Сафьяновая шкатулка - Сурен Даниелович Каспаров

Дома, оказывается, гости: Олег с Еленой. Чаевничают.

— Неплохо ты гостей принимаешь, хозяин, вконец голодом уморил, — говорит Олег, поворачиваясь вместе со стулом ко мне.

Я посмеиваюсь в ответ.

— В этом и вся прелесть бывать в гостях — ругать хозяина.

— Э, да ты, брат, хромаешь!

В глазах Марии ужас.

— Алеша!..

— Вот уж действительно жертва моды, — смеюсь я. — Какая-то дура отдавила мне пальцы в электричке… А что, Лена, эти французские каблуки вправду железом начиняют?

— Алюминием.

— То-то меня как будто пришило к полу… Ну, вы посидите, я быстренько умоюсь, а то весь в пыли. Веселый был денек. — Я направился в кухню, решив добрую весть сообщить особо, за столом.

Спустя несколько минут возвращаюсь, крепко, до красноты вытирая мохнатым полотенцем шею. Мокрые черные волосы беспорядочными прядями падают мне на глаза, придавая моему лицу комически свирепый вид, я это вижу в стареньком зеркале, вделанном в дверцу шкафа.

— Не знаю, как вы, а я голоден, как бездомная собака!

— Почему же бездомная! — смеется Мария. — Господи, ты хоть на себя посмотри!

— А что?

— На бандита похож.

— Это ты про мелкую шпану говоришь, Мария, настоящие бандиты ходят в шляпах. Радик спит уже?

Я иду в спальню, взглянуть на сына и заодно привести себя в порядок.

Радик спит, разметавшись в постели: в комнате нестерпимо жарко. Простыня, скрученная в канат, опутывает ноги мальчика. Я осторожно вытягиваю ее и снова бережно накидываю на сына.

Подхожу к зеркалу, стоящему на туалетном столике Марии, расчесываю волосы… Шкатулку замечаю не сразу, хотя она вся на виду.

Небольшая. Обтянутая сафьяном. «Откуда?» Коробочка стоит на столике, среди множества флаконов и баночек. Бросается в глаза не столько красотой отделки, сколько безмолвным намеком на немалую ценность содержимого в ней… «Олег?!» Пытаюсь открыть. Но крышка не поддается.

Чувствую, как руки дрожат, ощущая тяжесть коробки… Я смотрю на себя в зеркало: сквозь густой легкий загар заметно проступает бледность. «Произошла какая-то путаница, иначе Мария не приняла бы». В голове у меня хаос, мысли бессвязные, коробочка будто насквозь прожигает мне руку. «Олег, конечно, не знает, что сегодня получено заключение экспертов… А человек, попав в беду, старается выйти из нее с наименьшим для себя ущербом… или многолетняя дружба такая же глупая иллюзия и за нею прячется очередной плевок в душу?»

— Мария… — окликаю негромко, стараясь казаться спокойным.

В спальню входит Мария. Увидев коробочку на моей ладони, говорит, оживленно блестя глазами:

— Ты знаешь, это Олег принес, такая прелестная вещич… — И умолкает на полуслове, заметив, очевидно, мое окаменевшее лицо. — Ты что? — Она растерянно переводит взгляд то на меня, то на коробочку. И внезапно с безмолвным криком боли, обиды, стыда прикрывает ладонью лицо. Тарелка с зеленью, которую она держала в руке, падает на коврик. К счастью, Радик спит крепко.

— Как… как ты смеешь… — говорит она шепотом, чтоб Олег не услышал, но Олег слышит.

Он появляется в дверях спальни. Мгновенно окинув взглядом нас обоих и коробочку в моей руке, он вдруг краснеет. Инстинктивно чувствуя, что совершаю бестактность, я все же наперекор самому себе говорю:

— Олег, ты знаешь, сегодня мы получили ответ…

— Конечно, знаю, — обрывает он. — Мне следователь звонил.

Он медленно подходит, берет коробочку, медленно подкидывает на ладони, словно собираясь метнуть мне в лицо. Но вместо этого он дружески берет меня за локоть и легонько подталкивает к двери.

— Понимаешь, — говорит он спокойно, — некий умный человек сказал однажды, что люди не учатся на собственном опыте, потому что каждая новая глупость является нам в новом обличье. Но хорошо, если это всего лишь глупость. Ну, а если нечто посерьезнее, чем глупость? Вот ведь какое дело-то.

Мы выходим в дверь и останавливаемся на освещенной веранде.

— А эта штука, — продолжает он, все еще подкидывая на ладони коробочку, — ее купил в Бомбее брат Лены в позапрошлом году. Славная вещичка. Смотри, надо нажать потайную кнопку, вот она… Включается пружинный механизм. Вот. — Крышка на шкатулке приподнимается. По миниатюрной цирковой арене начинает медленно кружиться крохотный караван верблюдов с вожаком-бедуином впереди. Изумительно тонкая работа.

Я молчу и только радуюсь, что на веранде освещение неяркое. Олег же продолжает с большим интересом разглядывать крошечных верблюдов.

— Этой игрушке когда-то радовался Вадим. Елена решила, что Радику она должна понравиться. Он сегодня первый день в школу пошел, и нельзя в такой день не поздравить его… Караван можно снять и поставить на стол. Смотри, вожак на свирели играет… Забавный какой… Присядем, что ли? Здесь прохладно… А за твоей душой никто не охотится, люди заняты более важным делом, грешно наговаривать на них.

Мы садимся. Он дает мне сигарету, и мы долго молча курим…

ЧЕРЕЗ ПЕСКИ

В магазине было много народу, но Юлька сразу заметила его. Он был рослый, в коричневом пальто и без шляпы. И волосы у него были мокрые, — на улице шел мелкий снег. Он стоял посреди огромного зала универмага, и вид у него при этом был немного растерянный, словно он только что потерял свою шляпу. И Юлька решила, что он ищет шляпное отделение, и хотела помахать ему рукой, но раздумала: в такой толчее он все равно не увидит.

Тот наконец обернулся и прямо пошел на Юльку. Подошел, облокотился на прилавок и сказал:

— Мне нужна шляпа. У вас найдется подходящая?

— Пожалуйста, можете выбирать, — сказала Юлька. И выложила на прилавок несколько шляп — серых, черных, темно-зеленых. Потом подумала и убрала черные. Она сообразила, что черные ему не подойдут.

— Правильно, — сказал он, — не люблю ничего черного.

— Я тоже, — сказала Юлька.