Да что вы знаете о настоящих принцессах? (СИ) - Романюк Светлана

Лорд-наблюдатель сощурился, ему хотелось сказать что-то едкое, хлесткое, но справедливое. Что бы этот худой старик понял, что так нельзя! Что именно нельзя граф ещё сам до конца не осознал, то ли нельзя устраивать такой грандиозный фарс в принципе, то ли просто без его, лорда-наблюдателя, ведома нельзя. Но, нельзя! В голове мелькали, лица, фразы, становились понятны многие недомолвки и оговорки. Вспомнилось худенькое личико, внимательный взгляд и пушистые ресницы маленького пажа принцессы.

— А если бы её высочество погибла?

— За её безопасность отвечал хранитель!

— А не хлипковат ли в этот раз хранитель получился? — выплюнул граф Черри очередной вопрос.

— Каковы угрозы, таков и хранитель, — спокойно пояснил Матиас, сделал небольшую паузу и со вздохом добавил: — Ничего, подрастут.

— И всё же! А если бы её высочество погибла?

— То настал бы черёд следующей претендентки! — рявкнул Матиас. — Ты пойми, я должен был найти основательницу новой династии до того как помру! Потому что потом хранитель бы сам выбирать начал! Желающих налетело бы — не продохнуть! И не факт, что тогда хранитель бы на супруге Огэста остановился.

Король аккуратно взял в руки фигурку коня, покрутил её и торжественно водрузил на d6.

— Шах и мат.

Лорд-наблюдатель оторопело уставился на доску, с доски на него с укором уставилась фигурка черного короля. Действительно шах и мат. На шестом ходу. Позор.

Между тем, Матиас взгромоздил локти на столик и уронив лицо в ладони тихо заговорил:

— Я предусмотрел всё в этой театральной постановке! Ни Огэсту, ни Ритании ничто не угражало! А за Гердтой хранитель должен был присмотреть. Я радовался как ребёнок! Я и сейчас рад, как всё вышло. Как всё устроилось. Но вот эту женщину, меняется которая… Эжени, да? Эжени эту я предусмотреть не смог. И ведь, что смешно, она на Гердту не нападала! Она ей зла не желала. Она меня ненавидела! Из-за Инсенса. И хранитель угрозы от неё не почувствовал. А эта Эжени могла запросто и Огэста убить, и остальных ненароком. И всё было бы зря! Понимаешь! Вся эта возня, все планы эти. Всё напрасно было бы. Всё!

Матиас поднял голову, посмотрел на графа мутными, больными даже глазами.

— Много лет назад, что ты, что Огэст только вышли тогда из детской, Инсенс приезжал в Ританию. Просто приезжал. Он тогда еще не думал о власти. Не рвался к ней. Мы с ним родственники. Он тоже из того гнезда, в котором кольцами эльфийскими владели. Его ветви просто кольца не досталось. Но помнили о них, предания какие-то семейные были. Приехал. По Ритании путешествовал. Осматривал всё. Живой, подвижный, весёлый. Шутил много. Мы с ним несколько раз виделись. Пару раз в очень неформальной обстановке. Он про кольцо вскользь упомянул. Я плечами пожал и кольцо показал. Со смехом опробовали его там же в парке. На ританской земле у него не сработало. Ни единый камешек ни мигнул. Он кисет тогда вынул. С родной землей. Сказал, что всегда с собой в дальние путешествия горсть родной земли берет. На неё кольцо и положили. Он и дотронулся. А оно возьми и засияй! Все камни вспыхнули! Представляешь? Все девять! Он сразу как-то посерьезнел. До отъезда своего как пьяный ходил. Говорил невпопад. Замолкал не вовремя. Уехал. А через несколько лет закрутилось всё! Завертелось вихрем!

Матиас умолк, с силой потер лицо ладонями. Граф смотрел на него, не зная, что сказать, да и нужно ли говорить. Матиас уронил руки на колени и откинулся на спинку стула. Оживление, которым он был охвачен в начале встречи, куда-то делось. Это вновь был старый больной человек, который говорит тихо, устало, с одышкой:

— Он ведь писал мне потом. Инсенс. Когда уже понял, что зарвался, что проигрывает в той войне, что не удержит ни короны, ни головы. Винил меня, что я его обманул. Что кольцо не сияло, что это я его иллюзиями украсил. Что сгубил я его… Я не ответил. А что тут ответишь? Что лжи не было? Что тот Инсенс идеально подходил для той Кленции, но с тех пор утекло слишком много времени и пролилось слишком много крови? Что всё изменилось? И все изменились. И Инсенс. И страна. И этот новый Инсенс, в крови по локоть, не удержит уже ни одной короны? Потому что руки от этой самой крови — скользкие! Такими уже ничего не удержать… Разве он поверил бы? В своих неудачах всегда легче винить кого-то, но не себя.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Голос короля опустился на последних фразах до шепота, а потом и вовсе затих.

Солнечный свет продолжал заливать кабинет. Шелестели от ветра документы на письменном столе, трепетали портьеры на окнах и клочки пуха на почти лысом черепе короля. За шахматным столом сидели два очень усталых мужчины. Наконец, старший из них разомкнул горестно сжатые губы и, тихо махнув рукой, произнес:

— Ступай Роберт. К Кристоферу ступай. Проверь там указ, что он для Дороти подготовил, а после иди отдыхать. Слышишь? Отдохни, как следует! Ты ведь носом клюёшь! Глупейшие ошибки допускаешь! Поспи. Выспись обязательно! Тебе пока можно. Твоя будущая королева обожает шахматы! Тебе с ней ещё не одну партию играть.

Эпилог

Его величество Матиас I тихо скончался через девять месяцев после свадьбы сына. Короля обнаружили на скамеечке в дворцовом парке, где он в последние дни любил сиживать, укрывшись от весеннего ветра толстым клетчатым пледом. На застывших губах его замерла легкая улыбка, а уже невидящие глаза были устремлены в безоблачное голубое небо. На престол взошел Огэст I, но в истории период его правления был больше известен как эпоха Гердты Мудрой.

В эту эпоху в Ритании произошло множество стремительных изменений, они коснулись внешней и внутренней политики, экономической сферы, но особенно много реформ было в сфере социальной, в системе образования, которое стало гораздо доступнее, в том числе и для женщин.

Что касается счастья личного, несмотря на то, что Огэст так до конца дней своих и остался натурой крайне увлекающейся и переменчивой, супруга его, как женщина мудрая, смогла обратить недостаток этот себе на пользу. Всегда находила, что-то новое, чтобы поразить и увлечь мужа. Прожила Гердта без малого век, из которого три с половиной десятка лет в супружестве и еще почти столько же, утешая себя воспоминаниями о нём, и считала себя, как можно было узнать из личной переписки и дневников, — счастливейшей из женщин, любимой мужем и детьми. Детей у королевской четы было четверо, старшего назвали в честь деда — Матиасом. Нужно сказать, что король Матиас II взял у своих родителей лучшие черты — мудрость матери и красоту отца.

Гердта сохранила дружеское расположение ко всем спутникам, что сопровождали и поддерживали её во время путешествия в Ританию.

Виктор из тощего, вихрастого паренька с пушистыми ресницами со временем превратился в стройного, высокого мужчину, с узким лицом и пронзительным взглядом. Был рядом со своей королевой до последнего её вздоха. Вначале в качестве пажа, затем в роли личного секретаря. Всего себя отдал работе. Семью так и не завел, хотя романы в его жизни случались. После смерти её величества, в уже довольно преклонном возрасте, отправился в дарованное ему короной поместье, но так до него и не доехал. Пропал бесследно.

Мистер Ирреспоси после возвращения на родину держался на значительном расстоянии от королевской четы, но во время первой беременности Гердты был вынужден эту дистанцию изрядно сократить, выполняя свой долг профессиональный и общечеловеческий. Ребенок у королевы был крупный и для первого — достаточно поздний, Гердте к тому времени уже минуло три десятка лет. Беременность протекала тяжело. Её величество вела себя стойко и в целом разумно, но темперамент её в этот период был настолько бешеным, что слуги, служащие, придворные, Огэст и даже послы дружественных государств передвигались по дворцу на цыпочках и разговаривать предпочитали шепотом. Единственным, кто в это время мог бестрепетно и безапелляционно давать указания королеве, был мистер Ирреспоси.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Он складывал руки на круглом животике и ставил Гердту в известность о том, что пора на прогулку, а потом обедать, что настал час дневного сна или время медицинских процедур. И нет! Известку есть нельзя. Даже если очень хочется. Нет! Лучше просто принять эти пилюли. И Гердта вздыхала, морщилась, но выполняла предписания. Первое время она ещё пыталась возмущаться, даже однажды швырнула в доктора домашнюю туфлю из мягкой ткани. Ноги у королевы во время беременности жутко отекали, и другая обувь причиняла просто дикие мучения. Брошенная туфля вернулась обратно, звучно, обидно, но не больно шлепнув её величество по темени. Королева моргнула, вздохнула и прониклась. А мистер Ирреспоси продолжил неустанно следить за её самочувствием, заботился о её здоровье, а после родов и о здоровье наследника ританской короны. В министры здравоохранения он не пошел, хотя ему и предлагали, но во множестве научных исследований и открытий участие принимал, а некоторыми и руководил.