Дурная привычка - Павел Торубаров

По счастью, стрелять Сержу не пришлось: я благополучно перевернулся, спустился вниз, расщелкнул карабин лебедки и смотал фал. Когда стальная нить троса, влекомая взведенной как в рулетке пружиной, оказалась под кожухом лебедки, я уже рассматривал комнату сквозь прицел «Грозы».

Никто, однако, в этот прицел не попал. Выждав немного, мы с Сержем одолели небольшую приступочку шахты и вошли в лабораторию. Первые же шаги показали, что легко и просто нам не будет – пол комнаты, когда-то залитый бетонной стяжкой до гладкости катка, сейчас уже был неровным. Выбоины, из которых торчали оборванные какой-то неведомой силой огрызки арматуры, сменялись небольшими холмиками бетона. Еще на полу было разбросано множество гильз, которые говорили, что кто-то тут лихо повоевал в свое время. Поэтому, кроме того, чтобы контролировать пространство вокруг, приходилось еще и очень внимательно смотреть себе под ноги, чтобы не споткнуться.

Едва только мы миновали черный провал слева от нас, ожил мой ДЖФ. Я даже не успел толком сориентироваться, как, издав утробный рев, на нас из темноты выскочил снорк. Расстояние до мутанта было небольшим, поэтому ни я, ни Серж не успели отреагировать на атаку. Человекоподобный монстр, пролетел над головой моего напарника, попутно свалив того с ног, и упал на меня. «Гроза» вывалилась из рук и в сторону не отлетела только потому, что была зафиксирована ремнем.

На вас когда-нибудь падал снорк? Нет? Сходите в молельный дом и попросите, чтобы вам не пришлось испытывать эти незабываемые ощущения. С чем сравнить то, что довелось почувствовать мне? Ну, например, представьте, что сверху вам на голову упал мешок с картошкой… Нет, картошка не подойдет – слишком мягкая. Вот битый кирпич, предположим, будет в самый раз. Как этот мутант не свернул мне шею – тайна, покрытая мраком «Х-18». Я распластался на спине, а на мне сидел снорк, глядя мне в глаза стеклами противогаза, грязными донельзя. Интересно, что он может сквозь них видеть, мутант чертов? Шлем здорово смягчил удар о бетон, иначе не избежать бы мне сотрясения мозга, если не более серьезной черепно-мозговой травмы. Я не мог пошевелить ни рукой, ни ногой, потому что их придавило атаковавшее меня Дитя Зоны. Мне настал бы конец, если бы Серж, уже пришедший в себя после падения, не поспешил на выручку.

Негромко захлопал «ВАЛ» напарника, и через секунду, показавшуюся вечностью, мутант, заревев от боли, несильно толкнул меня лапами и отпрыгнул в сторону, скрываясь в темноте. Я вскочил, испытывая болезненность в ушибленных ребрах и затылке, попутно крикнув Сержу: «Дробовик!». Он меня понял и сменил мощный, но неудобный в войне с шустрым мутантом автомат на менее мобильный, но более смертоносный с близкого расстояния дробовик. Я прицелился в темноту и включил фонарь. Серж последовал моему примеру. Фонари загорелись почти одновременно и сходу выхватили из тьмы снорка. Тот уже бежал, повернувшись в нашу сторону, как говорят фотографы, «в три четверти». На бегу мутант странно загребал передними лапами-руками. Это обычная манера передвижения для снорка, когда он не может прыгнуть. Сейчас мутанту мешал низкий потолок, нависающий над ним. Я такой бег видел уже не раз, на меня он не действовал, а вот Сержа заворожил. Даже, не заворожил, а озадачил: новичку было непонятно, что мутант сделает в следующее мгновенье. Ступор Сержа закончился, когда я выстрелил «Грозы». Очередь, глухая и более тяжелая, в отличие от того же «Калаша», не так давила на барабанные перепонки, но, все же, басовито разносилась по комнате. Снорк, не сумевший уйти от пуль, завизжал и решился-таки на прыжок. Когда он оттолкнулся от пола и взлетел, я еще продолжал стрелять и не успел повести стволом за летящим монстром – пули зазвенели рикошетом по дальней стене. Серж не растерялся и встретил летящую на нас тушу плотным потоком картечи. Шесть патронов дробовика были израсходованы, как мне показалось, за несколько секунд. Как он с такой скоростью умудрялся затвор передергивать?! Наверное, в юности, когда еще собирался превратиться из отрока в юношу, наловчился…

Первые заряды не смогли остановить тяжелого мутанта в полете, но с траектории они его смели. Снорк шлепнулся об бетон будто жаба. Одна из его передних руколап подломилась, перебитая картечью, и мутант, не ожидавший такого подвоха, растянулся на полу. Остатками пуль из рожка «Грозы» и патронов из магазина дробовика, мы с Сержем превратили череп мутанта в кашу. После этого мы осмотрелись и, не обнаружив других противников, вздохнули с облегчением. Серж тут же принялся споро набивать магазин ружья красными цилиндрами патронов, а я, заменив рожок в автомате, приблизился к еще дергающемуся на полу телу и принялся его внимательно рассматривать. Пока снорк был жив и представлял для нас угрозу, у меня не было возможности анализировать его внешний вид, но подсознание настаивало на том, что это надо сделать. Вот сейчас я и решил удовлетворить свое любопытство.

