Мир, где меня ждут. - Марина Дементьева

Почтенная госпожа протянула руку, и в воздухе заклубился туман, постепенно сгущаясь и концентрируясь. Казалось, туман уже можно зачерпнуть рукой. В глубине облака замелькали, быстро сменяясь, смутные образы, лица, пейзажи. Всё стремительнее, всё страшнее. Блестящие балы уступили место отчаянным безнадежным сражениям, счастливые лица исказили гримасы ужаса и боли. С каждой секундой женщина мрачнела всё больше. Из прекрасных глаз девочки покатились хрустальные слезы. Нервным жестом волшебница развеяла ужасные картины.

— Что, уже насмотрелась, Ксанара? — лениво зевнула девушка. Увиденные кошмары ничуть не взволновали ее. Старуха мелко захихикала. Зрелище чужих страданий, смерти и крови, похоже, доставило ей какое-то омерзительное, извращенное удовольствие.

— Попридержи свой змеиный язычок, Гастиэла, — ровным тоном произнесла женщина, но прелестница умолкла под ее взглядом, сжалась, хоть и силилась под маской наглости скрыть своей испуг. — А ты, Дарка, подумай о том, что случится с нами, если этот мир рухнет. — Старуха прекратила веселье и теперь только кидала злобные взгляды из-под клочковатых бровей.

— И мы ничего не можем сделать, Ксанара? — прошептала девочка. — Совсем ничего?

— Боюсь, что да, Фрэйлль. Теперь всё зависит от них. — Женщина погладила печальную малышку по шелковым кудрям и кивнула на маленькие фигурки, самопроизвольно двигающиеся над поверхностью прекрасно выполненной карты Предела. Девочка осторожно дотронулась до одной из них маленьким розовым пальчиком, и она начала стремительно расти, до тех пор, пока не превратилась в призрачного молодого мужчину с пронзительными темными глазами. Неожиданно он чуть нахмурился и поочередно обвел всех четырех женщин тяжелым взглядом. Изумленная Ксанара поспешно сделала пасс руками, и странный парень вновь уменьшился до размеров игрушки.

— Каким образом он сумел нас увидеть? — потрясенно воскликнула женщина. — Конечно, он сильный маг, но не настолько же…

— Красивый… — мечтательно протянула Гастиэла, томно потягиваясь в кресле.

— Какая же ты всё-таки дура! Ты вообще думаешь хоть о чём-то помимо удовлетворения своих желаний? — не вытерпела Ксанара. — Этот парень нам не подвластен. Он сам выбирает свою судьбу…

— Да мне плевать!!! Ты просто завидуешь моей красоте! Я привыкла получать то, что я захочу, и этот маг будет моим, что бы ты ни говорила! Чего бы это ни стоило!

— И пусть мир погибнет… — тихо произнесла Ксанара, но разбушевавшаяся Гастиэла ее услышала.

— И пусть погибнет! Мне надоел этот дурацкий скучный мир, пусть летит в Бездну. Но сначала мне нужен он.

— Хорошо. Пусть так. Тебе нужен он. Но вот нужна ли ты ему? Ведь у него есть право отказаться.

— Он не откажется, — торжествующе провозгласила Гастиэла, плотоядно улыбаясь.

— Вот как? Ты до такой степени уверена в своей неотразимости? Спешу тебя разочаровать, девочка, — его сердце уже занято, и в нём тебе не отыщется места. Да и чарам твоим он в силах противостоять.

— Сердце занято? Что ж, тем хуже для той несчастной, что встала на моем пути. Ее участи отныне можно только посочувствовать.

Ксанара хотела что-то сказать, но только покачала головой, осознав бесполезность своей затеи. Пытаясь отговорить от злого замысла, она сделает только хуже, раззадоривая красотку. За долгие века она успела отлично изучить эту взбалмошную демоницу Гастиэлу. Уж если что взбредет в ее очаровательную головку, упрямая девчонка любыми путями добьется исполнения своей прихоти.

— Пойдем-ка отсюда, Фрэйлль, не то эти две гадюки отравят нас своим ядом. В Пределе настали непростые времена, может, сумеем чем помочь. Хотя бы советом.

Девочка с готовностью кивнула, вкладывая маленькую теплую ручку в натруженную ладонь женщины. Мгновение — и вот уже обе стоят на невысоком холме, с которого открывается ужасный вид на недавнее пепелище. От некогда богатого и оживленного села, где жизнь текла ручьем, где звучал детский смех, где устраивались шумные ярмарки, осталась одна зола и горы трупов. Сладковатый запах вызывал тошноту, едкий дым щипал глаза, выжимая слезы. А, может, это всё отговорки, и дым здесь вовсе не причём. Просто больно видеть это тлеющее кладбище, эту братскую могилу. Видеть, как смерть царит там, где цвела жизнь.

Ксанара стремительно развернулась и пошла в противоположную от мертвого поселения сторону, не выпуская руки Фрэйлль. Девочка постоянно оглядывалась, пока они не спустились с холма, и он не закрыл этот страшный пейзаж. Долго молчали, пока малышка с печальными глазами не задала удививший Ксанару вопрос.

— Гастиэла опять получит свое?

— Не знаю, Фрэйлль. Надеюсь, что нет, иначе она погубит всё. — И прошептала совсем тихо, глядя в пустоту перед собой. — Ты только сделай верный выбор. Всё в твоих руках, Демиан Д`элавар.

Марина шла по длинному гулкому коридору, ее легкие шаги отдавались многократным эхом, отражаясь от каменных стен и высоких сводов. Кромешную тьму разбавлял лишь свет немногих факелов, но девушка совсем не чувствовала страха. Только странное спокойствие, даже апатию. Она смирилась, приняла свою судьбу, она не роптала. На Марину снизошло просветление, она чувствовала себя наполненной светом, она была чистой, звонкой, как струна солнечного лучика. Марина знала, что должна сделать, и в ней не осталось места сомнениям и терзаниям. Вот только Марина ли? Ответа не было, но она и не искала ответа.

Впереди забрезжило мертвенно-бледное сияние, и вскоре девушка оказалась в небольшом круглом зале, свод которого терялся где-то в высоте. Источником таинственного света послужил древний алтарь, высеченный из белого полупрозрачного камня. Вокруг него застыли статуи, холодные лица хмурились в полумраке, глаза сурово взирали на пришелицу.

Девушка расправила плечи, и на холодные плиты, обжигающие босые ступни, с тихим шелестом упал плащ. Марина осталась в одном легком белом платье, длинные распущенные волосы шелком струились по обнаженным плечам. На груди висел маленький, почти игрушечный кинжал. Рукоять удобно легла в ладонь. Так надо.

— Я видела свою судьбу и знаю, что должна сделать, — голос ее был тверд, слова лились легко, и разум Марины молчал, соглашаясь со всем происходящим. Так надо. — Если богам угодна моя жертва, то я готова принести ее. Недорого я заплачу за дерзость надеяться на то, что ничтожная эта плата послужит во благо Пределу, пусть на время, но остановит проклятую нечисть… — Замолчала, глубоко дыша. Одна только мысль не давала покоя, заставляла дрожать сжимающую оружие руку. 'Хоть невольно, но предаю тебя. Оставляю одного. Прости меня, любимый…' — Пусть стихии примут мою жизнь!