Воскресное утро - Михаил Алексеев

Наконец, Гитлер дочитал до материала, обобщающего допросы пленных красноармейцев, имеющие хоть какие-то сведения по интересующему вопросу. Отмечалось, что все красноармейцы были убеждены, что там, где воюет Особый корпус – обязательно победа будет на стороне советских войск. Из показаний следовало, что они видели действие тяжелого и стрелкового оружия, танков на поле боя и это дало им полную уверенность в превосходстве советского оружия над немецким и соответственно убежденность, что победа в этой войне будет за СССР. Ввиду того, что как правило, поле боя всегда остается за частями Особого корпуса, то немецкой стороне ни пленных, ни убитых солдат, а также техники не удалось захватить. Единственный момент это то, что однажды на месте скоротечного боя на территории, контролируемой Вермахтом, удалось обнаружить обмундирование нового образца. Солдат, носивший его, был ранен и солдатскую куртку, снятую с раненого бросили на поле боя. При внешнем осмотре установлено, что куртка имеет фабричное клеймо, на котором указан год изготовления – 1978. При химическом анализе установлено следующее: ткань хлопчатобумажная с примесью синтетических нитей, неизвестных для современного производства. Кроме того, удалось обнаружить и вывести на территорию Германии кресло и плексигласовый фонарь подбитого «дьявола». Специалисты пришли к выводу, что кресло пилота одновременно является средством спасения при помощи пиропатронов. Способ никогда и нигде ранее никем не использовавшийся. И в конце следовал вывод.

Исходя из известных фактов, и для объяснения их имеется две теории.

Первая теория.

Реальная, но с трудно объяснимой целью – дезинформация.

Если согласиться с ней, то следует признать факт, что СССР серьезно продвинулся в различных отраслях науки и техники, оставляя и Германию и весь мир далеко позади. И это преимущество им будет наращиваться.

Вторая теория.

Фантастическая. Русские, каким-то образом получают помощь из 1979 года. Из этого можно сделать вывод: СССР победил в войне.

Общий вывод для обеих теорий:

Война Германией будет проиграна.

Гитлер закрыл папку с докладом.

20 июля Москва. Кубинка

Николай Александрович Астров был в легком недоумении. Не нравилось ему, что его оторвали от процесса отладки производства самоходной артиллерийской установки СУ-76. Прошла неделя, как ее поставили на конвейер и, само собой разумеется, при таких сроках разработки и внедрения в производство вылезало множество болячек, нестыковок и просто ошибок, которые требовали для быстрейшего устранения его присутствия на заводе.

Однако вызов на 22-й научно-испытательный автобронетанковый полигон (НИАБП) Управления механизации и моторизации Рабоче-Крестьянской Красной армии, да еще из ведомства наркома Берии, не оставлял ему вариантов. Немного успокаивало, что все это неспроста, и он тешил себя надеждой, что возможно его ждут сюрпризы подобные тому, когда его вызвали в Генштаб РККА месяц тому назад. Он еще больше уверился в этом, когда увидел на полигоне конструкторов артиллерийских систем Грабина и Петрова, стоявших, как обычно, отдельно друг от друга, Котина с Кировского завода и еще группа незнакомых ему людей, среди которых была пара человек в морской форме. Всем было известно о непростых отношениях между Грабиным и Петровым. Астров поздоровался с Грабиным и потом подошел к Петрову и Котину.

— Жозеф Яковлевич, не знаете причину нашего сбора? — обратился он к Котину.

Тот пожал плечами и в свою очередь задал ему вопрос:

— Слышал я, вы запустили что-то новенькое у себя на заводе. Не похвастаетесь?

— Неделю как поставили на конвейер, — не без удовольствия ответил Астров. «Сушка» ему самому нравилась, и он мог говорить о ней часами. Что-то секретное сказать он не боялся – машина пошла в серию, да и сама по себе не несла никаких секретов. Ее «секрет» был в отличном соотношении «цена – эффективность». Вот тут ей равных на сегодня не было.

— А как там грабинская пушка на ней? — ревниво спросил Федор Федорович Петров.

— Она там к месту. Не обижайтесь, Федор Федорович, но на сегодня лучше и дешевле, чем ЗИС-3, у нас пушки этого калибра нет.

— Ну да! Ну да! — протянул Петров. И промолчал про работу по постановке на конвейер гаубицы Д-30, которую сам всю облазил и обмерил в командировке под Минском. Тут их беседу прервал подъехавший автобус и приглашение сотрудника НКВД в форме занять в нем места. Ехали недолго и остановились на окраине танкового полигона.

Был солнечный день, точнее утро, заливались жаворонки, и легкий ветерок гнал волну по высоким некошеным травам. Где-то высоко звенела моторами четверка истребителей, барражировавших над полигоном. Вокруг полигона, как столбики – через равные промежутки стояли с оружием солдаты НКВД, внимательно осматривая подступы. Но вышедшие из автобуса это вряд ли видели и слышали. Они, молча и с изумлением, смотрели на ряд техники, стоявший перед ними. И это молчаливое созерцание мощи и грациозности прервалось лишь характерным покашливанием за их спинами. Почти одновременно все обернулись. Сзади из подъехавшей машины вышли и стояли, глядя на них, Сталин и Берия. Все настолько были поглощены невиданной техникой, что даже не услышали шума подъезжающей машины.

— Здравствуйте, товарищи! — негромко поздоровался со всеми Сталин. Берия, глядя на присутствующих через свое сверкающее пенсне, молча, кивнул.

— Как вам? Нравятся? — спросил Сталин, переждав ответные приветствия и кивнув на стоявшую позади них технику. Ответом был гул восхищенных голосов.

— Ну, не торопитесь! Вы еще не знаете возможностей этой техники. Вот сейчас мы этим и займемся, — и Сталин махнул рукой. Тут же, как из-под земли, появился командир в танковом шлеме и комбинезоне и, предложив присутствующим пройти на правый фланг техники, принялся называть ее и докладывать ТТХ. Справа налево стояли: БРДМ-2, БТР-70, БМП-1, ПТ-76, ЗСУ-23-4, 122 мм САУ «Гвоздика», 152-мм САУ «Акация», Т-34-85, Т-55 и Т-72.

Сказать, что данные этих образцов поразили конструкторов – это не сказать ничего! Но впереди был показ их возможностей. И вот это действительно было ошеломительно!

Когда показ техники закончился, замолкли двигатели – вновь летний день напомнил о себе звоном жаворонков и истребителей, запахом спелых трав и сгоревшего пороха и топлива. Но снова никто этого не слышал. Слышались возбужденные голоса, возникали какие-то технические споры и спорившие осаждали докладчика и экипажи, невзирая на парадные костюмы и мундиры, лезли во внутренности этих замечательных машин. Сталин, хитро посмеиваясь над царившим ажиотажем, раскуривал трубку. И когда трубка пыхнула дымом запахом «Герцеговины флор», он кивнул Берии. Берия поднял руку и сделал ладонью приглашающий жест. Тотчас сотрудники НКВД обошли всех присутствующих конструкторов и инженеров, собирая их к Сталину.