Отряд «Холуай». Из жизни моряков-разведчиков Тихоокеанского флота - Андрей Загорцев

Пройдя метров триста, после того как обогнули вершину, уткнулись в ряд деревьев, растущих прямо поперек колеи. Значит, здесь не могла проехать автомобильная колонна и мы идем по ложному следу. Но с другой стороны колея за деревьями продолжается. Как могли проехать автомобили, прежде чем вырубили деревья? Как они ездили обратно за водой, ведь другого места для проезда нет? Справа — склон, слева — обрыв. Они что, перелетали эти деревья? Хотя! Деревья очень уж больно подсохшие. Я присел возле одного ствола и начал его осматривать. Так, они же просто вкопаны! Земля довольно рыхлая и свежая. Обогнули стволы и уже с максимальной скрытностью стали двигаться дальше по колее, идущей под уклон. Буквально через километр спуска я понял по силуэтам вершин справа и слева, что мы в овраге и идем по уже нормально укатанной грунтовой дороге, которая на карте абсолютно не обозначена. Шедший в головняке Киев зашипел и поднял руку — «Внимание». Мы упали сбоку от грунтовки и затаились. Впереди по ходу движения виднелись отблески костра. Подкрались поближе. Два бойца в черных танковых бушлатах с автоматами за спиной жгут костер, кипятят что-то в большом «камбузном» чайнике, покуривают сигаретки и мирно беседуют друг с другом. Мы их обошли по обочине и вышли на «основной проспект» шириной метров сорок. Вот одна грузовая машина с кунгом — обыкновенный работяга КАМАЗ. Рядышком маленькая лагерная палатка, возле которой кто-то сидит. Дальше развилки направо и налево. Идти становится опасным. Пользуясь темнотой, взбираемся по крутому склону и идём по профилю оврага дальше. Огромные многоосные автомобили — подвижные пусковые установки — загнаны в ответвления оврага и сверху укрыты маскировочными сетями. С воздуха или с того же самого холма было бы совсем незаметно. Пришлось даже спускаться вниз, чтобы удостовериться, что мне ничего не кажется в темноте. За полчаса прошли полностью весь овраг, с западной стороны тоже имелся неплохой выезд. Судя по карте, из оврагов можно было выехать уже далеко за район нашего поиска и, немного попетляв, вернуться на шоссе в нескольких километрах юго-западнее села. А ведь на эту грунтовку я как-то раньше и внимания не обращал — далековато она от места первой позиции и от вершин сопки. Всё-таки, благодаря пьяному дедку и находчивости Зеленого, объект обнаружен вовремя. Я определился с местоположением по карте, отвел подгруппу на безопасное расстояние. Пока «прокачивали связь» с командиром группы, я зарисовывал по памяти позиции, стараясь дать привязку к карте. Поповских дал команду сворачивать поиск и выдвигаться к месту основной базы. Неужели все закончилось и мы сейчас, передав координаты на обязательном двухстороннем сеансе, эвакуируемся к себе в родные казармы? Базу разбили недалеко от шоссейной дороги в зарослях кустарника. Место так себе, далеко не гостеприимная охотничья избушка. Но сюда хрен кто подберется незамеченным — ни медведи, ни условный противник. Будет ломиться через сухостой — шуму наделает, всех переполошит. Правда, теперь нельзя даже костерок разжечь: село и шоссе неподалеку, отблески костра в темноте или дым могут заметить всяческие нежелательные для нас элементы. К моменту нашего прихода группа уже сворачивала базу, маскируя малейшие признаки своего пребывания. Подгруппа Зеленого уже была здесь. Не работал только основной связист Смирнов, сидевший неподалеку от кустов под стволом раскидистой лиственницы. Понятно, ждёт по времени сеанса. Рядышком с ним под плащ-палаткой шебуршился Поповских. Наверняка сейчас донесение шифрует. Я доложился Федосову о прибытии подгруппы и начал собирать свой рюкзак, который за время выхода уже значительно облегчился в весе. Из пайка осталась только банка тушенки, банка каши, пара сухарей, кусочек сала и газетный сверток с рассыпным чаем. Зато средств имитации и холостых патронов было хоть отбавляй.

