В твою любовь. Рискуя всем (СИ) - "Dididisa"

— Какое же? — с напряжением в голосе спросил я, ощущая, как внутри заново восстаёт настороженность.

— Мы не можем пока исключить тот факт, что Томас — нынешний лидер Бесстрашия. По крайней мере, до окончания допроса. И в связи с этим, он желает быть на равных и также требует некий гарант своей безопасности.

Я шумно выдохнул, стараясь игнорировать отчасти справедливый оттенок в замечании Уоллеса; да и каким бы абсурдным не казалось условие сукиного сына Тома, я был сейчас не в том положении, чтобы отказываться или долго торговаться.

Мне необходимо было как можно скорее завершить ебанный допрос, который расставит всё и всех по своим местам, воздав по заслугам.

— И что же этот говнюк хочет в качестве гаранта? — совершенно не заботясь о лексиконе, процедил я, на что Алекс с непроницаемым лицом ответил:

— Некий залог. Одного из ваших людей. Пока всё не завершится.

И едва его ясный взгляд, без какого-либо грязного намёка, но многозначительно прошёлся по моей стоявшей рядом с машиной Грейс, обозначая, что залог уже выбран без нашего ведома, воцарившуюся тишину нарушил другой женский голос.

***

Грейс

Нет.

Нет…

Эрик же не отдаст меня ему.

Я в отчаянии прикусила щёку изнутри, заметив изучающий взгляд главы Эрудиции и услышав выдвинутое требование. И несмотря на уверенность в собственном муже (как же это до сих пор непривычно звучит…), я с ужасом ждала вердикта, но Эрик даже не успел ко мне повернуться и что-либо сказать, как…

— Я готова выступить в качестве залога!

У меня потемнело в глазах, когда я стремительно обернулась на голос Ким.

Её милое лицо не выражало ничего, хотя казалось осунувшимся и заострившимся. Она так старательно прятала эмоции, но зелёные глаза всё равно выдавали её… Я никогда прежде не видела в них столько жгучей, захлестывающей ненависти.

Ким сделала несколько порывистых шагов навстречу к Стене, но я тут же подбежала к ней и схватила за тонкое запястье.

— Что ты творишь?! — с надрывом воскликнула я, ошарашенным взглядом впиваясь в её каменное лицо.

Подруга молчала, ответно глядя мне прямо в глаза, а в уголках её собственных стала скапливаться влага.

— Что ты творишь… — осипнув, повторила я, дернув её на себя. Я чувствовала, как обе стороны наблюдают за нами, но пока никто не вмешивался. — Я не позволю тебе.

В этот момент моя бестия с силой выдернула руку из захвата и улыбнулась — безумной улыбкой, в которой было столько тепла и надежды, что этот контраст с предшествующим равнодушием выбил почву из-под ног окончательно.

— Под утро я заходила в комнату и увидела, как мило вы с Ромео спали, — шёпотом заговорила она, смахивая слёзы движением ресниц. — Обнимались, были как единое целое… В этот момент я вспомнила и нас с Лэном, и сейчас я чётко понимаю одно: если в моих силах поспособствовать освобождению, я сделаю это, в первую очередь ради того, чтобы и у вас, и у нас был шанс встретить хотя бы ещё одно утро вот так.

Не удержав плач, я посмотрела на Эрика.

— Сделай же что-нибудь!

Он с тяжёлым вздохом подошёл к нам, пока все вокруг застыли, выжидательно наблюдая.

Украдкой взглянув на меня, мой лидер обратился к Ким:

— Судя по всему, ему нужна Грейс.

— Но мы оба отлично понимаем, что он не получит её, — гордо и непоколебимо тут же ответила Ким, шмыгнув носом.

Они оба прожигали друг друга внимательными взглядами, пока я ощущала какое-то омертвение внутри.

— Ты уверена?..

— Пф-ф. Абсолютно, о великий лидер всея Чикаго.

Это засранка ещё и умудрялась шутить, хотя я заметила, как её тон надломился.

Но ведь…

С одной стороны — чего нам боятся? Как только закончится допрос, «залог», кто бы это ни был, будет освобожден. Но с другой — Том знал, прекрасно знал, что закончится он не в его пользу; что его свобода и, с большой долей вероятности, жизнь встанут под угрозу, ведь Эрик всё равно до него доберётся — а значит, этот самый «залог» был нужен не просто так.

