Плеяды – созвездие надежды - Абиш Кекилбаев

Бии стали ломать голову, что бы еще такое придумать, чтобы встряхнуть, как овечью шкуру, посольство и ханскую ставку. Им помог случай.

Как-то бий Жалтыр повстречал на дороге джигита Байкару, который возвращался с охоты на зайцев. Байкара был горяч и вспыльчив, больше всего на свете любил он быстрых коней и гончих собак.

— Байкара, не заезжал ли ты в ханский аул? — будто невзначай поинтересовался коварный Жалтыр.

— А чего я там не видел?

— Там гостит посол из России.

— Я-то здесь при чем? Очень я нужен тому послу! Мое дело ставить капканы да ловить зверье, а не с послами разговаривать, — отмахнулся от бия Байкара, а потом добавил с улыбкой:

— Посол-то, наверное, не юноша, чтобы вместе со мной скрипеть дверями юрт, где есть пригожие девушки?

— Ох, видел бы ты, на каких конях пожаловала свита посольская!

Байкара тотчас же оживился.

А бий Жалтыр продолжал:

-— Настоящие карабахские кони! Прямо-таки султаны среди коней! По сравнению с теми конями текинцы, на которых мы молимся, просто хвосты волосяные!

Байкара так и вцепился в повод бия.

— Как бы их добыть, а?

Бий усмехнулся в усы:

— А чего их добывать? Бесплатный скот, его угоняет каждый, кому не лень! Возьми с собой джигитов, крепких да удалых, окружите посольство, они там все трусливы, что твои зайцы, и действуйте. Даже Баймурат и тот в одну ночь угнал двадцать скакунов... Не поторопишься, боюсь, люди ворсинки не оставят тебе от коней.

Услышав на другой день о том, что Байкару убили в ночной перестрелке, Жалтыр поспешил к Батыру:

— К хвосту Абулхаира очень кстати прилепился дымящийся кизяк. Сырлыбай и Баби теперь возьмутся за Абулхаира, не простят ему смерти сородича-джигита. Как хан и посол будут спасать свои шкуры?!

Через неделю стало известно, что аул Абулхаира снялся со своего становья и откочевал. Султан Батыр тут же поднял и свои аулы. Он следовал за Абулхаиром по пятам, отставая от него не больше чем на два перевала. Когда же Сырлыбай умыкнул башкира из русского посольства, Батыр, не желая вмешиваться в чужие распри, поотстал и обосновался в песках Барсуки. Однако в народе ходила молва, что к похищению башкира султан Батыр тоже приложил руку.

Похоже, в это поверили соседние улусы и даже Хива и Бухара. Каждую неделю посылали к нему лазутчиков и убеждали его: «Не принимай подданства российского! Выступай против!» Потомки Жадика тоже один за другим гнали к нему своих гонцов и тоже нашептывали: «Надо до смерти запугать посла, чтобы он покинул орду Абулхаира!»

Султан Батыр скрывал ото всех, что у него на уме. Никто не догадывался, что он был взбудоражен, взволнован. Он чувствовал, что попал в сети.

Ему иной раз хотелось сесть на коня и уехать подальше от всех этих интриг и тревог. Но уехать или, больше того, послушаться шептунов — значило бы показать себя строптивцем в глазах русской царицы. Резко отмахнуться, отвадить ночных посетителей? В народе росла слава о нем, и Батыр боялся лишиться ее так же внезапно и быстро, как она родилась.

Он осторожничал, выжидая, у него на то были причины. Благодарение аллаху, наладились его отношения с потомками Жадика. С ним стали считаться и соседние ханства. Как бы ни заносились Абулхаир и посол, куда они денутся без его помощи и поддержки? Зачем ему, султану Батыру, вмешиваться в ход событий? В степи каждый день что-нибудь случается. События рождаются и лопаются, как пузыри на поверхности кипящего котла.

Батыр, на первый взгляд, целиком отстранился от всех интриг и склок, не участвовал в сговорах против Абулхаира. Но он действовал исподтишка, используя для этого своих людей. Распускал с их помощью по аулам слухи и сплетни, мутил воду, натравливал роды и биев на Абулхаира, подсказывал, как больнее всего уязвить хана, как навредить русскому послу. Это Батыр через своих приспешников подбил Сырлыбая напасть на русский караван и похитить Таймаса. Через верных людей он направлял действия Сырлыбая и других биев в их схватке с ханом.

Но однажды произошло то, чего Батыр никак не ожидал: к нему пожаловали Нурали и Букенбай с приглашением к послу. Он принял приглашение — как не поехать?

К тому же он был в душе польщен, что сам посол императрицы российской вспомнил о нем! Когда же он понял, что пригласил его не посол, а хан, когда он убедился, что прием ему был оказан холодный, пустил в народе слушок, что хан и посол унизились до того, что пригласили его почтительно к себе. Однако слух слухом, а присягу ему пришлось дать.

