Вооружен и очень удачлив - Людмила Горбенко

В данный момент я понимал лишь одно: как хорошо, что полевые работники не всесильны и не могут перемещаться вместе с радиоволнами. Иначе влетел бы я сейчас в микрофон, а вылетел уже перед носом «бедного куратора». Вот тогда бы он у меня развлекся по полной программе: и в глаз, и в нос, и в зубы, и в новую нашивку. Как говорится, «все включено»!

Столько усилий, столько неприятностей, столько безвыходных ситуаций — и все для того, чтобы группка административных работников могла на праздник поваляться в свое удовольствие на берегу моря и ужраться до потери пульса!

Они, видите ли, устали! А мы?

Когда я летел по ночному небу, забыв о еде, воде, отдыхе, что делал куратор? Он давал указания!

Когда в меня стреляли и жгли горячим паром, где был прикрепленный ко мне административный работник? Он сидел в кресле и опять давал указания!

Когда я горел, падал, застревал…

Да что там говорить? Несправедливость торжествует…

— Ты что, Пятый? — Напарница истолковала злое выражение моего лица по-своему и примирительно подергала меня за рукав. — Не завидуй, мы еще лучше отпразднуем. Тем более что у кураторов все равно сорвалось. Ну что — побежали? Мне еще папку с досье Хендрика заносить в архив.

И, сочтя скрип моих зубов за положительный ответ, первая рванула по коридору.

Пока мы, размеренно дыша, рысью втроем (Шива не отставала) носились сначала в архив, потом в кладовую, потом к жилому блоку, как всегда, легкий на помине куратор ворвался в разговор. По его тону не было заметно, что он огорчен сорвавшимся отдыхом:

— Чего так вяло бежим? Устали?

— Сочувствуем вам, товарищ административный работник, — елейно заметил я на бегу. — Вы, наверное, уже настроились на поездку? Море, звезды и все такое? Масло для загара? Коктейли? Девушки?

— Да ну ее, эту поездку, — огорошил меня куратор жизнерадостным тоном. — Я с самого начала был против. Не вовремя это все сейчас. Тут операция по внедрению Второй к Положительным срывается, поиски клона зашли в тупик, а нужно еще и проклятый купол учитывать.

От неожиданности я так резко остановился, что на потертом ковре коридора отпечатался извилистый тормозной путь моих копыт. Что тут скажешь? Удивил, так удивил.

А куратор тем временем вполне миролюбиво продолжил:

— Ну его к ангелам, этот купол. Переодевайтесь, отдыхайте и милости просим завтра на разбор полетов. Пленка уже в монтажной. А теперь местные новости. Пятый, тебе привет от постоянного напарника, он выздоровел. Вторая, из лазарета тебе просили передать, чтобы ты после обеда ничего не ела. Нужно сдать анализы. Натощак.

— Операция? — тоскливо промямлила напарница. — Опять?

— Нет, если ты собираешься и дальше оставаться частично ангелом, то никто…

— Сколько можно повторять, я не ангел! — возмущенно проорала напарница, топая ногой и поворачиваясь ко мне. — Пятый! Хоть ты ему скажи!

— Детка, я полностью с тобой согласен, но он не имеет в виду характер, — хихикнул я, уворачиваясь от острого каблучка.

— Завтра буду натощак! — грозно пообещала Вторая в микрофон, улыбаясь мне завлекательной каннибальской улыбкой и плотоядно облизываясь. — И горе тому, кто встретится мне первым после операции. Ух, я его…

База неделю спустя

Пока в зале аплодировали, по экрану весело бежали титры.

— Да-а… — завистливо протянул Третий. — Везунок ты, Пятый. Пока меня накачивали медикаментами, ты умудрился заработать благодарность в приказе и внеочередную нашивку. И ни одной царапинки, как есть, везунок! Говорят, к тебе даже корреспондент из газеты приходил, правда? Еще и зарплату теперь прибавят… Нет, почему именно ты, а? За что подобная честь? Ведь полно у нас гораздо более достойных кандидатур.

Насчет более достойных кандидатур это он, как я понимаю, на себя намекнул. Тонко, ничего не скажешь. И ведь не объяснишь товарищу, что завидовать, в сущности, особо нечему.

Корреспондент действительно приходил. Вчера. Очкастый такой, шарахается от каждого громкого звука, сразу понятно, что трус и слабак. Записал с моих слов два предложения (больше нельзя, остальное есть сведения особой секретности) и щелкнул мою комнату для рубрики «Так живут настоящие герои». Как назло, я убрать не успел перед его приходом. Вышло, что настоящие герои живут в грязи и беспорядке.

Пока я спешно рассовывал по углам самые компрометирующие настоящего героя предметы (новая коллекция шелковых трусов «Неделька» и фотоальбом «Мое детство в инкубаторе»), корреспондент уже закрыл затвор и резвой рысью смылся к моей напарнице. Вот у нее он почему-то не спешил. Торчал три часа и истратил все запасы пленки, что взял с собой: Вторая в полевой форме, Вторая за рулем капсулы, Вторая в лазарете смазывает раны, Вторая там, Вторая сям…

Что же касается «ни одной царапинки», то это просто оскорбление, даже говорить не хочу. Были и царапины, и раны, и ушибы, и шрамы. Другое дело, что мои шрамы никто не фотографировал, пленка кончилась.

Ой. Кажется, от возмущения я чересчур сильно начал гримасничать. Шелковая повязка соскользнула с лица, и Третий удостоился чести видеть мой никак не исчезающий фингал под глазом. Спасибо напарнице, чтоб ее…

— Кто это тебя? — развеселился Третий. — Неужели враги?

Я решил не отвечать, но он и сам догадался.

— Понятно, понятно! Наслышан о твердой ручке прекрасной разведчицы, — злорадно хихикнул Третий. — И заметь: поделом! Очень уж ты сурово обходился с барышней во время операции. Такая красотка!

— Она была ангелом! — напомнил я.

— Все они ангелы, как копнешь, — тоном разочарованного в жизни донжуана сообщил мой друг. — А почему вы сразу этого не сделали?

— Чего «этого»? — поднял брови я.

— Ну, не приворожили его к ней, — туманно пояснил Третий, запуская зубы в копченую колбаску с задорно торчащими хвостиками веревок, которую выудил из рюкзака. Судя по количеству таких же хвостиков, разбросанных вокруг, он жрал все время, пока крутили фильм. Друг называется. А я и не заметил…

— Так почему? — не сдавался Третий. — Сразу, как обнаружили пропажу чертенка, зачитали бы приворот — раз, два, три, — и он сам приползает. Живой или мертвый.

Моя гордость собой плавно испарилась, помахав на прощание ручкой. Действительно, догадайся мы применить банальный людской приворот — и не было бы изнурительных поисков, драк, пентаграмм и прочего.

— Не сообразили, — признался я, стыдливо пожимая плечами.

— То есть пока люди не приворожили черта нечаянно, вы не смогли додуматься сделать это специально? — уточнил Третий, проворачивая мысленный нож в ране моей уязвленной гордости. — И вас за это задание наградили?