Уже глубокой ночью группа в полном составе поднималась на вершину сопки. Донесение от нашей группы приняли на Центре, и, скорее всего, координаты стартовых позиций батареи уже нанесены на карту начальника разведки Флота. Нам оставалось только ждать эвакуации. На лысой верхушке рассыпались вкруговую, стащили с себя рюкзаки, надули «дожди», выставили фишки. Радисты, словно исполняя бесконечную песню, снова забегали с антеннами. Время сеанса связи назначили через четыре часа. После сеанса нам укажут способ и площадку эвакуации и можно считать задачу выполненной. Я начал подремывать, мечтая о тарелке наваристого борща и полноценной бане — так, чтобы полностью окатиться с шайки горячей водой.

К каплейту подбежал Смирнов. Чего бегает? До сеанса еще времени полно, станции развернуты — лежал бы посапывал.

— Тащ каплейт! По «Ляпису» вызов пришёл, досрочный сеанс! — протараторил связюга.

«Ляпис» — это еще одна станция из многочисленного набора радистов: на передачу она не работает, только принимает сигнал вызова от Центра, а если сигнал пришёл, значит, надо срочно организовывать полноценный сеанс. Нет, не буду я получать смежную воинскую специальность радиста. Сильно уж ответственность большая, да и потом дополнительно таскать с собой пояса, приемники и антенные штыри как-то неохота. Я лучше еще на водителя выучусь, к примеру. Тем более права категории «С» у меня уже есть. Пока я лежа мечтал, мимо меня прошёл командир, всматриваясь на ходу в свой планшет и подсвечивая себе фонариком. После сеанса Поповских срочно собрал группу. Судя по его отрывистым фразам, просто так эвакуироваться не получалось.

— Итак, товарищи моряки-разведчики, довожу о том, что первую часть задачи мы выполнили полностью и в срок но… — он сделал театральную паузу, — на обнаруженной батарее находится посредник из управления ракетных войск и артиллерии штаба округа. Так вот, несмотря на информацию переданную руководством учений об обнаружении батареи, посредник дал понять, что никаких разведывательных групп поблизости он не наблюдал и ракетчики все находятся в добром здравии и готовы выполнять дальнейшую задачу. Руководством учений поставлена задача — организовать специальное мероприятие по выводу из строя батареи и недопущения выхода её на стартовые позиции. Завтра заключительный этап всех «скачек»…

Мы стояли, открыв рты. Как так — не обнаружена батарея? А кто тогда в этих Николиных оврагах?! Неужто мы опростоволосились? Да нет же, я лично сползал к этим маскировочным сетям, чтобы убедиться в наличии пусковых установок. Посредник при ракетчиках поступал «неспортивно». Ведь действительно, все у них хорошо, никаких взрывов и захватов не было. А что координаты, может, командир группы определился неправильно на местности. Так это ему огромный минус! Значит, он своей некомпетентностью сорвал задачу. Наши флотские разведчики понимали, что Поповских не мог ошибиться, и в его профессионализме никто не сомневался. Но раз посредник уперся, что не было никаких разведчиков и координаты не бьют, то и верхнее руководство требовало подтверждения. Вот в целом и вся ситуация. А нашего каплейта это даже не разозлило. По-моему, он даже обрадовался. Сидел возле замаскированного костерка, попыхивал трубочкой и внимательно рассматривал нарисованную мною раньше схему, делал на ней пометки, сверялся с картой и непонятно чему ухмылялся. Поповских, исходя из своего опыта офицерской службы, просек, что ракетчики усиленно «поили и кормили» посредника ради хорошей оценки на учениях. А так как офицер наверняка тоже свой, из своего уже управления, то, соответственно, переживал за своих и факт обнаружения позиций могли не подтвердить. Тем более батарея была на колёсах и в любой момент могла поменять дислокацию — и попробуй потом доказать, что они были именно в этих оврагах.