До него, Батыра, все новости доходили очень быстро. Дошли вести о том, что Сырлыбай вернул Таймаса в посольство. Что русское посольство иные бии навещают по доброй воле, с целями, угодными Абулхаиру. Но сколько еще было противников хана, готовых уничтожить и хана и посла! Эти люди сделали свою ставку на него, сына Кайьша. Обратившись за помощью к чужому народу, иноверцам, Абулхаир почти утратил власть и лишился влияния.

Бии и султаны затеяли свою игру, и Батыр в этой игре стал главной фигурой. Переменчивое, капризное счастье вновь заглянуло в опустевшую угрюмую юрту покойного Кайыпхана. И сын Кайьпа надеялся: может, здесь оно и останется? Знатный, издавна известный род Жадика как будто бы получил реальную возможность вновь обрести былую славу и былое величие, утраченное со смертью пречистого Тауке-хана.

У Батыра сыскалось вдруг множество друзей и советчиков. Они как могли туманили Батыру голову похвалами и лестью. Но в то же время держали его за полы, призывали к спокойствию, не давали шага сделать самостоятельно.

Как гром среди ясного неба было для Батыра известие о том, что русское подданство принял даже такой могущественный султан, как Самеке. Батыр был в отчаянии. Однако румянец вскоре опять заиграл на его побледневших щеках. К нему прискакал гонец от Самеке и передал слова султана: «Я сделал это для отвода глаз, чтобы не вызывать понапрасну гнев русской царицы. Надежды наши не потеряны, будем и дальше действовать вместе, дружно. Нам теперь ни в коем случае нельзя отпускать посла живым! За любую опасность, нависшую над его головой, за любую беду, с ним случившуюся, отныне в ответе будет Абулхаир. А мы теперь вне подозрений. Мы будем чисты перед царицей, что бы ни случилось с ее послом!»

В самом деле, вздохнул с облегчением Батыр, присяга с его подписью и подписью Самеке отправлена почтой в Россию, а следовательно, руки у них развязаны. Остается лишь умело натравливать отчаянный люд на ставки посла и хана. Надо сделать так, чтобы посол убедился: единственная возможность остаться в живых — отречься от Абулхаира, искать защиты и покровительства у потомков Жадика! Вот тогда-то Абулхаир и останется в дураках. Народ отвернется от него как от мошенника, возомнившего о себе бог знает что!

Батыр был почти уверен: если события пойдут так, как его сторонники задумали, — трон достанется ему. Золотой трон главного хана! То, о чем еще недавно он не посмел бы даже мечтать, казалось, приобретало теперь близкую реальность.

Однажды у коновязи Батыра остановилось несколько всадников. Усы их заледенели, лица были красные, обветренные. Это были калмыки с берега Эмбы, и послал их к султану тайши Лобжи, известный в степи своей строптивостью и задиристостью. Он вел непрерывную, изнурительную борьбу с кланом Аюке и считал Батыра своим союзником. Лобжи прислал весть о том, что из Астрахани выступил русский караван и держит тот караван путь на Бухару и Хиву. Возглавляет караван военный вельможа. Не исключено, сообщил тайши, что едет он с целью склонить Бухару и Хиву к тому, чтобы принять русское подданство. Караван должен завернуть к Абулхаиру и забрать с собой господина Тевкелева. Может быть, до царицы дошли слухи о тяжелом положении ее посла в казахской степи?

Если это и в самом деле так, все его мечты превратятся в прах. Нельзя допустить сюда караван! Но как? Дойди они до цели, глядишь, в Бухаре или Хиве отыщется какой-нибудь свой Абулхаир. Это — во-первых, а во-вторых, если Тевкелев доберется до России целым и невредимым, уж он там, в Петербурге, порасскажет о своем пребывании в казахской степи, уж он там распишет, каков есть султан Батыр, сын Кайыпа... Нужно, чтобы караван этот постигла участь неудачливых караванов — мало ли их время от времени бесследно исчезает в степи.

Известие о караване и свои мысли и намерения относительно него Батыр держал от всех в строжайшей тайне.

Он рассчитал так: встретив русский караван, войско не упустит его, польстится на богатую добычу и разграбит. А уж замарав руки, пойдет с ним на любое дело... Так Батыр оказался в своем странном, удивившем многих зимнем походе.

Однако туркмены ничего не слышали о караване. Потеряв надежду на склонах Каратау, впавший в отчаяние и тоску, султан Батыр направился к Эмбе...

Как-то Батыр заметил движущиеся вдалеке черные точки: словно коршуны взлетали и махали крыльями. Сердце его ёкнуло. Значит, там стоят на карауле люди, увидели их и теперь машут шапками, дают знак опасности своим людям...