Монарх от Бога - Александр Антонов

- Я запомню твоё откровение, великая архонтиса. Но пока есть преграда на твоём пути. У нас действуют законы, и по одному из них строго запрещено отдавать особ царского рода за язычников.

Ольга попыталась убедить Багрянородного:

- Ты, Божественный, дай своё согласие на брак. Я надеюсь, что мой сын будет христианином.

И Ольга удивила Багрянородного тем, что в Византии был пример, когда император-язычник взял в жены христианку. Как понял Багрянородный, Ольга говорила о Константине Великом. И на это откровение Багрянородный мягко ответил:

- Пусть подрастёт твой сын. Мы ещё вернёмся к этому разговору.

- Я терпелива и буду надеяться.

- Вот и славно. А теперь скажи о самом главном, что привело тебя в Византию.

- Тебе, Божественный, поди, ведомо, что на Руси есть христиане и они появились независимо от твоей империи. Но вот священник Григорий просветил меня, что Византия - великая христианская держава. Благодаря священнику Григорию и твоим дарам, Божественный, я увидела свет вашей веры. Вот и хочу тебя спросить, земное солнце: можешь ли ты меня крестить в своём отечестве?

- У моих священнослужителей не найдется причин отказать великой княгине в её желании. Мы будем только рады.

На этот раз Багрянородный не сказал, что византийские иерархи давно вынашивают мысль о том, чтобы крестить всю Русь. Он подумал, что о крещении русов лучше поговорить после свершения обряда над Ольгой. А сейчас он повёл Ольгу на приём к Елене, которая ждала её в Золотом зале.

В пути к Ольге присоединились все сопровождающие её боярыни. Елена сидела в золотом кресле. На ней был ало-голубой далматик, унизанный драгоценными камнями. На этот раз она показалась Ольге более молодой. Черные брови, глаза и волосы, белое лицо с лёгким румянцем делали её красоту жгучей.

Багрянородный смотрел в эти минуты на Ольгу и понял, что самолюбие княгини страдает. То, что её привели к императрице, она считала ненужным. Однако она отвечала на вопросы Елены, которые сочла обыденными, и терпеливо выстояла до той поры, пока не появился логофет Ираклий и не повёл гостей в трапезный зал. Когда все уселись за столы, появились Константин и Елена, которые сели за отдельным столом на возвышении. Императору было так удобнее обозревать гостей. Он распорядился посадить Ольгу среди приближенных дам императрицы. Видел Багрянородный, что Ольга едва терпит эту «несправедливость». Она была недовольна и тем, что за столом не нашлось места Григорию. Он стоял у неё за спиной. Она тихо спросила его, почему так поступили.

- Не удивляйся, государыня. Здесь считают, что их держава стоит над миром и им всё дозволено.

Делалось всё это Багрянородным с одной целью: испытать терпение Ольги, а ещё поразить её богатством и величием дворца. И ему показалось, что он достиг своей цели: Ольга смотрела на всё с удивлением. На Руси не было блеска золота в таком изобилии. Из Киева Ольга сумела привезти одно большое золотое блюдо, которое хотела подарить тому храму, где примет крещение. А Константин продолжал удивлять Ольгу и ущемлять её самолюбие.

В конце трапезы всех русских по воле императора одарили золотыми монетами. Первому из русов, богатырю Добрыне было подарено тридцать золотых милиарзиев - два с половиной червонца золотом. Наградили золотом всех боярынь, княжеских послов, воевод и купцов. Не забыли и отца Григория. А пока чиновники одаривали русских, Ираклий повёл Ольгу к императорскому столу, и там Багрянородный поднёс ей на золотом блюде, усыпанным драгоценными камнями, пятьсот милиарзиев. Ольга была вынуждена принять дар и поблагодарить Багрянородного и Елену. Потом она спросила Григория:

- Может, нас считают убогими, даря деньги? Я же привезла им меха в дары, которые дороже золота.

- Не переживай, матушка-княгиня. Здесь так принято. И, когда мы уезжать будем, нас вновь одарят золотом.

А Багрянородный подносил Ольге и её свите всё новые сюрпризы. В зал прибежали полуобнажённые танцовщицы. Их танцы обжигали глаза. За ними следом появились фокусники. Они, как демоны, изрыгали огонь. Затем вывели бенгальского тигра. Он был огромен и так рычал, что у гостей замирали сердца. Но самое интересное наступило в конце трапезы, когда под бой барабанов стройными рядами в зал вошли тридцать три воина. Все они были как на подбор высокие, стройные, сильные и светловолосые. «Господи, так это же русичи! - мелькнуло у Ольги. - Это ровесники Добрыни!» Помнила Ольга, что во времена князя Олега в Византии служили тысячи русов. «Неужели, это их дети?» Ольга не знала, что в Византию были вывезены и сотни русских женщин.

