Чемульпо-Владивосток - Александр Чернов

   Берлинского Руднев (из крайности в крайность) заменил на одного их самых недисциплинированных лейтенантов с "России", Рейна, которому грозило списание на берег за пререкания с начальством. Сначала Руднев просто положил под сукно рапорт командира крейсера Арнаутова, решив лично разобраться в причинах "художеств" молодого офицера. А разобравшись, действительно снял его с "России", но лишь для того, чтобы поручить самостоятельную и ответственную задачу. Комментируя свой выбор, Руднев невозмутимо заявил, что "так мы же его к берегам Японии и посылаем, чтобы он там хулиганил" и добавил загадочно, но сурово: "У меня не забалует"...

   На мостике "Лены" ее молодой командир в бинокль следил за разворачивающимся перед ним зрелищем под названием морской бой. Рядом с ним, судорожно пытаясь поймать в объектив далекие дымы на горизонте, крутил ручку своего громоздкого аппарата недавно прибывший из Петербурга кинооператор. Второй его коллега остался во Владивостоке, где он собирался отснять бытовые сценки из матросской жизни на трофейных крейсерах, учебную атаку миноносцев и тренировки крепостных артиллеристов. Они приехали во Владик на том же литерном поезде, что привез заказанные Рудневым рации, орудия и прочую разность, необходимую для ремонта и переоборудования крейсеров. Операторы были среди немногочисленных пассажиров единственного купейного вагона этого поезда. Весь остальной состав состоял из платформ и грузовых вагонов.

   Сложнее было доставить во Владивосток три восьмидюймовых орудия нового образца для довооружения "Громобоя". Когда эти пушки еще только заказывали на заводе, то в угаре составления техзадания, утрясания стоимости и, самого интересного, деления откатов, чинуши морского ведомства как-то забыли одну маленькую деталь. Они упустили из виду, что эти орудия предназначались для боевых кораблей. И ни в одну голову, занятую высчитыванием процента от суммы заказа, который можно запросить за одобрительную закорючку, не пришло, что БОЕВЫЕ корабли бывают в бою. Они запамятовали, что бой - это игра в обе стороны, и корабли не только будут сами посылать во врага снаряды из этих пушек, но и получать попадания в ответ. Что может привести к выходу из строя этих самых орудий, которые потом надо будет ремонтировать, а при серьезном повреждении - менять.

   Вот тут-то и начиналось самое интересное - менять их было не на что. Всего было заказано тринадцать таких пушек системы Канэ с длиной ствола в сорок пять калибров. Восемь уже были во Владивостоке и стояли по паре на борт в казематах "России" и "Громобоя". Еще две сейчас были в Порт-Артуре, в носовой и кормовой башнях крейсера "Баян", и тоже воевали. Одна находилась на опытном морском артиллерийском полигоне, где она использовалась для составления таблиц для стрельбы этого типа орудий. Ее спешно привели в порядок и, признав условно годной, подготовили к отправке во Владивосток.

   Последняя пара была на борту канонерки "Храбрый" в Средиземном море, и доставка этих орудий во Владивосток стала целой эпопеей. Проще всего было бы пригнать "Храбрый" в Одессу или Севастополь, снять с него орудия и отправить поездом на Дальний Восток. Но по договору о проливах военные корабли России могли проходить их только по фирману (указу) султана. Причем корабли линии, броненосцы, только с царем, царицей, наследником престола или регентом на борту! Такова была плата за проигранную Крымскую войну.

   Лишний же раз донимать турок из-за канонерки не хотелось, так как предстояло еще выводить два броненосца, крейсер, миноносцы и вспомогательные корабли. Поэтому пришлось гнать из Одессы в Пирей "Петербург" - самый быстрый пароход Доброфлота. В Греции к моменту его прибытия силами команды с помощью лома, кувалды и такой-то матери орудия были демонтированы и подготовлены к перевозке. Демонтаж проходил под восторженными взорами местных жителей и обалдевшими наблюдающих офицеров Royal Navy с зашедшего "случайно" английского крейсера. Последние понимали, что происходит что-то теоретически абсолютно невозможное в британском флоте.

   За три дня два двадцатитонных орудия были практически вручную сняты со штыров, отделены от щитов, размонтированы на части и упакованы для погрузки на борт "Петербурга", к которому тем временем пришвартовался еще и громадный учебный корабль "Океан". Пока команда "Петербурга" занималась эквилибром с пушками, на него с "Океана" перебирались со своими нехитрыми пожитками прибывшие на учебном корабле тихоокеанцы-сверхсрочники. По серьезным выражениям лиц моряков можно было понять, что демьбельских настроений в их среде не было, что и не удивительно: потом именно они составили костяк команд спешно достраивающихся "Потемкина" и "Очакова".