Я присел на корточки перед мутантом и осторожно ткнул его стволом «Грозы». Снорк рефлекторно дернулся и затих навсегда. Для надежности я вновь потрогал его стволом. Ответной реакции не последовало. Тогда я приступил к детальному осмотру, хотя и без него было ясно, что мутант пребывает не в лучшей форме. Сразу, кстати, нашлись ответы на некоторые вопросы. Например, почему мутант не смог сходу вывести меня из строя, и почему он не продолжил атаку, пусть и самоубийственную, когда Серж расстреливал его из автомата? Обычно, эти мутанты, начав атаковать, не останавливаются до тех пор, пока не победят или не погибнут. А тут, смотрите-ка, отошел в тень и напал повторно.

Разгадка этих тайн оказалась проста до абсурда – мутант был истощен. Аномальная энергия Зоны, конечно, поддерживала в нем жизненные процессы, но снорк, все-таки, не зомби, а живое существо. Ему для нормальной жизни мясо нужно. Этот же экземпляр, судя по всему, голодал уже давно: он был худ, сквозь рваную одежду, висевшую на теле мешком, проступали ребра, да вообще, всем своим видом, снорк больше походил на египетскую мумию, иссушенную временем, нежели на грозного противника.

Мои научные изыскания прервал подошедший Серж.

– Крохаль, – спросил он, – тебе не противно то, чем ты сейчас занимаешься?

– А чем? – я сделал вид, что не понял.

– Ты любуешься на полуразложившееся тело мутанта, который нас чуть не прикончил только что! Да меня только от мысли про это тошнить начинает!

– А ты думай о цветочках! – посоветовал я напарнику. – А, еще лучше, тоже на мутанта внимательно посмотри. Поверь мне – полезное зрелище! Особенно, если мозги к этому делу подключить.

Серж повиновался и принялся изучать поверженного врага, находясь, однако, на безопасном расстоянии от последнего.

– Ну, ничего необычного не замечаешь? – спросил я у напарника, спустя недолгое время. – Посмотри поближе.

– Не буду я его в упор разглядывать! – заартачился Серж. – Мне и отсюда хорошо видно!

– Ладно! – не стал спорить я. – Тогда скажи, раз такой глазастый, что в мутанте необычного?

– Он без головы, поэтому мертвый совсем! – попытался сострить Серж.

– Правильный мутант- мертвый мутант! – не поддался на провокацию я. Потом, вспомнив недавний случай с кабаном, добавил: – За некоторым исключением! Так что здесь необычного?

– Не знаю, сам скажи, если умный такой! Нечего интеллектом давить! – обиделся Серж.

– Хорошо, – согласился я. – Сделаем скидку на твой небольшой опыт. Ты вспомни, как снорк у Затевахина выглядел.

– Ну, – Серж задумался. – Поздоровее, вроде, был. Этот, по сравнению с тем, просто заморыш. Вон, как кости выпирают. Будто с рожденья ничего путного не ел.

– Под «путным» ты сталкеров понимаешь? – уточнил я, и Серж, поняв, что сказал глупость, опустил глаза. – Ладно, не обижайся. Но, ты правильно мыслишь: снорк это истощен до предела. И если в первые секунды боя он имел некоторое преимущество перед нами, то только за счет неожиданности. Будь на его месте мутант обычной упитанности, мы бы с тобой уже не разговаривали. А если бы и могли, то тема для обсуждения у нас была бы только одна – характеристики желудочного сока отдельно взятого мутанта типа «снорк». Теперь вопрос – как эта тварь дошла до жизни такой?

– Я не знаю, – честно признался Серж и тут же перешел в атаку: – А ты?

– И я не знаю, но догадываюсь. И, если моя догадка верна, это сильно облегчит нам жизнь.

– А если нет? – не унимался Серж.

– Тогда, мы в дерьме по самые гланды, если не выше. Ладно, нечего тут рассусоливать, надо проверить, что там за помещенье, откуда снорк выскочил, и дальше двигать. Вопросы?

Таковых не последовало, равно как и контрпредложений. Мы, осторожно ступая по выщербленному бетону, приблизились к темному проему и заглянули внутрь. За дверью была комната, оказавшаяся туалетом: три кабинки без дверей, унитазы, вмазанные в пол так, что над последним не возвышался даже ободок, два разбитых умывальника, синяя облупившаяся масляная краска стен и мелкая коричневая плитка пола. Словом – типичное убранство армейского сортира. Мы собрались, было, ретироваться, однако в дальней кабинке, высвеченное лучом фонаря, мелькнуло что-то белое. Я приблизился, но, еще на подходе, понял, что увижу. Действительно, на унитазе грудой были свалены кости, разной степени отполированности. Даже не обглоданности, нет, именно – отполированности. В куче я увидел несколько черепов, затылки которых оказались раздробленными, будто побывали под палицей первобытного человека. По всему было видно, что это место использовалось убитым нами мутантом как спальня и столовая одновременно. Сюда он стаскивал тела своих жертв, чтобы неспешно ими закусывать. Когда же еды не стало, он принялся обгладывать кости, доведя их до состояния зеркального блеска.