Я была нужна ему не просто так.

Эта тварь что-то задумала, каким-то образом убедив главу Эрудитов в необходимости временного пленения кого-то из нас — а в частности, изначально меня.

Нет.

Эрик не мог меня отдать, он не стал бы, но хуже всего было то, что и я — трусливо и, возможно, подло по отношению к вызвавшейся Ким, — несмотря на произнесенные в пылу чувств слова, не смогла бы согласиться на это.

Всё что угодно, лишь бы вновь не оставаться с Томом наедине.

Но — чёрт возьми! — одновременно с этим я не могла отпустить и подругу, памятуя о всей той боли, которую он причинил ей когда-то!

— Ким… Ким, пожалуйста… — взмолилась я, глотая слёзы, на что моя подруга умиротворенно и вместе с тем убеждённо произнесла, перебивая:

— Да ладно, крошка… Считай это боевым заданием, — она метнула в фигуру своего бывшего такой выразительный и злорадный взгляд, что мне стало не по себе ещё больше. — Это будет… Хм… Весело. Развлечёмся. Тем более, нам есть что с ним обсудить.

Последнее слово прозвучало так, словно она сказала: «Я просто прикончу его», и Эрик, обменявшись с Ким загадочными кивками, проговорил:

— Всё будет в порядке. Как только мы закончим допрос, сразу же заберём тебя.

— Даже не сомневаюсь.

Не обращая внимания на мои муки и тихие рыдания, словно я своими руками отправляла Ким на казнь, Эрик бросил в сторону лидера Эрудиции:

— От исполнения условия не отказываемся, но в качестве залога… Выступит не тот человек, которого ожидает увидеть этот ублюдок. Ким вместе с ним должна ожидать где-нибудь в соседнем помещении, пока мы во всём не разберёмся.

Мужчина на миг с сомнением обернулся на Тома, но его явный нейтралитет не позволил поспорить с Эриком, поэтому он сложил ладони и с дежурной улыбкой ответил:

— Как угодно.

Ким, услышав это, сделала ещё несколько шагов, двигаясь теперь спиной и смотря на меня. Уиллсон, видя всё происходящее, бормотал проклятия в адрес бывшего командующего полигоном, держа на мушке почти бессознательного Макса, а я буквально задыхалась, давилась кислородом, ощущая невыносимую тяжесть на сердце и пустоту в холодной руке, которая застыла, всё ещё тянувшись, вслед за подругой.

— Ты знала, что оставишь Лэна… — вдруг осенило меня, и я, еле шевеля потрескавшимися губами, озвучила это предположение: — Ты заранее знала… Заранее всё предусмотрела…

— Я всего лишь знала, что, так или иначе, понадоблюсь…

И она едва заметно кивнула, вильнув бровями. С улыбкой, в которой появилось мрачное торжество, развернулась лицом к Стене. Я закусила губы в сотый раз, сдерживая рвущийся наружу вой, и теперь переводила взгляд то на неё, то на не двигавшегося с места Тома. Рыжие волосы трепал ветер, и ещё никогда это не выглядело настолько тоскливым и прощальным. Мне казалось, что я теряю её навсегда.

Страстно хотелось искромсать лезвиями лицо Тома, чтобы он истекал кровью и захлебывался в ней. В глубине души я понимала, что всё уже предрешено. Эрик и командир восприняли жест Ким, как данность, строго и безэмоционально, чтобы ничего не испортить на этом этапе, а я не могла совладать с разбушевавшимися чувствами.

С каждым метром Ким отдалялась от нас к человеку, которого презирала больше всего на свете, чтобы разыграть припрятанную карту, которую если и не держала заранее в рукаве, но точно создала её в моменте, воспользовавшись случаем.

Я обязана ей до конца своей жизни и теперь буду считать каждую секунду до окончания гребанного допроса, чтобы после прижать мою рыжую фурию к себе.

Даже не хочу представлять, как отреагирует Лэндон, когда узнаёт обо всём этом. Если я сейчас и оценила, хоть и запоздало, её некое самопожертвование в сумасбродном поступке, то не была уверена, что оценит и он.

Оставалось надеяться, что Том всё-таки не посмеет причинить ей вреда, зная, что влияние, мнение и окончательное решение остальных фракций нависло над ним Дамокловым мечом.

Оставалось надеяться, что требование «гаранта безопасности», коей выступила Ким, было лишь для галочки…