   Но часть "пассажиров" "Океана" на "Петербург" так и не попала. Некоторые, в основном артиллеристы, были направлены на "Орел" и "Саратов", которым предстояло вскоре стать вспомогательными крейсерами. В завершении всей этой суматохи на причальной стенке остались четыре 45- калиберных шестидюймовки с боекомплектом, щитами, ЗИПом, а так же металлоконструкциями для подкреплений палубы и новых линий подачи, которые сгрузили с "Петербурга". Водворять их на канонерку предстояло силами ее экипажа, местного порта и прибывшей из Одессы бригады рабочих во главе с двумя инженерами.

   Погрузка восьмидюймовых орудий заняла шесть часов, после чего русский пароход на всех парах понесся обратно в Одессу. Экономия на заказе дополнительных пушек обернулась потерей драгоценного во время войны времени и невозможностью нормально перевооружить остальные крейсера Владивостокского отряда. Попытка совместить в одном залпе орудия одного калибра, но разных систем, гарантированно привела бы к головной боли управляющего стрельбой артиллерийского офицера, но никак не к дополнительным попаданиям.

   "Варяг" и "Рюрик" вместо современных скорострельных и дальнобойных орудий с длиной ствола в сорок пять калибров вынуждены были довольствоваться пушками прошлого поколения. "Россия" не получала дополнительных восьмидюймовок вообще. Единственным улучшением для них, и для остальных орудий системы Канэ, стали новые затворы, спешно заказанные Обуховскому заводу. С ними, по крайней мере, улучшалась скорострельность орудий, но дальность увеличить не было никакой возможности. Но и на их изготовление требовался еще минимум месяц.

   Всю эту историю ни с того ни с сего вспомнил сейчас на борту "Лены" первый в мире оператор военной кинохроники Сашин-Федоров. Сам он услышал ее по пути через всю Россию от соседа по купе, лейтенанта-артиллериста со средиземноморским загаром, который и сопровождал орудия во Владивосток. На секунду отвлекшись, Владимир Александрович чуть было не пропустил разворот "Богатыря" навстречу японцам, но удивленный возглас стоящего рядом командира корабля вернул его в реальность.

   - Что, черт побери, они делают? - в голосе лейтенанта Рейна, казалось, звучала ревность, что кто-то может оказаться как бы ни большим сорвиголовой, чем он сам...

Глава 9. Студент и император... Это - сила!

   Рабочие Кронштадтского порта вяло и нудно бастовали. Поводом послужила очередная задержка с выплатой сверхурочных, а причиной - общее состояние брожения умов в стране. На конкретном предприятии сие брожение успешно подогревалось шныряющими тут и там субъектами, которые разносили интересные идеи и еще более интересную жидкость с сивушным запахом. В результате - срок завершения ремонта броненосцев переведенных в Кронштадт после начала войны, отодвигался в светлое будущее.

   Отвечавший за скорейший ввод кораблей в строй, вице-адмирал Бирилев для недопущения срыва сроков ремонта, сокращал списки необходимых работ. Кстати говоря, подрядчики все рангов и мастей относились к выполнению свих обязанностей и обязательств куда более наплевательски, чем рабочие. Для них главной заботой было - урвать как можно больше на срочном военном заказе.

   Впрочем, и само Морское ведомство тоже отличилось. В начале марта в ответ на рапорт главного корабельного инженера Санкт-Петербургского порта Дмитрия Васильевича Скворцова (по современным меркам исполнительного директора Адмиралтейского завода и Галерного островка) о необходимости форсирования робот, из под Шпица выдали, что "постройка и ремонт кораблей эскадры должны производиться только в строгом соответствии с утвержденными планами и сметами, так как на ускорение работ не отпущено никаких новых или дополнительных кредитов, а посему никакие сверхурочные работы не могут быть допущены".

   Но в этот прохладный, ветрянный день второй декады апреля, когда по всему Питеру начинала набивать почки черемуха, на морзаводе имело место пришествие богов, в результате которого многое пошло по-другому. Первым знаком того, что стачка пошла как-то не так, стал вбежавший в распахнутый лацпорт цеха, где сонно митинговали рабочие, молодой парнишка-уборщик. Он бежал с такой скоростью, что, кажется обогнал собственный крик "Матросы идут! С казаками"!