100 знаменитых любовниц и фавориток королей - М. Весновская

Все письма от генерала Бонапарта госпожа де Раншу — графиня де Раншу, как она себя называла, — сожгла перед смертью.

Мария Антоновна Нарышкина (1779–1854), княжна Святополк-Четвертинская, жена обер-егермейстера Д. Л. Нарышкина, фаворитка императора Александра I.

Мария родилась 2 февраля 1779 года в Варшаве. Происходила она из польского княжеского рода, который был сторонником сближения с Россией. Когда в Варшаве началось восстание Костюшко, инсургенты повесили ее отца в центре города как предателя. Екатерина II щедро вознаградила за верность отца русским интересам вдову и троих детей — Бориса, Марию и Жанету. Красавица Мария уже в пятнадцать лет стала фрейлиной. Сестра ее Жанета тоже позже стала фрейлиной, а Бориса определили в Пажеский корпус. В шестнадцать лет Марию Четвертинскую выдали замуж за тридцатиоднолетнего князя Дмитрия Нарышкина, родственника императора (Наталья Нарышкина была матерью Петра I). Дмитрий Львович Нарышкин построил в Петербурге прекрасный дом, который стал известным всем жителям столицы. Свадьба и новоселье состоялись одновременно. По этому поводу Дмитрий Львович даже заказал поэту Державину стихотворение «Новоселье молодых».

На многочисленных портретах, дошедших до нас, Мария Нарышкина сияет своей ослепительной красотой. «Черными очей огнями, грудью пышною своей она чувствует, вздыхает, нежная видна душа, и сама того не знает, чем всех больше хороша», — так, величая, воспел ее Гаврила Державин.

Михаил Кутузов, искренне восхищаясь ею, говорил, что женщин надо любить уже хотя бы потому, что среди них есть такие красавицы, как Мария Антоновна. Английский посланник Вигель писал, что «красота ее была до того совершенна, что казалась невозможною, неестественною» и что ее «идеальные черты лица и безукоризненность фигуры выступали еще ярче при всегдашней простоте наряда».

Заняв выдающееся положение в высшем столичном обществе, Мария Антоновна вызвала глубокую сердечную привязанность императора Александра Павловича. «Молодая чета, одних лет, равной красоты, покорилась могуществу всесильной любви, страсти, хотя с опасением общественного порицания. Но кто мог устоять против пленительного Александра и очаровательной Марии?!» — писал Вигель. Душевные качества Нарышкиной гармонически дополняли неуравновешенную натуру Александра Павловича.

Мария Антоновна не вмешивалась в государственные дела, хотя одно время на нее возлагалось много надежд как ее соотечественниками, мечтавшими о возрождении Польши, так и сильной придворной партией, стремившейся отклонить государя от союза с Наполеоном.

«Муж Нарышкиной, — по мнению графа Головкина, — был снисходительным, причем красота очаровательной жены ничуть его не трогала».

Нарышкина была умна, тактична, ее высокие качества ума и сердца проявлялись в ее доброте, умении безукоризненно вести себя в высшем обществе. Глубоко привязанный к ней молодой император, со своей стороны, тщательно избегал проявления своего чувства такими внешними знаками отличия и почета, которые могли дать пищу излишним толкам.

Влияние Марии Антоновны на императора сказывалось более в мелочах, в просьбах и ходатайствах за разных лиц, пользовавшихся ее добротой. Со временем Марию Антоновну стало, видимо, тяготить ее исключительное положение, и она оборвала эту связь. Как резюмировала графиня Эдлинг, «сама порвала отношения, которых не умела ценить».

У Марии Антоновны от мужа Д. Л. Нарышкина родилась дочь Марина Дмитриевна. Ее единственную официальный отец признавал своим ребенком. От Александра I она родила троих детей (по другим данным — пятерых).

Время, проведенное Марией Антоновной в Петербурге, до 1813 года, было самым блестящим в ее жизни. Нарышкины зимой обитали в своем доме на Фонтанке, а летом — на даче. Семейство жило очень открыто, принимало у себя весь город и двор, давало блестящие праздники и балы, посещало театры. Возлюбленная императора занимала в театре центральную ложу. Окружало ее там изысканное общество. Все, кто был принят у Марии Нарышкиной, имели доступ во все дома столицы.

Болезнь ее дочери Софии побудила Марию Антоновну поехать на юг России, в Одессу. Там она провела лето, а осенью объехала весь Крым.

В 1813 году Нарышкина надолго уехала с дочерью за границу. Жила во Франции, Швейцарии, Германии и Лондоне. В Россию возвращалась лишь изредка и ненадолго. В один из приездов в Петербург в 1818 году она выдала замуж свою старшую дочь Марину. Мужем ее стал граф Гурьев.

Шестнадцатилетняя дочь Марии Антоновны София, уже будучи невестой графа А. П. Шувалова, в 1824 году скончалась в Петербурге. Александр Павлович послал императрице записку: «Она умерла. Я наказан за все мои грехи».

Сын Марии Эммануил Дмитриевич прожил долгую жизнь, служил при дворе.

В 1835 году Мария Нарышкина с мужем поселилась в Одессе, а последние годы своей жизни проводила за границей, лишь изредка приезжая в Одессу. Умерла Нарышкина в 1854 году на берегу Штарнбергского озера. Похоронена в Мюнхене.

Раннее детство дочери курляндского герцога Петра Бирона (сына знаменитого Бирона) и его третьей жены Доротеи фон Медем Вильгельмины (1781–1839) прошло в Митау. Когда Бирон отрекся от Курляндского герцогства, семья переехала в герцогство Саган в Силезии, которое было куплено в 1786 году. В числе других имений ее отец также приобрел уезд Наход в Богемии, а с ним и замок Ратиборжице. Вильгельмина, унаследовавшая и Саган, и Наход, этот замок выберет позже для летней резиденции.

Девушка получила хорошее образование. На нее обратил внимание шведский генерал Густав Армфельт, который был намного старше ее, да к тому же еще и женат. В девятнадцать лет Вильгельмина родила девочку, которую назвали Густава. Густаву отдали родственникам отца, живущим в Швеции, и больше мать никогда ее не видела. Позже Вильгельмина, у которой детей больше не было, не раз пожалеет об этом.

Чтобы защитить репутацию своей возлюбленной, генерал Густав Армфельт устроил ее брак с принцем Жюлем Роганом Гемене — французским дворянином из аристократов. Брак оказался неудачным и закончился разводом.

В 1800 году должна была состояться помолвка Вильгельмины с сыном Суворова, Аркадием Александровичем Суворовым-Рымникским. Герцогиня Саганская была богатой невестой, ее состояние оценивалось в три миллиона. Суворов писал государю: «Сходство лет, нрава и душевных свойств обещают сыну моему благополучный брак». Но свадьба не состоялась.

В Праге дело было решено на словах, но не оформлено и не закреплено документально. Траур в семействе невесты на четыре месяца отсрочил бракосочетание. К тому же для составления брачного акта будущей княгине Суворовой требовалось получить от государя право выезда из России за границу в свои владения. Тем временем Суворов-отец захворал и умер. Бракосочетание снова отложили. Но с кончиной генералиссимуса был потерян и смысл этого брака, поэтому он не состоялся.