Воины в позолоченных латах сделали по залу круг, остановились возле императорской четы и Ольги и провозгласили ей здравицу:

- Здравствуй, киевская и всея Руси великая княгиня Ольга!

Княгиня почувствовала, что у неё потекли слезы, может быть, от жалости к воинам. Но Багрянородный сказал ей:

- Не пугайся, великая архонтиса. Это не рабы, а свободные дети тех русов, которые живут в Константинополе. Я люблю этих воинов, они гордость моей гвардии.

Пришёл час, когда, торжественная трапеза завершилась. Багрянородный и Елена прониклись за этот день уважением к Ольге. Она, по их мнению, показала себя с лучшей стороны, и они сочли нужным проводить её и свиту до мраморного особняка, отведённого для княгини и её приближенных. Расставаясь с Ольгой, Багрянородный произнёс:

- Вы, русичи, полюбились нам. Гостите у нас сколько душе вашей угодно. Узнавайте нравы и обычаи Византии. Мы будем блюсти вас в благочестии и человеколюбии:

Княгиня Ольга попыталась внести ясность в своё пребывание.

- Божественный, я не могу надолго оставить державу без призора и в сиротстве. Скажи отцу Григорию, когда придёт час моего крещения.

- Я обещаю это сделать, но ты, архонтиса, прошла одну стадию терпения. Соберись с духом и протерпи на пути к купели столько, сколько понадобится, чтобы подготовить обряд.

- Спасибо, Божественный. Я постараюсь быть терпеливой, - ответила Ольга и ступила за порог особняка, в котором ей предстояло провести больше месяца.

Началось новое испытание терпения княгини Ольги. Багрянородный предоставил ей полную свободу. Она могла куда угодно уходить, уезжать, посещать храмы. Багрянородный дал полную свободу и её свите. Ему было любопытно следить за действиями русов. А вот послов Ольги император не оставлял без внимания ни дня. Он и его служители в секрете следили за ними. Кроме Диодора и Сфенкела близ Гудвина и его людей кружили ещё с десяток молодых служителей в секрете. И узнавал Багрянородный от них то, что ему хотелось знать. А интересовались русы прежде всего тем, как соблюдается мирный договор который подписывал сам император Багрянородный. Послы разыскивали по всему городу своих соотечественников и проверяли, нет ли среди них тех, кто уехал самовольно из Руси и не имел княжеской печати и грамоты. Они искали беглых смердов. Императору донесли, что русские послы выловили многих из тех, кто, убежав с Руси, занимался ремеслом, не имея на то права, кто торговал без княжеской печати, кто покупал Товары в обход греческих чиновников.

Ещё император узнал, что княгиня Ольга велела послам искать тех русов, кто попал в плен к печенегам и был продан в рабство. Это ущемило самолюбие Багрянородного, затронуло его честь. С одной стороны, император считал, что дал Ольге и её людям очень большую волю, с другой - он нарушал условия мирного договора, а это отзывалось ударом по его совести. Не хотелось ему оказаться в неблаговидном положении, и как избежать обвинения в том, что он нарушает мирный договор, Багрянородный не знал. Одно он мог сделать через своих служителей в секрете: предупредить епарха Константинополя, чтобы он без помех выдавал русским тех, кто был продан в рабство.

А тут случился новый казус, неприятный для императора и болезненный для княгини Ольги. Богатырь Добрыня уже несколько дней ходил с послами Гудвина на поиски русских невольников и преуспел в этом. Он был слишком усердным и освобождал не только русичей, но и хорватов и сербов. Но произошло так, что он сам стал жертвой похитителей. Стояла нещадная жара, и Добрыня зашёл в таверну на Восточном рынке, чтобы напиться. Он сел на скамью и попросил слугу-грека принести воды. Тот ушёл, и вместо него к Добрыне вышла красивая, черноглазая девушка с кувшином холодной воды и принялась угощать Добрыню. Она ласково улыбалась. А он чувствовал, как в его груди разливается ликование. Всё вокруг стало волшебным. Он обнял девушку, и она повела его по цветущему саду. Сколько они шли так, Добрыня не ведал. Но вот она привела его на поляну, где благоухали розы, и посадила на скамью близ журчащего ручейка. Он уснул в неге.

Только к вечеру старший посол Гудвин спросил Рулава-младшего, где Добрыня. Но ни Рулав, ни другие помощники Гудвина не видели, когда и куда пропал Добрыня. Гудвин разослал людей парами искать Добрыню по рынку. Поиски оказались безуспешными. Послы вернулись в Магнавр лишь вечером, и Гудвин с холодом в груди отправился в покои княгини Ольги. Войдя, Гудвин молвил: