Дамнар: Неведение - Марина Якунина

так все к тому и идет. Ну и да, при худом исходе ты в людских глазах уже взаправду ведьмой навеки станешь, — завершив фразу, Сет приподнял брови и временно отвел взгляд, давая девке понять, что теперь выбор за ней.

Он сам был бы в плюсе при любом исходе: если девка испугается и откажется, то полностью разочарует его, как человек — а значит, надавить и доломать её, как ему захочется сами боги велят. Если старик не переживет операцию, и все-таки помрет через какое-то время, то земляки удостоверятся в том, что девка — ведьма. Дороги за пределы стен замка будут для неё вовсе закрыты. Да и наверняка расстроится… А уж он её утешит… Тем более, что девка и так будет ему обязана за помощь — сколько ещё она сможет терпеть груз долга? Ну, а если священник выживет, то она тем более будет ему должна. Да еще и наверняка слёзы лить меньше станет, когда люди к ней лучше относиться начнут.

Есения тяжело дышала, хватая ртом воздух, будто бы она задыхалась. Кулаки разжались сами собой, руки начали дрожать от страха и волнения. Такого предложения она от Князя не ожидала. Да, она сама читала во время отдыха довольно много книг о целительстве и надеялась, что когда-нибудь знания ей удастся применить. Мечтала, фантазировала, что ей удастся исцелиться не только самой, но и людям помогать. Если удастся выбраться. А сейчас, выходит, случай подвернулся. Да только руки дрожат. Есения наскоро вытерла рукавами глаза, неровно сделала вдох и закивала головой, не в силах вымолвить ни слова.

— Будем считать, что договорились, — ухмыльнулся Сет, внимательно наблюдая за поведением девки. Он почти на все сто был уверен, что девица испугается и откажется, но она его приятно удивила. Для осуществления задуманного время стремительно ускользало. Не то чтобы ему было жаль Эйлерта — он вообще не понимал, как люди в старости умудряются жить, да ещё и помирать не желают при этом, но в этом случае тоже стал надеяться на благоприятный исход. — Ноги в руки и в лабораторию! В сумку сейчас соберешь всё, что я скажу, и выдвигаемся, — встреча с Джастином вновь откладывалась.

⋆☽ ◉☾⋆

— Ну-ка, скорбящие, разойтись! Нехорошо живьем человека хоронить! — рявкнул Князь, едва растворив двери церквушки и обнаружив толпу, стремящуюся попасть в небольшую келью, где ожидал последнего часа старый монах. Не обращая внимания на испуганные взгляды селян, быстрым шагом двинулся в сторону Эйлерта по стремительно образовывающемуся проходу из расступающихся и отвешивающих поклоны людей.

Вокруг кровати собралось не так уж много народа. На скамье сидел кручинящийся Всемир, опирающийся на свою неизменную палку. Рядом же стояли Ярец с Траяном. Они стали чаще общаться, как Еся перебралась жить в комнатушку при покоях Князя. Было ещё несколько жителей из деревни, неравнодушных к судьбе старика.

Когда из открывшейся двери повеяло ночной прохладой, сопровождаемой возгласом Князя, все вздрогнули и начали отходить от койки больного. Всемир вставать не спешил, внимательно осматривая взволнованную Есению с тяжелой котомкой в руках и сощурившегося Князя, принесшего с собой ночь и глоток свежего воздуха. Очень уж в помещении было душно. Его появление Кощуна тоже испугало, как и всех остальных. Но чуял он, что неспроста тот явился. Да и Есю рад был видеть. Девушка расцвела, но побледнела. Сказывалось, что свет стала реже видеть. Но в целом была здоровой. Только испуганной.

— Тяжело старику скакать. Дозволь, посижу…

— Оглохли?! Пшли прочь! — Сет, видя, что народ испуганно топчется на месте, решил их немного подтолкнуть легким импульсом, сжимающим сердце и желудок. Времени, отпущенного Эйлерту, оставалось мало. Церемониться было некогда, — Ты сиди, Всемир, — он узнал старца, взявшего на себя тогда обязанности старосты, ничего против его присутствия не имел. Даже подумал, что для девки будет лучше, что староста её действия видеть будет. — Наблюдай, да не мешай.

Люди, испугавшись того, как тьма сжимает их тела изнутри, почти синхронно охнули и резво покинули помещение, недобро косясь на пришедших. Уже за дверью слышался их гневный полушепот: «Хоть бы дали старику уйти спокойно», «Ведьма Кощуна привела в Божий дом, что ж будет теперь?».

— Ты что стоишь? — Князь легким подзатыльником привел в чувство прислушивающуюся к разговорам толпы девку. — Воду неси, инструменты раскладывай.

Есения вышла из ступора, положила сумку в ноги и выскочила из комнаты — в подсобное помещение, где обычно стояли ведра напомненные водой про запас. Всемир смерил изучающим взглядом молодого Князя, который деловито заглянул шкаф, извлек бутылку с кагором, налил себе в найденную простую кружку и пригубил церковное вино, ожидая возвращения девицы.

— Зачем, Князь, пожаловал?

— Будем считать мое здесь присутствие ответом небес на ваши молитвы.

Всемир, видя, что Князь к беседе не расположен, решил промолчать.

Есения схватила одно из ведер, в другую руку подхватила небольшой тазик, и собиралась было идти обратно в келью, как путь перегородил Траян с озадаченным Ярцом за его спиной.

— Ты что, ведьма, удумала? Решили с кощуном вовсе святого человека извести?

— Пройти дай! — щеки Есении гневно вспыхнули. Пререкаться с дядькой ей было совершенно некогда. Страх перед отчимом был вытеснен на задворки создания острейшим желанием успеть.

— Ишь, как заговорила, стерва! Всыпать бы тебе хорошенько, чтоб семью не позорила! Да язык подрезать, — Траян сделал вид, что замахнулся, но Есения вопреки обыкновению взглянула ему в глаза с упрямым упорством.

— А ударь! Посмотрим, что Князь скажет, что ты его приказ исполнить мешаешь.

— Сестрица, да что с тобой! Околдовал тебя, да? — Ярец машинально перехватил руку дядьки и подался вперед, не узнавая поведения Еси. Он, вопреки увещеваниям Олафа, Кэйи и Джастина, сильно злился на то, что она ушла, отказываясь принимать во внимание обстоятельства. Сейчас же сердце стало щемить от тоски по ускользающей сквозь пальцы дружбе.

— Да некогда мне тут с вами! — рассерженно встряхнула волосами Еся и попыталась вклиниться между братцем и лавкой.

Траян недовольно скрестил руки на груди и преградил ей путь. Ярец машинально схватил сестрицу за рукав, не желая пускать обратно к кощуну. Она никогда раньше не позволяла себе уйти, пока старшие не разрешали. Но в этот раз она ещё сильнее вспыхнула, сбросила с себя руку брата, ловко выхватила из голенища свой железный ножичек и твердо посмотрела в глаза дядьке. Тот тоже не ожидал такого поворота. Руки медленно опустил и уставился на неё во все глаза.

— Пропустите! Эйлерту хворь вырезать нужно!

— Живого человека резать?! — воскликнул Траян так, что услыхал Всемир за дверью. Тот настороженно покосился на скучающего Князя,