчик или девочка. Я, наверное, сейчас должен что-то соврать, что меня совесть замучила или что вспомнил о матери ребёнка… Чушь, не было ничего. В итоге при этом было всё. Пустота на время отступила…

А ещё я сейчас должен красиво соврать, что сразу признал его своим. Хрен там! Я в прямом смысле слова пытался принюхаться к нему. В голове почему-то всплыло, что я был даже не вторым, а третьим. Наёмник, потом Антеро и только потом я, правда, неоднократно…

Я глядел на мелкого и пытался в его лице разглядеть свои черты. Нюхал, как зверь, младенца, не понимая, мой или подкидыш.

«Вот-вот, сейчас!» – наверняка подумал кто-то из вас. А вот и нет. Первые эмоции при таких событиях – всегда пустота и безразличие или удивление и непонимание. В моем случае – второе.

– Имя?!

– Мать назвала его Ваден… – ответил тихо Коим.

А дальше я отдал Олави ребёнка. Попытался сдержаться, отошёл, сгорбившись, пытался не заржать.

– Ты что? – взял меня за плечо бродяга.

– Смешно, не правда ли?! – просто давился я.

– Что смешно?

– Ты сам знаешь… – сдерживал я смех. Хотя какой смех – это уже истерика. – Бастард, ребёнок бастарда…

И тут меня пробило окончательно. Я бил себя по щекам, но не мог сдержаться от гогота…

А потом я ворвался обратно в зал, где выбирал сундуки.

– Ты уже сделал свой выбор! – возмутился Элба.

Вот ты принципиальный, мудила!

– С дороги, старик! – прорычал кто-то вместо меня. – Пётр тоже трижды отрёкся! Я не буду повторять его ошибки!

– Ты уже сделал свой выбор! – повторил старик.

– Дед, не стой у меня на пути! – продолжал настаивать этот кто-то и выбросил монеты на пол. – Насмерть! Сейчас! Здесь!

Антеро за спиной охнул. Я краем сознания его понимал, но сейчас было просто на всё наплевать. Элба – мастер меча, оружейник барона. На тренировках у нас был размен один к десяти, естественно, не в мою пользу.

– Как прикажет господин барон! – почему-то воодушевлённо воскликнул он и вытащил свой меч.

Я вырвал кинжал из ножен и обнажил фальш. Завёл фальшион за спину для удара. «Манор всегда хорош, даже когда он плох».

Шансов мало, но они есть. Шансы есть даже у трёхлетнего ребёнка против мастера, другое дело, что шансы эти мизерные. Главное для бойца – видеть свои слабые стороны, пытаться их прикрыть, а также вера и мотивация на победу – без этого никак.

Если я прав, то и солнце пойдёт в другую сторону. Иисус говорил про веру, горчичное зерно и гору, однако я не Христос. Я хуже его, но я – это я…

Сраная жизнь, сраная психология. Что не смерть, то не про нас. Что бой, то не нам. Что не жизнь, то понарошку. Успеем расписаться, тут сейчас промокашка[87].

– Бой! – скомандовал я, раскручивая манор, видя, что никто не спешит отдать приказ о начале поединка.

– Бой успеется! Приберегите силы для врагов на стене, господин барон! – почему-то прокричал Элба и встал на одно колено.

– Что это значит?! – я ещё не отошёл от прилива адреналина.

– Вы сделали свой выбор… – так же с колена отвечал Элба.

Смешной он. Я сам знаю по меньшей мере два выхода из такой стойки на коленях на смертельные удары. Обманывает, сволочь!

– Бестолочь! – орёт за спиной бродяга. – Не он тебе нужен! Открой сундук!

Я сейчас не вижу моего дегенерата. Более того, Антеро сейчас не более чем цель, но я его чувствую спиной. Я не знаю, как это объяснить. Это примерно так: ты чуешь, что сзади плотнее воздух. Для недалёких поясню. Ощущать ты можешь всё что угодно, но на скорость твоего удара это никак не повлияет, а она решает всё…