История Русской армии - Антон Керсновский

В 1850-м, 1851-м и 1852 годах замирение Кавказа шло быстрыми шагами. Одно за другим изъявляли покорность мятежные племена, все крепче смыкалось железное кольцо вокруг непокорных областей. Дух мюридов начал падать, силы их — быстро таять. Важнейшими событиями этих кампаний являются блестящий двухдневный поход князя Барятинского{110} на Гельдыг и Автуры и упорный бой у Шеляга в Дагестане, где мы нанесли полное поражение Шамилю (лишившись 24 офицеров и 550 нижних чинов), а до того — бой на Гехинских завалах 8 декабря 1850 года, где Кавказская армия лишилась своего кумира — храбрейшего из храбрых генерала Слепцова{111}.

Вот как описывает смерть Слепцова история Эриванского полка: Сраженного героя вынесли из сечи на бурке. Слепцов был еще в памяти и спрашивал, взято ли неприятельское орудие. Ему отвечали, что еще нет известий, но что завалы взяты… Ну и за то слава Богу! — сказал он, крестясь. Еще минута — и все было кончено: Слепцов умер тихо и с твердою верою. Ни единого стона не вырвалось из его груди… Горе было всеобщим… Среди казаков эта потеря произвела ошеломляющее впечатление. Чтобы понять, как любили Слепцова на Сунже, достаточно было видеть, что там происходило, когда везли его тело. Все население высыпало навстречу, и все, от мала до велика, рыдали… Слепых подводили к гробу, матери клали на его крышку грудных детей… До самой всероссийской катастрофы культ памяти Слепцова свято соблюдался в Сунженско-Гребен ском полку, прославленном героем, и в Терском войске вообще.

С началом Восточной войны, в 1853 году, Шамиль воспрянул было духом. Он поручил одному из своих наибов — Магомет-Эмину — прервать сообщение Владикавказа со Ставрополем, а сам сделал попытку проникнуть в Грузию. Однако мюриды были уже не те… Дух их сильно пал — и, за исключением нескольких сот фанатиков, остальные следовали за имамом лишь из страха. Аргутинский-Долгорукий быстро ликвидировал попытку Шамиля, а Магомет-Эмин был разбит полковником Козловским. Весной 1854 года горцы предприняли небольшой набег на Цинандалы — этим и ограничились их действия за все продолжение Восточной войны, если не считать мелкой партизанщины. Инициатива на Кавказе окончательно перешла к русским.

* * *

Вместо заболевшего Воронцова должность наместника в 1854 году исправлял генерал Реад. В 1855 году на Кавказ был назначен Муравьев{112}, но его кратковременное главнокомандование было всецело посвящено войне с Турцией.

В 1856 году главнокомандующим был назначен князь Барятинский, блестящий, молодой еще военачальник и талантливый администратор, командовавший до того левым флангом Кавказской линии. Начальником штаба его был назначен Милютин. На Кавказе, помимо коренных кавказских войск, находились еще 13-я и 18-я пехотные дивизии, воевавшие до того с турками.

Князь Барятинский предписал продвинуть правый фланг Кавказской линии к Майкопу и все занятое пространство заселить казаками. Трудная же задача покорения Чечни была возложена на генерала Евдокимова{113}, которому были даны главные силы 20-й и 21-й пехотных дивизий и Гренадерской бригады (развернутой в этом году в Кавказскую гренадерскую дивизию). Еще летом 1856 года ряд наибов изъявил покорность, среди них был строитель всех кавказских крепостей Хаджи Юсуф.

Генерал Евдокимов энергично принялся за усмирение осиного гнезда Кавказа и колыбели мюридизма. В декабре 1856 года, невзирая на непогоду, в двухнедельный срок был уничтожен знаменитый Маюртупский орешник, самое дикое и непроходимое место Чечни. В следующем, 1857 году велась расчистка старых просек, энергично проводились новые. Евдокимовым истреблено 20 наиболее диких аулов и покорена вся Малая Чечня.

В 1858 году предпринято покорение Большой Чечни. Евдокимову поручена демонстрация, сам же Барятинский предпринял поход в Аргунское ущелье, блестяще удавшийся. В эту кампанию имел место ряд жарких дел, в одном из них, на штурме аула Китури, был убит начальник Кавказской гренадерской дивизии генерал барон Вревский. Выжитый Евдокимовым из Малой Чечни, разбитый Барятинским в Аргунском ущелье, Шамиль бежал в аул Ведень, в глубину лесов Большой Чечни. В январе 1859 года Евдокимов предпринял зимний поход на Ведень. Чеченская твердыня, осажденная 17 марта, пала 1 апреля. С последними мюридами Шамиль бежал в Нагорный Дагестан.

