Рассеивая сумрак. Лекарь из трущоб - Сэм Альфсен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Женщины в открытых костюмах расхаживали с откупоренными бутылками вина и того крепкого прозрачного напитка. Большинство гуляющих были со своими бокалами: они подставляли их под бутылку, слащаво улыбаясь красивым незнакомкам, по их рукам потоком текло вино. Отдав женщине монету, прохожие вновь сливались с шумной толпой. Стойкий запах винограда и спирта пропитал каждую улочку. Длинные ленты были протянуты вдоль города: на них один за другим крепились золотые фонари. Теплое свечение делало праздник еще волнительнее.
Нуска, хоть он не пил и не ел с самого утра, чувствовал себя частью этого шумного народного празднества, в котором не было никакого политического или духовного смысла: просто сегодня каждый выбрался из дома, чтобы в очередной раз пройтись по знакомому с детства городу, встретить людей, приятных и не очень, но при этом насладиться царящим здесь весельем.
Лекарь невольно начал напевать под нос что-то простецкое. Улыбаясь, он задрал голову, чтобы еще раз посмотреть на необычные фонарики, но вдруг остановился. Казалось, ноги сами принесли его туда, где он хотел бы оказаться.
Вот такой волшебный праздник и чудесная ночь.
На втором этаже одного из зданий на открытой веранде в полном одиночестве восседал эрд с бокалом вина. Его глаза были закрыты, но лицо казалось на редкость расслабленным. В черных волосах и на лице мерцали теплые блики. Хоть он и был одет по всем возможным правилам аристократов, но выглядел довольно просто и в неброском чисто черном костюме. Сидя там, наверху, забросив ногу на ногу, он являл собой необыкновенную статую, созданную неизвестным скульптором. Нуска так и стоял, задрав голову и разглядывая Сина. Люди шли, толкали лекаря, но он не двигался с места.
Затем эрд медленно приоткрыл глаза, но Нуска только вздохнул. Даже если он и был красив, как произведение искусства, эти яркие голубые глаза портили все. Не потому, что не были красивы, отнюдь. Просто они заставляли задуматься и поскорее опустить голову. Те мысли, те чувства, что таились на глубине двух чистых озер, были словно исчадия бездны. Нуска никогда не встречал людей с настолько тяжелым взглядом.
Но разве он любит, когда все просто? Разве не любит совать руки в огонь да купаться в реке, не умея плавать?
Усмехаясь, лекарь обошел здание сбоку и начал взбираться по винтовой наружной лестнице наверх. Металл неприятно скрипел, пытаясь выдать злоумышленника, но Нуска вскоре приноровился и поднимался наверх тихо, как мышка.
Нуске было смешно, интересно и весело. От этой лестницы, на которую он забрался, до балкона эрда было по меньшей мере три метра. Сможет ли он допрыгнуть? Спасет ли его Син от падения? Какие увечья получит лекарь, упав с подобной высоты? Все это было интересно! Страшно, но так интересно! Разве можно жить так размеренно? Разве можно просто сидеть и смотреть, как веселятся другие? Эрд, вы допускаете огромную ошибку. Либо допустили ее лишь раз, выбрав личным лекарем именно Нуску.
Лекарь разом взобрался на перила и, не думая, прыгнул в сторону балкона. Пускай место, где он стоял, располагалось чуть выше, но Нуска, который не уделил в жизни ни часу физической подготовке, допрыгнуть не смог.
В глазах замелькало: у лекаря даже сердце в пятки ушло, но пугаться было поздно, да и передумать уже нельзя.
Высота была не такой большой, чтобы разбиться – так успокаивал себя Нуска во время своего прыжка веры, но… за пару метров до земли его подхватили чьи-то сильные холодные руки.
Конечно, Нуска на это рассчитывал, как же иначе. Инстинкты у эрда были развиты на порядок сильнее, чем у любого сурии.
Теперь этот тяжелый взгляд впился в испуганное и взволнованное лицо хаванца. Теперь эти голубые глаза всецело принадлежали ему, Нуске. Он даже видел собственное отражение в этих холодных омутах.
– Лекарь Нуска, я даже не буду спрашивать, что это было, – тихо сказал эрд. Он был на удивление спокоен, стоя на земле под лестницей и удерживая лекаря на руках.
– Ха-ха! Вы поймали меня, ой, не могу! – вдруг со смехом отозвался Нуска и так громко рассмеялся, что кто-то из толпы начал вертеть головой в поисках источника шума.
Взгляд эрда смягчился. Он вздохнул и медленно поставил лекаря на ноги. Вот только Нуска даже не подумал отцепиться, крепко обхватив шею мужчины.
– Нет-нет, подождите! А вы можете поднять нас на крышу?! – быстро затараторил лекарь, с надеждой вглядываясь в лицо правителя.
– Если так подумать, то мог бы, но зачем?.. – медленно начал пояснять Син, но его тут же перебили.
– Тогда поднимите меня! Ну же! Только вино захватите, я за весь день так ничего и не выпил… – пожаловался лекарь и чуть не запрыгнул эрду на шею.
Син понятия не имел, как реагировать на подобное поведение и просьбу. Но других дел у него все равно не было, потому в одну секунду правителя вдруг охватило черное пламя, а голубые зрачки потонули в темноте. Нуска даже удивиться и как следует рассмотреть навык эрда не успел – настолько быстро тот взобрался по стене на балкон, а затем разом пролетел несколько метров. Нуска почувствовал себя самой быстрой стрелой, выпущенной из лука настоящего мастера. Именно такие ощущения вызывал используемый Сином навык.
Когда лекарь осмелился приоткрыть глаза, они уже были на одном из пятиэтажных зданий. Крыша была огромной и ровной, а потому на ней можно было хоть целый банкет закатить.
Нуска медленно сполз с рук эрда и помчался сразу к краю крыши. Вот только у самого края его тут же схватили за руку.
Сердце лекаря пустилось вскачь. Перед ним предстала невероятная картина живого города, полного завораживающих огней. Словно звезды, усеивающие небосвод, они неустанно светили, но где-то далеко-далеко. Син удерживал Нуску очень крепко, а потому тот просто распростер руки и свесился, звучно и заразительно смеясь. Он вновь был счастлив. Его во второй раз спасли от падения и показали этот искрящийся праздником город.
– Нуска… Ты сколько выпил?.. – неуверенно промолвил правитель, пытаясь оттащить лекаря подальше от края.
– Ха-ха! Ни сколько! Вообще ни капли! – расхохотался Нуска в ответ.
Казалось, эрд не поверил. А потому поскорее отвел лекаря на приличное расстояние от края и только там отпустил.
Нуска продолжал что-то напевать. Он