Летом этого знаменательного 1859 года Барятинский пошел на Дагестан с целью нанести Шамилю решительный удар. Шамиль выжидал русские войска, заняв совершенно неприступные позиции на реке Андийское Койсу. Однако легендарная переправа через Койсу дагестанцев полковника Радецкого{114} 1 июля при Сагрытло до того подействовала ошеломляюще на горцев, что все ополчение их рассеялось и у Шамиля осталось лишь 600 самых отчаянных сорвиголов и 4 пушки. С этой горстью имам засел в последний свой оплот — на гору Гуниб. Под огнем горцев охотники Дагестанского пехотного полка переплыли бурный горный поток, имеющий у Сагрытло 15 саженей ширины. Им перекинули бечеву на камне и посредством ее закрепили канат. На канат подвесили доску, и, лежа навзничь на этой доске, люди отряда поодиночке перебрались над бездной Сагрытло — это Чертов мост Кавказской армии.

10 августа Гуниб был окружен войсками. Барятинский вступил с Шамилем в переговоры, которые, однако, ни к чему не привели. Тогда 25 августа на рассвете в победный венок Кавказской армии был вплетен славный лавр — Гуниб. На штурме Гуниба мы лишились 9 офицеров, 171 нижнего чина апшеронцев, ширванцев и сапер, вскарабкавшихся, как кошки, на отвесную в 30 саженей скалу. Имам Шамиль сдался на милость победителя, и весь Восточный Кавказ от Каспийского моря до Военно-Грузинской дороги покорился русскому Царю. На следующий день князем Барятинским был отдан приказ из пяти слов: Шамиль взят, поздравляю Кавказскую армию. 'За сокрушение Шамиля Барятинский был пожалован генерал-фельдмаршалом.

Остался Западный Кавказ, где волновались черкесские племена. В 1860 году на усиление действовавшей здесь 19-й пехотной дивизии был направлен Евдокимов с 3 драгунскими полками и 16 сводными батальонами. Мелкая война шла здесь более трех лет, и наши силы постепенно были доведены до 60000 шашек и штыков при 108 орудиях. В 1861-м и 1862 годах большая часть черкесских племен выселилась в Турцию, изъявившие покорность выселены из гор на равнины, и местность заселена казаками.

В феврале 1863 года на Кавказ прибыл новый главнокомандующий — великий князь Михаил Николаевич{115}. Назначая своего брата наместником еще не успевшего окончательно замириться края. Император Александр II проявил акт большой политической мудрости, показав народам Кавказа свое к ним доверие и расположение.

В этом году смирились шапсуги. Оставались абадзехи и другие воинственные племена по северному склону Кавказского хребта. Решив застигнуть их врасплох и не дать им изготовиться, великий князь открыл кампанию уже в январе 1864 года. В продолжение весны мятежники были ликвидированы порознь, на всем Кавказе не осталось ни одного непокорного племени — и 21 мая 1864 года все действовавшие на Западном Кавказе отряды соединились в горах у Сигнаха, где перед фронтом войск был отслужен молебен, ознаменовавший окончание полувековой борьбы.

* * *

Пятидесятилетняя Кавказская война — школа, подобная петровской Северной войне и суворовским походам — была благодеянием для русской армии. Благодаря этой войне ей удалось сохранить{116} свои бессмертные суворовские традиции, возжечь ярким пламенем начавший было угасать светильник.

Маленькая часть большой русской армии, заброшенная на далекую дикую окраину, свершила здесь великие дела. Ее не коснулись гатчинские вахтпарадные эспантоны, ее не осквернили шпицрутены военных поселений, ее бессмертный дух не стремились угасить плацпарадной фикцией линейного учения. Горсть русских офицеров и русских солдат, не стесняемая тлетворным рационализмом доморощенной пруссачины, показала здесь, на что способен русский офицер, что может сделать русский солдат. Суворовское Мы Русские, с нами — Бог! огненным лучом пронизывает всю эпопею — от Поры и Аскерани до Веденя и Гуниба.

В чащах чеченских лесов и на раскаленных дагестанских утесах, в молниеносных рукопашных схватках с отчаянно храбрым противником и в изнурительных напряжениях прокладки дорог и расчистки просек крепла воля, закалялись характеры, создавались легендарные боевые традиции, вырабатывался глазомер начальников и бесстрашие подчиненных. Из одних рождались Котляревские, из других — Архипы Осидовы. И эту свою русскую боевую сноровку, эти боевые традиции, эту Науку Побеждать кавказские полки передавали из поколения в поколение, показывали ее во всех своих дальнейших встречах с врагом — при Башкадыкларе и Кюрюк-Дара, в хивинских и текинских походах, на Аладже и при Деве-Бойну и после, много лет спустя, при Сарыкамыше и Эрзеруме, под Ивангородом и Козеницами, на Бзуре и на Сане… Вот почему нам должна быть бесконечно дорога каждая капля русской крови, пролитая здесь, между тремя морями, должен быть дорог каждый выпущенный здесь патрон. И должна быть священной память всех вождей, командиров и рядовых бойцов, не давших угаснуть русскому духу.